А ты как — в порядке?
— Со мной все хорошо. Сначала, конечно, было тяжело.
Мы еще немного поболтали о том о сем. Ей хотелось знать, как все это случилось.
— Просто, чтобы понять. — Так она смущенно объяснила мне, когда я удивился, зачем ей это нужно.
В двух словах я объяснил ей все.
Потом она бросила на меня быстрый смущенный взгляд:
— Послушай, Марк, тебе совсем не обязательно сидеть возле меня. Я и правда уже пришла в себя. Честное слово! Вначале я думала, что будет легче, если я выплачусь в одиночестве. Но у меня нет слез. Не знаю почему. — Она замялась, потом взглянула на меня — на лице ее было странное выражение. — Я много думала в эти дни, Марк. О многом — и о себе тоже. Все так смешалось... Теперь мне кажется... может, я зря так ненавидела Глэдис? Или я просто слишком сильно любила папу? Ты веришь, я ведь любила его больше всех на свете. — Она опять замолчала и передернула плечами. — Ладно, забудь об этом. Я совсем не то хотела сказать. Да и что теперь говорить... Спасибо тебе, что пришел.
Я встал, собираясь уходить:
— Если тебе что-то будет нужно, Энн...
— Я знаю.
— Может, я дурак, что говорю об этом, — пробормотал я, — но если тебе придет охота... я был бы рад, если бы ты согласилась пойти со мной к «Фрэнки»... Я куплю тебе коктейль, обещаю!
Она засмеялась, и я обрадовался, заметив, что глаза у нее уже не такие грустные.
— С радостью, Марк. И спасибо тебе.
Я попрощался с ней у дверей и еще долго видел, как она махала мне вслед.
Добравшись до офиса, я уселся за письменный стол и вдруг подумал: а стану ли я когда-нибудь прежним? Сейчас все пережитое казалось мне страшным сном. Конечно же я ничуть не сомневался, что я не убийца, но мысль о том, как я чуть было не стал им, не давала мне покоя.
Случись на месте Ганнибала кто угодно — хотя бы Борден Брюс Уилсон, одним словом, настоящий профессионал, умеющий манипулировать людьми, — и все могло бы кончиться совсем иначе. Меня бросило в жар. Да если бы у того же Ганнибала было чуть больше времени в запасе, чтобы поработать надо мной как следует — словом, если бы я не понял, что навязчивое желание во что бы то ни стало приехать в «Феникс» преследует меня неспроста, и не заподозрил бы неладное!..
Даже сейчас, когда Глэдис и Ганнибал во всем признались, и я был полностью очищен от всех подозрений, мне все еще было не по себе — я до сих пор не помнил всего, что случилось со мной. В моей памяти зияли провалы — она была похожа на дырявую рыбацкую сеть. К тому же я понимал, что многое не помню, а просто знаю, потому что слышал запись на пленке. Странное дело, но я до сих пор не мог поверить, что все это произошло со мной. И я не мог избавиться от мысли, что где-то есть другие люди, которым не так повезло, как мне. А они так и живут, не зная, что с ними происходит, не подозревая, что ими движет чья-то злая воля. Живут без памяти. Теперь я знал: то, что случилось со мной, могло произойти с каждым, хотя любой, кто услышал бы об этом, скорее всего просто рассмеялся бы мне в лицо.
Хотя мне и удалось наконец сложить из отдельных фрагментов все части хитроумного замысла, многое еще оставалось загадкой. Как во сне, когда сам не знаешь, то ли спишь, то ли бодрствуешь, и где сон сливается с явью. Мне не давала покоя мысль о том, что же в моих воспоминаниях было реальным, а что призрачным, что я пережил на самом деле, а что мне внушили.
Огромным усилием воли мне удалось наконец избавиться от проклятого наваждения. К черту, Логан, подумал я. Все кончено. Ты распутал это дело, и слава Богу!
Мне немного полегчало. Дождусь утра, там будет видно. Может, и стоит покопаться еще немного в этом деле, глядишь, что-то и прояснится. А если и нет, тоже не беда. Я же не выжившая из ума старуха и прекрасно помню, как я говорил с Глэдис и Энн, Ганнибалом, Артуром, Питером и... ах да, Айлой.
Вот это уж несомненная реальность. Единственным наваждением, имевшим место, были белоснежные бедра этой колдуньи. Я нисколько не сомневался, что мне просто не под силу выдумать такие влажные горячие губы, такие волнующие изгибы полной груди. А ногти? Кроваво-красные ногти, острые, как у дикой кошки? Я усмехнулся. Да, такое и во сне не приснится!
Конечно, подумал я, проверить все-таки стоит. В конце концов, должен же я убедиться, что все это было на самом деле?! Просто чтобы доказать, что могу положиться на собственную память...
Я облизнулся, погрузившись в воспоминания о стройных ногах, изящно закинутых на подлокотник кресла, об этой шелковистой на ощупь коже... М-да, безусловно, проверить надо. И займусь я этим завтра, лучше всего прямо с утра.
Я вздохнул и протянул руку за телефонным справочником. Полистал его, отыскал нужный номер и взялся за телефон.
Я возвращался к нормальной жизни. В конце концов, кто сказал, что расследование нужно непременно начинать с утра?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Со мной все хорошо. Сначала, конечно, было тяжело.
Мы еще немного поболтали о том о сем. Ей хотелось знать, как все это случилось.
— Просто, чтобы понять. — Так она смущенно объяснила мне, когда я удивился, зачем ей это нужно.
В двух словах я объяснил ей все.
Потом она бросила на меня быстрый смущенный взгляд:
— Послушай, Марк, тебе совсем не обязательно сидеть возле меня. Я и правда уже пришла в себя. Честное слово! Вначале я думала, что будет легче, если я выплачусь в одиночестве. Но у меня нет слез. Не знаю почему. — Она замялась, потом взглянула на меня — на лице ее было странное выражение. — Я много думала в эти дни, Марк. О многом — и о себе тоже. Все так смешалось... Теперь мне кажется... может, я зря так ненавидела Глэдис? Или я просто слишком сильно любила папу? Ты веришь, я ведь любила его больше всех на свете. — Она опять замолчала и передернула плечами. — Ладно, забудь об этом. Я совсем не то хотела сказать. Да и что теперь говорить... Спасибо тебе, что пришел.
Я встал, собираясь уходить:
— Если тебе что-то будет нужно, Энн...
— Я знаю.
— Может, я дурак, что говорю об этом, — пробормотал я, — но если тебе придет охота... я был бы рад, если бы ты согласилась пойти со мной к «Фрэнки»... Я куплю тебе коктейль, обещаю!
Она засмеялась, и я обрадовался, заметив, что глаза у нее уже не такие грустные.
— С радостью, Марк. И спасибо тебе.
Я попрощался с ней у дверей и еще долго видел, как она махала мне вслед.
Добравшись до офиса, я уселся за письменный стол и вдруг подумал: а стану ли я когда-нибудь прежним? Сейчас все пережитое казалось мне страшным сном. Конечно же я ничуть не сомневался, что я не убийца, но мысль о том, как я чуть было не стал им, не давала мне покоя.
Случись на месте Ганнибала кто угодно — хотя бы Борден Брюс Уилсон, одним словом, настоящий профессионал, умеющий манипулировать людьми, — и все могло бы кончиться совсем иначе. Меня бросило в жар. Да если бы у того же Ганнибала было чуть больше времени в запасе, чтобы поработать надо мной как следует — словом, если бы я не понял, что навязчивое желание во что бы то ни стало приехать в «Феникс» преследует меня неспроста, и не заподозрил бы неладное!..
Даже сейчас, когда Глэдис и Ганнибал во всем признались, и я был полностью очищен от всех подозрений, мне все еще было не по себе — я до сих пор не помнил всего, что случилось со мной. В моей памяти зияли провалы — она была похожа на дырявую рыбацкую сеть. К тому же я понимал, что многое не помню, а просто знаю, потому что слышал запись на пленке. Странное дело, но я до сих пор не мог поверить, что все это произошло со мной. И я не мог избавиться от мысли, что где-то есть другие люди, которым не так повезло, как мне. А они так и живут, не зная, что с ними происходит, не подозревая, что ими движет чья-то злая воля. Живут без памяти. Теперь я знал: то, что случилось со мной, могло произойти с каждым, хотя любой, кто услышал бы об этом, скорее всего просто рассмеялся бы мне в лицо.
Хотя мне и удалось наконец сложить из отдельных фрагментов все части хитроумного замысла, многое еще оставалось загадкой. Как во сне, когда сам не знаешь, то ли спишь, то ли бодрствуешь, и где сон сливается с явью. Мне не давала покоя мысль о том, что же в моих воспоминаниях было реальным, а что призрачным, что я пережил на самом деле, а что мне внушили.
Огромным усилием воли мне удалось наконец избавиться от проклятого наваждения. К черту, Логан, подумал я. Все кончено. Ты распутал это дело, и слава Богу!
Мне немного полегчало. Дождусь утра, там будет видно. Может, и стоит покопаться еще немного в этом деле, глядишь, что-то и прояснится. А если и нет, тоже не беда. Я же не выжившая из ума старуха и прекрасно помню, как я говорил с Глэдис и Энн, Ганнибалом, Артуром, Питером и... ах да, Айлой.
Вот это уж несомненная реальность. Единственным наваждением, имевшим место, были белоснежные бедра этой колдуньи. Я нисколько не сомневался, что мне просто не под силу выдумать такие влажные горячие губы, такие волнующие изгибы полной груди. А ногти? Кроваво-красные ногти, острые, как у дикой кошки? Я усмехнулся. Да, такое и во сне не приснится!
Конечно, подумал я, проверить все-таки стоит. В конце концов, должен же я убедиться, что все это было на самом деле?! Просто чтобы доказать, что могу положиться на собственную память...
Я облизнулся, погрузившись в воспоминания о стройных ногах, изящно закинутых на подлокотник кресла, об этой шелковистой на ощупь коже... М-да, безусловно, проверить надо. И займусь я этим завтра, лучше всего прямо с утра.
Я вздохнул и протянул руку за телефонным справочником. Полистал его, отыскал нужный номер и взялся за телефон.
Я возвращался к нормальной жизни. В конце концов, кто сказал, что расследование нужно непременно начинать с утра?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51