Но содержит все необходимые вещества для успешного функционирования организма. Просто таблетка. Глотнул — и порядок. Фактически энергии, выделяемой этим препаратом, достаточно, чтобы не есть целый день. Пить, кстати, тоже не обязательно. Будет активно проверяться на заключенных. Последствия представляешь?
И он покрутил пальцами над головой. В исполнении подростка это выглядело слегка комично, но я уловила, о чем идет речь.
Таблетки как универсальный способ кормления заключенных и космонавтов. Или заключенных-космонавтов. Постройке огромных заатмосферных тюрем мешало лишь одно: зэков надо кормить и поить. А это лишние затраты. Иначе получалась несостыковка с разного рода общечеловеческими ценностями. Кидать же в пространство еду слишком дорого. Один заключенный обходился обществу не в одну сотню тысяч единиц свободно конвертируемой валюты. Теперь же проблема перенаселенности наземных тюрем решалась достаточно просто. К тому же подобные таблетки — традиционный армейский “сух-пай”, и так далее. Корпорация, которая испекла подобный пирожок, будет купаться в деньгах, сколько бы ее продукция ни стоила.
Конечно, поначалу будут различные скандалы. Споры. Общественные протесты. Тем более что у таблеток в обязательном порядке обнаружатся побочные эффекты. Но пройдет немного времени, и то тут, то там начнут открываться фабрики по производству чудесного средства. Снадобье будет удешевляться. Эдак и гамбургер покажется деликате сом.
— А ты говоришь… — словно прочитав мои мысли, сказал Семецкий. — Ешь, пока есть что.
Он увлеченно облизывал принесенное мороженое. Сейчас он выглядел совсем мальчишкой, ограбившим своего папашу и теперь просаживающим все деньги на удовольствия. Может быть, этот свой облик он выбрал не случайно, а в соответствии со своим устройством сознания.
— Ну да ладно, это все мелочи, — Жорж покончил с мороженым. — Я человек деловой. Давай выясним, что мы можем сделать друг для друга. Итак: ты меня искала. Зачем, я спрашивать не буду, поскольку мне все понятно. Тебе нужна информация. В то, что меня кто-то захочет убить, я не верю, потому как я слишком ценный предмет для того, чтобы выбрасывать на свалку. Повторяю: тебе нужна информация. Какая, тоже не спрашиваю. Меня интересует больше всего другое.
Он сделал паузу, я вопросительно подняла брови.
— Что ты можешь сделать для меня? Обмен должен быть взаимовыгодным, сама понимаешь.
Я вздохнула. Делать было нечего. Тем более что мне было сразу ясно: такая личность, как Семецкий, захочет оплаты.
— Я, конечно, знаю, что это нелепо, но все-таки хотела бы спросить… Мало ли что, вдруг… Деньгами не возьмешь? — на всякий случай спросила я. — Мальчишка напротив откинул голову и громко рассмеялся словно бы удачному анекдоту.
— Потешила!! Деньгами! С тебя? Хух… Ты даже не представляешь, сколько может стоить информация из этой головы! У тебя не хватит денег даже на то, чтобы спросить у меня об одной улице!
— Я так и думала. Тогда скажи мне, тебя устроит обмен “информация за информацию”?
— Не только устроит, но в твоем случае это вообще единственно возможный вариант. Конечно, если то, что ты скажешь, меня заинтересует.
— Заинтересует.
Семецкий замолчал, сосредоточенно хмуря брови.
— Знаешь, что самое трудное в обмене информацией? Не оказаться в проигрыше. Обмануть меня ты вряд ли сможешь. Но твоя информация может оказаться неинтересной. А я привык играть честно. То есть если ты попытаешься меня обмануть и улизнуть, не расплатившись, мои ребята тебя убьют. Это грубо, конечно, особенно когда разговариваешь с женщиной. Но зато позволяет избежать ненужных сложностей и рассеять иллюзии. Так что было бы лучше, если бы ты начала первой. Я кивнула.
— Хорошо, но ты тоже должен учесть, что твоя бесценная голова не представляет для меня никакого интереса и ценности без той информации, которую она содержит. Поэтому, если, в свою очередь, ты попытаешься меня кинуть, я убью тебя. Твои молодцы, конечно, бравые парни. Но и я не так проста, как тебе кажется. К тому же у охранников с перестроенной нервной системой есть несколько недостатков. И дебилизм не самый страшный из них. Хотя об этом знают немногие.
Семецкий выслушал меня, не моргнув глазом. Видно, понимал, что до этого он бряцал оружием, и теперь у меня есть такое же право. Если я настолько глупа, чтобы говорить то, что не могу подтвердить делом, то это уже моя проблема.
— Это я в качестве комментария к развеиванию иллюзий. Но начну действительно я. С аванса. Помнишь ли ты судьбу Научно-исследовательского института Нового Человека? Его еще иногда называли НИИ Евгеники.
— М-м-м… Да, помню. Взорван повстанцами. Располагался в Севастополе. Закрытое учреждение. Занимался вопросами клонирования человека и генетики. В частности, некоторые лаборатории разрабатывали темы практической евгеники. Проект потерпел неудачу. На момент Сентябрьского восстания практически все лаборатории были свернуты, ряд тем закрыт. Впоследствии перестал существовать и сам НИИ.
Все это Семецкий выдал, как по бумаге или, учитывая его вид, как школьник, отвечающий в совершенстве зазубренный урок. Слегка покачиваясь на стуле и с ленцой посматривая по сторонам.
— Хорошо, — не удержалась и похвалила его я. — Если это все, то твоя информация неверна.
Семецкий удивленно уставился на меня.
— Ты хотя бы понимаешь, что это очень сильное заявление?
— Понимаю. Правда, тебе придется мне поверить на слово. Потому что доказательств я тебе не дам. Ты и сам сможешь сложить два плюс два. Я думаю, что в отличие от своей охраны ты не так глубоко вжился в шкуру школьника.
— Ну… — протянул Семецкий. — Допустим, я тебе поверю. Дальше что?
— Дальше я подкину тебе информацию после того, как получу от тебя то, что мне надо.
Жорж посмотрел в потолок. Сморщился и погладил живот.
— Чего-то мне не очень… Да… Брамин!
Семецкий щелкнул пальцами. Со своего места сорвался паренек лет пятнадцати. Он подбежал, вынул из кармана бумажный пакет, сунул его боссу. “Бюююяяя…” — Семецкий вытошнился в пакет, сплюнул и вернул его Брамину. Тот бесстрастно принял “подарок” и удалился.
— Что ты морщишься?! — обратился Семецкий ко мне. — Мне половину органов пересадили. Желудок еще до конца не встал на место. Иногда вот выкидывает фортели… Эй, принесите колы, вкус во рту гадкий! Тупоголовые… Фух… Так на чем мы остановились? Ах да… Ну что ж. Меня твои условия устраивают. Хотя бы потому, что они наглые. Что тебя интересует? Я слушаю.
Он взял принесенный стакан —и забулькал, уставившись на меня стеклянными глазами.
— Вопрос может показаться тебе странным. Как ты хочешь, чтобы я его представила: с прелюдией или без оной?
— Валяй с прелюдией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
И он покрутил пальцами над головой. В исполнении подростка это выглядело слегка комично, но я уловила, о чем идет речь.
Таблетки как универсальный способ кормления заключенных и космонавтов. Или заключенных-космонавтов. Постройке огромных заатмосферных тюрем мешало лишь одно: зэков надо кормить и поить. А это лишние затраты. Иначе получалась несостыковка с разного рода общечеловеческими ценностями. Кидать же в пространство еду слишком дорого. Один заключенный обходился обществу не в одну сотню тысяч единиц свободно конвертируемой валюты. Теперь же проблема перенаселенности наземных тюрем решалась достаточно просто. К тому же подобные таблетки — традиционный армейский “сух-пай”, и так далее. Корпорация, которая испекла подобный пирожок, будет купаться в деньгах, сколько бы ее продукция ни стоила.
Конечно, поначалу будут различные скандалы. Споры. Общественные протесты. Тем более что у таблеток в обязательном порядке обнаружатся побочные эффекты. Но пройдет немного времени, и то тут, то там начнут открываться фабрики по производству чудесного средства. Снадобье будет удешевляться. Эдак и гамбургер покажется деликате сом.
— А ты говоришь… — словно прочитав мои мысли, сказал Семецкий. — Ешь, пока есть что.
Он увлеченно облизывал принесенное мороженое. Сейчас он выглядел совсем мальчишкой, ограбившим своего папашу и теперь просаживающим все деньги на удовольствия. Может быть, этот свой облик он выбрал не случайно, а в соответствии со своим устройством сознания.
— Ну да ладно, это все мелочи, — Жорж покончил с мороженым. — Я человек деловой. Давай выясним, что мы можем сделать друг для друга. Итак: ты меня искала. Зачем, я спрашивать не буду, поскольку мне все понятно. Тебе нужна информация. В то, что меня кто-то захочет убить, я не верю, потому как я слишком ценный предмет для того, чтобы выбрасывать на свалку. Повторяю: тебе нужна информация. Какая, тоже не спрашиваю. Меня интересует больше всего другое.
Он сделал паузу, я вопросительно подняла брови.
— Что ты можешь сделать для меня? Обмен должен быть взаимовыгодным, сама понимаешь.
Я вздохнула. Делать было нечего. Тем более что мне было сразу ясно: такая личность, как Семецкий, захочет оплаты.
— Я, конечно, знаю, что это нелепо, но все-таки хотела бы спросить… Мало ли что, вдруг… Деньгами не возьмешь? — на всякий случай спросила я. — Мальчишка напротив откинул голову и громко рассмеялся словно бы удачному анекдоту.
— Потешила!! Деньгами! С тебя? Хух… Ты даже не представляешь, сколько может стоить информация из этой головы! У тебя не хватит денег даже на то, чтобы спросить у меня об одной улице!
— Я так и думала. Тогда скажи мне, тебя устроит обмен “информация за информацию”?
— Не только устроит, но в твоем случае это вообще единственно возможный вариант. Конечно, если то, что ты скажешь, меня заинтересует.
— Заинтересует.
Семецкий замолчал, сосредоточенно хмуря брови.
— Знаешь, что самое трудное в обмене информацией? Не оказаться в проигрыше. Обмануть меня ты вряд ли сможешь. Но твоя информация может оказаться неинтересной. А я привык играть честно. То есть если ты попытаешься меня обмануть и улизнуть, не расплатившись, мои ребята тебя убьют. Это грубо, конечно, особенно когда разговариваешь с женщиной. Но зато позволяет избежать ненужных сложностей и рассеять иллюзии. Так что было бы лучше, если бы ты начала первой. Я кивнула.
— Хорошо, но ты тоже должен учесть, что твоя бесценная голова не представляет для меня никакого интереса и ценности без той информации, которую она содержит. Поэтому, если, в свою очередь, ты попытаешься меня кинуть, я убью тебя. Твои молодцы, конечно, бравые парни. Но и я не так проста, как тебе кажется. К тому же у охранников с перестроенной нервной системой есть несколько недостатков. И дебилизм не самый страшный из них. Хотя об этом знают немногие.
Семецкий выслушал меня, не моргнув глазом. Видно, понимал, что до этого он бряцал оружием, и теперь у меня есть такое же право. Если я настолько глупа, чтобы говорить то, что не могу подтвердить делом, то это уже моя проблема.
— Это я в качестве комментария к развеиванию иллюзий. Но начну действительно я. С аванса. Помнишь ли ты судьбу Научно-исследовательского института Нового Человека? Его еще иногда называли НИИ Евгеники.
— М-м-м… Да, помню. Взорван повстанцами. Располагался в Севастополе. Закрытое учреждение. Занимался вопросами клонирования человека и генетики. В частности, некоторые лаборатории разрабатывали темы практической евгеники. Проект потерпел неудачу. На момент Сентябрьского восстания практически все лаборатории были свернуты, ряд тем закрыт. Впоследствии перестал существовать и сам НИИ.
Все это Семецкий выдал, как по бумаге или, учитывая его вид, как школьник, отвечающий в совершенстве зазубренный урок. Слегка покачиваясь на стуле и с ленцой посматривая по сторонам.
— Хорошо, — не удержалась и похвалила его я. — Если это все, то твоя информация неверна.
Семецкий удивленно уставился на меня.
— Ты хотя бы понимаешь, что это очень сильное заявление?
— Понимаю. Правда, тебе придется мне поверить на слово. Потому что доказательств я тебе не дам. Ты и сам сможешь сложить два плюс два. Я думаю, что в отличие от своей охраны ты не так глубоко вжился в шкуру школьника.
— Ну… — протянул Семецкий. — Допустим, я тебе поверю. Дальше что?
— Дальше я подкину тебе информацию после того, как получу от тебя то, что мне надо.
Жорж посмотрел в потолок. Сморщился и погладил живот.
— Чего-то мне не очень… Да… Брамин!
Семецкий щелкнул пальцами. Со своего места сорвался паренек лет пятнадцати. Он подбежал, вынул из кармана бумажный пакет, сунул его боссу. “Бюююяяя…” — Семецкий вытошнился в пакет, сплюнул и вернул его Брамину. Тот бесстрастно принял “подарок” и удалился.
— Что ты морщишься?! — обратился Семецкий ко мне. — Мне половину органов пересадили. Желудок еще до конца не встал на место. Иногда вот выкидывает фортели… Эй, принесите колы, вкус во рту гадкий! Тупоголовые… Фух… Так на чем мы остановились? Ах да… Ну что ж. Меня твои условия устраивают. Хотя бы потому, что они наглые. Что тебя интересует? Я слушаю.
Он взял принесенный стакан —и забулькал, уставившись на меня стеклянными глазами.
— Вопрос может показаться тебе странным. Как ты хочешь, чтобы я его представила: с прелюдией или без оной?
— Валяй с прелюдией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81