И все это в виде картинок мелькало в его мозгу в ту ночь.
Он каким-то неведомым органом, чувством – шестым ли, или седьмым – всегда ощущал, что человеку грозит беда, помогал многим людям, избавлял от хворей и опасностей. Сейчас он понимал, что сам оказался в ситуации, когда нужна помощь. Но в эту ночь великий человек никого не хотел видеть рядом с собой, хотя друзья и предлагали ему свое общество.
«Нет, сегодня я должен быть один, и никого вокруг… Ведь мне предстоит самое главное в моей жизни общение», – нервно шагая по квартире, размышлял наш герой. В конце концов, собрав в комок нервы и усмирив эмоции, он подошел к окну. Луна недавно пошла на убыль, казалось, она, исчерпав свои силы, уменьшается чуть ли не на его глазах. Как обычно, он хотел задать наставнице вопрос о своей дальнейшей судьбе. Но на сей раз это не понадобилось: на его глазах от голубого шарика сразу же отделился не один, как всегда, лучик, а много. Сколько их было, лунный подопечный не в силах был определить: может, пять, а может, пятьдесят.
Он только почувствовал, как эти голубоватые лучики, словно языки пламени, обвили его голову, внедряясь в самую глубь, туда, где находилось самая таинственная и необъяснимая часть его существа – мозг. И он понял, что вопросы излишни, поскольку небесная собеседница в курсе всех его дел.
Проникновение таинственных лучей было в голову для лунного «ребенка» подобно бальзаму на его испуганную, израненную, тоскующую душу. И сразу же он воспринял – опять же не органами слуха, а каким-то иным чувством – льющуюся подобно ручейку речь: «Не надо вопросов, я все знаю сама. Я исчезаю с небосвода, и со мной уходишь и ты… Вот и все, мой милый Вольф… Ты сделал все, что мог, и теперь можешь спокойно уйти… Мы все, живущие на небе, гордимся тобой…» А затем, подобно прикосновению материнской руки, которое он помнил всю жизнь, лучики ласково провели по его вискам, лбу, голове, глазам… И он понял, что это было прощание…
Какие мысли, страсти, чувства гуляли в его душе в ту ночь – нам, разумеется, не узнать никогда. Но очевидцы рассказывают, что, когда они приехали, чтобы везти Вольфа Григорьевича в больницу, он посмотрел на свой висящий на стене портрет и с тоской произнес: «Все, Вольф, сюда ты больше не вернешься».
Больница
Уже известная нам Татьяна Лунгина, автор книги о Мессинге, узнала на следующий день о том, что ее друг оказался в больнице. По профессии она, как мы уже знаем, была врачом, к тому же их с кудесником связывала многолетняя крепкая дружба. Но то, что Мессинг был помещен в больницу, было для многих, в том числе и для нее, неожиданным. Ведь одно дело – прихварывать, и совсем другое – лечь на операцию… Накануне вечером в ее квартире раздался звонок:
– А знаете ли, госпожа Лунгина, что ваш друг находится у нас в больнице? Он не смог вас оповестить и вот нас попросил…
Естественно, женщина сразу же помчалась к нему.
В отличие от предыдущего случая, когда мага оперировали по поводу аппендицита, вызвавшего перитонит, сейчас картина была совершенно другая. Тогда ее друг был весел, пошучивал: меня, мол, ни одна хворь не возьмет. А теперь он поразил ее своим унылым видом, сумрачным и каким-то уже потусторонним взглядом. При этом он был крайне нервозен, все его раздражало и, казалось, никто ему не в силах угодить.
– Ну что, Тайбеле, знаешь ли, что приходит мне конец?
– Да что вы, Вольф Григорьевич, такие операции неопасны. Вам еще жить и жить! – женщина, видя депрессивное состояние друга, не сомневалась, что дела плохи, но все же пыталась вселить в него уверенность в выздоровление.
– Э-э, нет, дорогая Тайбеле. Это ты кому другому скажи, но только не мне. Я ведь все знаю, недаром я – сам Вольф Мессинг! Но самое главное – ОНА сама мне сказала, что это – конец!
– Да кто «она», Вольф Григорьевич? Врач, что ли?
– Нет, ни тебе, ни кому другому неведомо, с кем говорю по ночам, кто помогает мне и придает силы, – при последних словах взор лежащего на больничной койке устремился куда-то в глубь себя и лицо его озарилось неземным, небесным светом.
Операция прошла как нельзя более успешно, и, казалось, как и прогнозировала госпожа Лунгина, Мессингу бы еще жить и жить, но тут внезапно стала опадать легочная ткань, а затем и отказали почки.
9 ноября, когда в Колонном зале Дома союзов праздновали День милиции, на сцену вышел ведущий и сказал, что накануне в 23 часа скончался Вольф Мессинг. Весь зал встал и застыл в скорбном молчании.
Позже о нежелании феноменальной личности оперироваться в его клинике узнал ее руководитель Бураковский. Доселе сдержанный, профессор не мог не высказать свое возмущение: «Да почему же вы раньше не сказали, что сам Мессинг был против операции? Я бы подождал, посоветовался с ним и выбрал бы более подходящее время, да и Покровский понял бы меня…»
Однако историю, как принято говорить, вспять не повернешь. И наша страна, наша наука и культура 8 ноября лишилась, пожалуй, самого загадочного человека уходящей эпохи – телепата, ясновидящего, кудесника – Вольфа Мессинга. По сей день ученые пытаются, но не могут разгадать загадку: кем же он был – ловким шарлатаном или посланником Высших сил? Ставленником Божьим или исчадием ада? Увы, пока ответа нет… Но будем надеяться, что последующие поколения все же смогут прояснить этот вопрос…
Его мозг был таким же, как и у всех…
И при жизни, и тем более после смерти личность Мессинга порождала и продолжает порождать слухи, легенды, сплетни. Говорят даже, что в палате, где он находился после операции, над ним появились ангелы и вознесли его на крыльях в поднебесье. «Ну что же в этом удивительного, – говорили „очевидцы“, – он ведь не такой, как все мы, он особенный».
Министерство культуры СССР распорядилось поместить гроб с телом покойного для прощания в Центральный дом работников искусств… Нескончаемые толпы очевидцев, свидетелей необыкновенных чудес, поклонников таинственного и непонятного дара шли вереницей прощаться с великим чародеем Страны Советов!
Он был особенный – да. Не такой, как все мы, – тем более! Ученые, разделявшие мнение об исключительности феномена ушедшего века, после смерти Мессинга вскрыли его мозг и… разочаровались. Где же сгустки невиданной доселе энергии, где красно-черные, а может, и сине-желтые участки мозга, помогающие проникнуть в мысли других? Академик Л. Бадальян, присутствовавший при исследовании великого мозга, был поражен: вес – обычный, вид – тоже ничем не отличался… Словом, обычное «серое вещество»…
Так что секрет и своих феноменальных способностей, и своего мозга, внешне такого же, как у всех прочих, телепат, увы, унес с собой в могилу…
Тягостная процедура похорон не фигурирует в воспоминаниях близких.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Он каким-то неведомым органом, чувством – шестым ли, или седьмым – всегда ощущал, что человеку грозит беда, помогал многим людям, избавлял от хворей и опасностей. Сейчас он понимал, что сам оказался в ситуации, когда нужна помощь. Но в эту ночь великий человек никого не хотел видеть рядом с собой, хотя друзья и предлагали ему свое общество.
«Нет, сегодня я должен быть один, и никого вокруг… Ведь мне предстоит самое главное в моей жизни общение», – нервно шагая по квартире, размышлял наш герой. В конце концов, собрав в комок нервы и усмирив эмоции, он подошел к окну. Луна недавно пошла на убыль, казалось, она, исчерпав свои силы, уменьшается чуть ли не на его глазах. Как обычно, он хотел задать наставнице вопрос о своей дальнейшей судьбе. Но на сей раз это не понадобилось: на его глазах от голубого шарика сразу же отделился не один, как всегда, лучик, а много. Сколько их было, лунный подопечный не в силах был определить: может, пять, а может, пятьдесят.
Он только почувствовал, как эти голубоватые лучики, словно языки пламени, обвили его голову, внедряясь в самую глубь, туда, где находилось самая таинственная и необъяснимая часть его существа – мозг. И он понял, что вопросы излишни, поскольку небесная собеседница в курсе всех его дел.
Проникновение таинственных лучей было в голову для лунного «ребенка» подобно бальзаму на его испуганную, израненную, тоскующую душу. И сразу же он воспринял – опять же не органами слуха, а каким-то иным чувством – льющуюся подобно ручейку речь: «Не надо вопросов, я все знаю сама. Я исчезаю с небосвода, и со мной уходишь и ты… Вот и все, мой милый Вольф… Ты сделал все, что мог, и теперь можешь спокойно уйти… Мы все, живущие на небе, гордимся тобой…» А затем, подобно прикосновению материнской руки, которое он помнил всю жизнь, лучики ласково провели по его вискам, лбу, голове, глазам… И он понял, что это было прощание…
Какие мысли, страсти, чувства гуляли в его душе в ту ночь – нам, разумеется, не узнать никогда. Но очевидцы рассказывают, что, когда они приехали, чтобы везти Вольфа Григорьевича в больницу, он посмотрел на свой висящий на стене портрет и с тоской произнес: «Все, Вольф, сюда ты больше не вернешься».
Больница
Уже известная нам Татьяна Лунгина, автор книги о Мессинге, узнала на следующий день о том, что ее друг оказался в больнице. По профессии она, как мы уже знаем, была врачом, к тому же их с кудесником связывала многолетняя крепкая дружба. Но то, что Мессинг был помещен в больницу, было для многих, в том числе и для нее, неожиданным. Ведь одно дело – прихварывать, и совсем другое – лечь на операцию… Накануне вечером в ее квартире раздался звонок:
– А знаете ли, госпожа Лунгина, что ваш друг находится у нас в больнице? Он не смог вас оповестить и вот нас попросил…
Естественно, женщина сразу же помчалась к нему.
В отличие от предыдущего случая, когда мага оперировали по поводу аппендицита, вызвавшего перитонит, сейчас картина была совершенно другая. Тогда ее друг был весел, пошучивал: меня, мол, ни одна хворь не возьмет. А теперь он поразил ее своим унылым видом, сумрачным и каким-то уже потусторонним взглядом. При этом он был крайне нервозен, все его раздражало и, казалось, никто ему не в силах угодить.
– Ну что, Тайбеле, знаешь ли, что приходит мне конец?
– Да что вы, Вольф Григорьевич, такие операции неопасны. Вам еще жить и жить! – женщина, видя депрессивное состояние друга, не сомневалась, что дела плохи, но все же пыталась вселить в него уверенность в выздоровление.
– Э-э, нет, дорогая Тайбеле. Это ты кому другому скажи, но только не мне. Я ведь все знаю, недаром я – сам Вольф Мессинг! Но самое главное – ОНА сама мне сказала, что это – конец!
– Да кто «она», Вольф Григорьевич? Врач, что ли?
– Нет, ни тебе, ни кому другому неведомо, с кем говорю по ночам, кто помогает мне и придает силы, – при последних словах взор лежащего на больничной койке устремился куда-то в глубь себя и лицо его озарилось неземным, небесным светом.
Операция прошла как нельзя более успешно, и, казалось, как и прогнозировала госпожа Лунгина, Мессингу бы еще жить и жить, но тут внезапно стала опадать легочная ткань, а затем и отказали почки.
9 ноября, когда в Колонном зале Дома союзов праздновали День милиции, на сцену вышел ведущий и сказал, что накануне в 23 часа скончался Вольф Мессинг. Весь зал встал и застыл в скорбном молчании.
Позже о нежелании феноменальной личности оперироваться в его клинике узнал ее руководитель Бураковский. Доселе сдержанный, профессор не мог не высказать свое возмущение: «Да почему же вы раньше не сказали, что сам Мессинг был против операции? Я бы подождал, посоветовался с ним и выбрал бы более подходящее время, да и Покровский понял бы меня…»
Однако историю, как принято говорить, вспять не повернешь. И наша страна, наша наука и культура 8 ноября лишилась, пожалуй, самого загадочного человека уходящей эпохи – телепата, ясновидящего, кудесника – Вольфа Мессинга. По сей день ученые пытаются, но не могут разгадать загадку: кем же он был – ловким шарлатаном или посланником Высших сил? Ставленником Божьим или исчадием ада? Увы, пока ответа нет… Но будем надеяться, что последующие поколения все же смогут прояснить этот вопрос…
Его мозг был таким же, как и у всех…
И при жизни, и тем более после смерти личность Мессинга порождала и продолжает порождать слухи, легенды, сплетни. Говорят даже, что в палате, где он находился после операции, над ним появились ангелы и вознесли его на крыльях в поднебесье. «Ну что же в этом удивительного, – говорили „очевидцы“, – он ведь не такой, как все мы, он особенный».
Министерство культуры СССР распорядилось поместить гроб с телом покойного для прощания в Центральный дом работников искусств… Нескончаемые толпы очевидцев, свидетелей необыкновенных чудес, поклонников таинственного и непонятного дара шли вереницей прощаться с великим чародеем Страны Советов!
Он был особенный – да. Не такой, как все мы, – тем более! Ученые, разделявшие мнение об исключительности феномена ушедшего века, после смерти Мессинга вскрыли его мозг и… разочаровались. Где же сгустки невиданной доселе энергии, где красно-черные, а может, и сине-желтые участки мозга, помогающие проникнуть в мысли других? Академик Л. Бадальян, присутствовавший при исследовании великого мозга, был поражен: вес – обычный, вид – тоже ничем не отличался… Словом, обычное «серое вещество»…
Так что секрет и своих феноменальных способностей, и своего мозга, внешне такого же, как у всех прочих, телепат, увы, унес с собой в могилу…
Тягостная процедура похорон не фигурирует в воспоминаниях близких.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30