Однако это его заело. Он даже попытался что-то сказать, но я здесь ради Троя, а не Дангера.
По сведениям полиции, когда мистер Вайт свалился с балкона, в квартире больше никого не было. Существует ли возможность того, что кто-то все же был там?
— Не знаю, — спокойно ответил Трои, — сомневаюсь, но вообще-то Не исключено. Я был здесь, у себя, когда это случилось, и не выходил в холл. Узнал, когда позвонили и сказали...
— Не слишком ли, а? Это произнес Гарри Вароу.
Я повернулся и взглянул на него. Он улыбался, но глаза его смотрели холодно, напряженно.
— Слишком? — переспросил я.
— Излишне жестоко. Вы только что не прямо, но говорите, что малыша Чарли убили.
— Одно из ваших знаменитых каверзных заключений, мистер Вароу, — сказал я. — Я расследую смерть Мистера Байта. Официальная версия — гибель произошла в результате несчастного случая, но возможность самоубийства, и даже убийства, пока не исключается.
— Убийство, — произнес он мелодраматическим тоном, прикладывая руку ко лбу, — мистер Скотт вышел на след жестоких злодеев.
— Прекратите, мистер Вароу! — сказал я, чувствуя, что скоро сорвусь. Все время до меня долетали ядовитые замечания, которые хотя и произносились шепотом, но с таким расчетом, чтобы я их непременно услышал. «Абсолютный скот, не так ли?» — было не самым худшим. Кто-то еще добавил: «Типичный детектив, у него наверняка есть и пистолет». Пистолет у меня и вправду есть, к тому же я успел его перезарядить. Пока что у меня не прорезалась мания убийства поэтов, до сих пор ни одного не застрелил. Но кто знает, что будет дальше?
Я как мог старался игнорировать этих бездельников, но все же приближался к точке кипения. Так что, когда Вароу продолжал в том же духе «... друзья и убийцы с окровавленными руками, но среди нас имеется преданный...» — я очень близко наклонился к нему, только что не коснувшись своим носом его носа, и прошипел:
— Прекратите... паясничать. Он прекратил.
Однако маленький Ронни Дангер нашел момент подходящим, чтобы вмешаться. Он дотронулся пальцем до дыры у меня на колене и сладким голосом спросил:
— Что это, Скотт? Дополнительный лючок в ваших штанах?
Подобными шуточками изобиловала его книга. Она вызвала шумное веселье среди собравшихся. Приободрившись, он продолжал:
— И моль проела огромные дыры у вас в пиджаке!
— Уберите свою цыплячью лапку с моего колена, приятель! — сказал я как можно любезнее.
Он отдернулся, но не угомонился:
— Что же случилось с вашим одеянием?
Я видел, что он в полнейшем восторге от собственного остроумия. Голос у меня звучал ровно, даже приятно, хотя далось это с трудом.
— Мне пришлось немного подраться: «одеяние» пострадало. А моль, пробившая дыры в пиджаке, сама была в медных пиджачках... Ваша любознательность удовлетворена? Мы можем позабыть об этом
инциденте?
Дангер нахмурился:
— Медные пиджачки? Вы говорите не о пулях? Он пригляделся к дыркам.
— Пуля?
— Пуля.
На этом я повернулся к Трою.
Мой ответ немного осадил Дангера, но разве такой допустит, чтобы последнее слово осталось не за ним?
— Пуля, — пропел он. — В него стреляли пулей. Мои друзья, среди нас — герой!
Раздались аплодисменты; я почувствовал, что Рональду придется плохо.
Знай он меня получше, заткнулся бы.
А Ронни продолжал выпендриваться перед восхищенными дружками.
— Спич! Спич! — радостно закричал он. — Кто хочет прославить героя? Слыша их хохот, никто бы не поверил, что мы обсуждаем смерть Чарли
Байта. И это решило вопрос.
Я наклонился и сжал плечо Дангера двумя пальцами. Мне-то показалось, что сжал я совсем немножко, но он завопил, как испуганный кролик.
— Приятель, сейчас не время и не место устраивать балаган.
— А вы Не распускайте рук! — заныл он.
В этот момент я случайно взглянул на Гарри Вароу. Он весь превратился в слух, боясь пропустить хотя бы одно словечко, и блаженно улыбался. Даже глаза у него потеплели. Паршивая улыбка, но я был слишком разгорячен, чтобы задумываться над этим.
Рональд Дангер, поощряемый невнятным бормотанием за спиной, продолжал распространяться насчет силы, физической и умственной. «Насилием никогда ничего не решалось, — заявил он. — В наши дни многие этого не понимают!»
Встав в позу оратора, он заговорил с видом трибуна:
— Слова — моя сила и моя жизнь. Книги — мои друзья. И те, кто любит книги. Поэтому, мистер Герой, мы не можем сражаться. Уверен: вы не читаете книг!
— Почему же. Я читал одну книгу.
— В самом деле! Художественную?
— Да, весьма забавную.
— Что: юмористическую?
— Да, юмористическую.
- О, Господи! Расскажите нам о ней.
— Она называлась «Ляг и умри».
Он побледнел, губы у него сжались, он даже качнулся. Но потом фыркнул:
— Я отлично знаю, что вы ее не читали.
— Представьте — читал.
Он улыбнулся, увидев выход:
— Прекрасно. Тогда скажите, что вы о ней думаете. Поделитесь своим мнением о ее остроумии, о ее нюансах и символике.
— Вас действительно интересует мое мнение?
— Да.
— Откровенное мнение?
— Конечно.
— Олл-райт. Это была одна из тех книг, на которые с самого начала противно смотреть. Я с большим трудом заставил себя взять ее в руки. Первая же фраза нагнала на меня тоску. Я сразу утратил к ней интерес, но мне хотелось знать, за что ее так хвалят критики. Что касается фабулы, она на самом низком уровне, где-то в самом начале достигает хилого оргазма и сразу же иссякает. Ваши герои наделены теплом севера и шармом смерти от удушения. Книга совершенно лишена остроумия, нюансов и узнаваемого символизма, но зато перенасыщена скукой. Что касается...
— Какой же вы скот! — закричал глубоко уязвленный автор.
— Вы сами попросили меня высказать свое мнение. Могу только добавить, что теперь, узнав подлинную цену критики, я до конца своих дней не стану читать ни одной книги с подобной репутацией.
— Которые не продлятся слишком долго, мы надеемся!
— Все авторы на один манер. Честное мнение их не устраивает. Но я убежден, что даже вы сами в душе со мной согласны.
В комнате стало очень тихо, настолько, что стало слышно, как звучит та же пластинка: «...и ничего иного — лишь любить и быть любимой мною...»
Я повернулся к Джонни Трою и сказал:
— Большое спасибо за то, что вы уделили мне столько времени, мистер Трои.
— Пустяки.
Он проводил меня до двери. Уже на пороге я еще раз повторил: - Еще раз спасибо. Не стану кривить душой, я не испытываю большого сожаления, что отстегал мистера Дангера, но вообще-то я не люблю приходить в дом к человеку и облаивать его гостей.
Трои усмехнулся:
— Вы облаяли Ронни заслуженно. Возможно, это пойдет, ему на пользу. Все говорили ему столько раз, что он написал шедевр, что он сам этому поверил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
По сведениям полиции, когда мистер Вайт свалился с балкона, в квартире больше никого не было. Существует ли возможность того, что кто-то все же был там?
— Не знаю, — спокойно ответил Трои, — сомневаюсь, но вообще-то Не исключено. Я был здесь, у себя, когда это случилось, и не выходил в холл. Узнал, когда позвонили и сказали...
— Не слишком ли, а? Это произнес Гарри Вароу.
Я повернулся и взглянул на него. Он улыбался, но глаза его смотрели холодно, напряженно.
— Слишком? — переспросил я.
— Излишне жестоко. Вы только что не прямо, но говорите, что малыша Чарли убили.
— Одно из ваших знаменитых каверзных заключений, мистер Вароу, — сказал я. — Я расследую смерть Мистера Байта. Официальная версия — гибель произошла в результате несчастного случая, но возможность самоубийства, и даже убийства, пока не исключается.
— Убийство, — произнес он мелодраматическим тоном, прикладывая руку ко лбу, — мистер Скотт вышел на след жестоких злодеев.
— Прекратите, мистер Вароу! — сказал я, чувствуя, что скоро сорвусь. Все время до меня долетали ядовитые замечания, которые хотя и произносились шепотом, но с таким расчетом, чтобы я их непременно услышал. «Абсолютный скот, не так ли?» — было не самым худшим. Кто-то еще добавил: «Типичный детектив, у него наверняка есть и пистолет». Пистолет у меня и вправду есть, к тому же я успел его перезарядить. Пока что у меня не прорезалась мания убийства поэтов, до сих пор ни одного не застрелил. Но кто знает, что будет дальше?
Я как мог старался игнорировать этих бездельников, но все же приближался к точке кипения. Так что, когда Вароу продолжал в том же духе «... друзья и убийцы с окровавленными руками, но среди нас имеется преданный...» — я очень близко наклонился к нему, только что не коснувшись своим носом его носа, и прошипел:
— Прекратите... паясничать. Он прекратил.
Однако маленький Ронни Дангер нашел момент подходящим, чтобы вмешаться. Он дотронулся пальцем до дыры у меня на колене и сладким голосом спросил:
— Что это, Скотт? Дополнительный лючок в ваших штанах?
Подобными шуточками изобиловала его книга. Она вызвала шумное веселье среди собравшихся. Приободрившись, он продолжал:
— И моль проела огромные дыры у вас в пиджаке!
— Уберите свою цыплячью лапку с моего колена, приятель! — сказал я как можно любезнее.
Он отдернулся, но не угомонился:
— Что же случилось с вашим одеянием?
Я видел, что он в полнейшем восторге от собственного остроумия. Голос у меня звучал ровно, даже приятно, хотя далось это с трудом.
— Мне пришлось немного подраться: «одеяние» пострадало. А моль, пробившая дыры в пиджаке, сама была в медных пиджачках... Ваша любознательность удовлетворена? Мы можем позабыть об этом
инциденте?
Дангер нахмурился:
— Медные пиджачки? Вы говорите не о пулях? Он пригляделся к дыркам.
— Пуля?
— Пуля.
На этом я повернулся к Трою.
Мой ответ немного осадил Дангера, но разве такой допустит, чтобы последнее слово осталось не за ним?
— Пуля, — пропел он. — В него стреляли пулей. Мои друзья, среди нас — герой!
Раздались аплодисменты; я почувствовал, что Рональду придется плохо.
Знай он меня получше, заткнулся бы.
А Ронни продолжал выпендриваться перед восхищенными дружками.
— Спич! Спич! — радостно закричал он. — Кто хочет прославить героя? Слыша их хохот, никто бы не поверил, что мы обсуждаем смерть Чарли
Байта. И это решило вопрос.
Я наклонился и сжал плечо Дангера двумя пальцами. Мне-то показалось, что сжал я совсем немножко, но он завопил, как испуганный кролик.
— Приятель, сейчас не время и не место устраивать балаган.
— А вы Не распускайте рук! — заныл он.
В этот момент я случайно взглянул на Гарри Вароу. Он весь превратился в слух, боясь пропустить хотя бы одно словечко, и блаженно улыбался. Даже глаза у него потеплели. Паршивая улыбка, но я был слишком разгорячен, чтобы задумываться над этим.
Рональд Дангер, поощряемый невнятным бормотанием за спиной, продолжал распространяться насчет силы, физической и умственной. «Насилием никогда ничего не решалось, — заявил он. — В наши дни многие этого не понимают!»
Встав в позу оратора, он заговорил с видом трибуна:
— Слова — моя сила и моя жизнь. Книги — мои друзья. И те, кто любит книги. Поэтому, мистер Герой, мы не можем сражаться. Уверен: вы не читаете книг!
— Почему же. Я читал одну книгу.
— В самом деле! Художественную?
— Да, весьма забавную.
— Что: юмористическую?
— Да, юмористическую.
- О, Господи! Расскажите нам о ней.
— Она называлась «Ляг и умри».
Он побледнел, губы у него сжались, он даже качнулся. Но потом фыркнул:
— Я отлично знаю, что вы ее не читали.
— Представьте — читал.
Он улыбнулся, увидев выход:
— Прекрасно. Тогда скажите, что вы о ней думаете. Поделитесь своим мнением о ее остроумии, о ее нюансах и символике.
— Вас действительно интересует мое мнение?
— Да.
— Откровенное мнение?
— Конечно.
— Олл-райт. Это была одна из тех книг, на которые с самого начала противно смотреть. Я с большим трудом заставил себя взять ее в руки. Первая же фраза нагнала на меня тоску. Я сразу утратил к ней интерес, но мне хотелось знать, за что ее так хвалят критики. Что касается фабулы, она на самом низком уровне, где-то в самом начале достигает хилого оргазма и сразу же иссякает. Ваши герои наделены теплом севера и шармом смерти от удушения. Книга совершенно лишена остроумия, нюансов и узнаваемого символизма, но зато перенасыщена скукой. Что касается...
— Какой же вы скот! — закричал глубоко уязвленный автор.
— Вы сами попросили меня высказать свое мнение. Могу только добавить, что теперь, узнав подлинную цену критики, я до конца своих дней не стану читать ни одной книги с подобной репутацией.
— Которые не продлятся слишком долго, мы надеемся!
— Все авторы на один манер. Честное мнение их не устраивает. Но я убежден, что даже вы сами в душе со мной согласны.
В комнате стало очень тихо, настолько, что стало слышно, как звучит та же пластинка: «...и ничего иного — лишь любить и быть любимой мною...»
Я повернулся к Джонни Трою и сказал:
— Большое спасибо за то, что вы уделили мне столько времени, мистер Трои.
— Пустяки.
Он проводил меня до двери. Уже на пороге я еще раз повторил: - Еще раз спасибо. Не стану кривить душой, я не испытываю большого сожаления, что отстегал мистера Дангера, но вообще-то я не люблю приходить в дом к человеку и облаивать его гостей.
Трои усмехнулся:
— Вы облаяли Ронни заслуженно. Возможно, это пойдет, ему на пользу. Все говорили ему столько раз, что он написал шедевр, что он сам этому поверил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38