Пришлось подставить плечо, исполнять роль костыля. Жаль, что я не додумался оставить парню копье, может, с ним он прошел бы больше и быстрее... Но к чему теперь себя ругать? Остается терпеть «дружеские» объятия и шевелить ногами.
Сил давно уже не было, осталось только злое упрямство, на нем я и держался. Когда песок вдруг закончился, а каменная поверхность стала приближаться к лицу, удивиться или обрадоваться я уже не мог. Единственное чувство, какое еще осталось во мне, – усталость, огромная и неподъемная, как входная плита убежища.
Я и не пытался удержаться на ногах. Это было выше моих сил. Удержать Игратоса? Я не смог бы, даже если бы очень захотел, а я тогда уже ничего не хотел. Совсем НИЧЕГО. Остатком сознания успел отметить, что мы падаем на дорожку для повозок, и еще удивился нашему везению. Вряд ли мы осилили бы спуск по ступеням. Мне повезло вдвойне – Игратос оказался подо мной и от удара потерял сознание, а я доехал до второй двери со всеми удобствами. То, что мне повезло втройне, я понял уже потом. На полной скорости мы врезались в Мерантоса. А попали бы чуть правее – и врезались бы в дверь, уже почти закрытую. Игратос в лучшем случае получил бы сотрясение мозга, а я... вряд ли отделался бы только испугом. А так мы сбили Мерантоса с ног и все трое ввалились в убежище. Я еще услышал, как задвигается нижняя дверь, а потом...
Потом я узнал, что Карающая едва не достала нас. Мы опережали ее буквально на шаг, на пару мгновений. Но этого я не помню, мне тогда не хотелось любоваться восходом. Игратос тоже шел в полубреду. А Мерантос... этот мужик вообще герой – о нем разговор особый.
Перед уходом я попросил его подержать нижнюю дверь открытой. Совсем недолго, всего лишь до нашего возвращения. Еще и пошутить вздумал: «Представь, что небо падает на землю, а ты единственный, кто может удержать его!» И Мерантос держал. ДЕРЖАЛ. Ему пришлось поработать заместителем Атланта, но вряд ли здесь знают о нем.
Потом я смотрел на эту дверь, что занимает часть стены, от пола и до потолка, и у меня в голове не укладывалось, как такую махину можно удержать. А Мерантос смог. И удерживал до нашего возвращения, которое оказалось не таким быстрым, как я обещал. К счастью, дверь не опускалась, а двигалась справа налево. Двигалась, а потом перестала, когда уперлась в спину Мерантоса. Он стоял между дверью и стеной и не давал ей закрыться. К тому времени, когда мы вернулись мужик соображал столько же, сколько домкрат, которым заклинивают дверь. Если бы мы не сбили Мерантоса с ног, то пришлось бы затратить уйму сил и еще больше времени, чтобы оттащить его от двери.
Не знаю, как долго я был без сознания, но глаза открыл одновременно с Мерантосом. Вот только я сумел подняться, хоть и не сразу, а он нет. Даже шевельнуть рукой или ногой у него не получилось. Вот тогда я испугался по-настоящему. Знаю, что на любую силу найдется еще большая сила, но видеть этого мужика парализованным мне очень не хотелось. Я вдруг понял, что больше всего на свете хочу, чтобы к нему вернулось здоровье. Очень уж не хотелось добивать его. Все равно что раненого, когда погоня наступает на пятки. Но если бы хоть что-то зависело от нашего желания...
«Твое желание имеет силу», – напомнил о себе Хранитель.
«Ты можешь что-то сделать?!»
Признаться, я никогда так не радовался невидимому соседу и никогда так не надеялся на его помощь.
«Я?! – удивился Хранитель. – Кажется, ты немного забылся. Это ведь твой попутчик, и это тебе хочется, чтобы он был здоров. Значит, тебе и придется это “что-нибудь” сделать. А я могу только подсказать “что”».
Если бы я мог добраться до этого умника, то врезал бы ему от всей души. Ну и время он выбрал для шуток! Тут выть хочется от бессилия, а он...
«Вой ему не поможет, – холодно заметил Хранитель. – А вот массаж я бы посоветовал попробовать. Джефферсону это помогло».
Джефферсон... Я ведь почти забыл о нем. По крайней мере, лет десять не вспоминал. Мы и друзьями-то никогда не были, так, знакомые. Вместе служили да пару раз выпили в каком-то баре. Я даже в лицо его не помню. И вряд ли узнаю при встрече. Вспоминается почему-то сломанный до армии нос, большие уши, темно-коричневая, почти черная кожа... ну, что еще? Высокий, довольно крупный. После знакомства с Мерантосом мне любой культурист из нашего мира кажется всего лишь крупным парнем. Но тогда Джефферсон произвел на меня другое впечатление: этакий ходячий сейф, Супермен, мать его!..
Кажется, он был для меня не просто случайным знакомым, а чем-то вроде гвоздя под задницей. Вот только с чего бы это – не помню.
«Марико...» – напомнил Хранитель, и память эхом отозвалась на позабытое имя.
Малышка Марико. Яркая тропическая бабочка, одна из девочек матушки Су. Наполовину японка, а из чего состояла вторая половина, и сама Марико затруднялась ответить. Или не хотела. Ее кровь была настоящим восточным коктейлем: пряным, возбуждающим и невероятно притягательным. Тот, кто побывал с Марико хоть раз, обязательно возвращался. «Привыкание мгновенное, удовольствие стопроцентное!» – так говорил Паоло, когда рассказывал мне о ней.
Малышка Марико и... амбал Джефферсон. Меня опять мутит от этой сцены. Знаю, что девушка выполняла свою работу, как и другие девочки матушки Су, и хорошо выполняла... Но другие – это другие, мне до них дела не было, а вот Марико...
Ладно, к черту! Все случилось так давно, что уже забылось. Почти забылось. Зачем помнить о том, что было в другой жизни и в другом мире. Нужно думать о чем-то хорошем, например о маленьких, быстрых ножках Марико, что танцевали на спине Джефферсона еще в тот первый раз, когда мы зашли к матушке Су. И к черту, к дьяволу то, что я увидел в другой раз!
Мерантосу нужен массаж? Вот и будем вспоминать как Марико его делала. Она что-то напевала, постукивая в маленький бубен, и порхала, порхала над спиной. Бабочка Марико...
«Нет, я не могу вспомнить!» – Я швырнул эту мысль как камень в лобовое стекло.
«Я помогу», – отозвался Хранитель.
«А толку? Все равно я не сделаю то, что она...»
«Сделаешь. Я помогу».
«Но я же не Марико! Я не умею...»
«Ты станешь ей. На время».
И я почему-то поверил Хранителю и перестал с ним спорить.
34
Симорли. Воин из клана Котов
...темнота. Она забрала меня и унесла далеко-далеко. Там было много огоньков разного цвета, больших и маленьких. Одни огоньки держались вместе, собирались в маленькие стаи, другие – одиночки, эти сами по себе. Им хорошо и так.
«Нет! Не хорошо, – вдруг пришло понимание. – Они должны оставаться одиночками, иначе...»
Красный огонек стал приближаться к желтому, вот они соединились, слились и... уже не красный, а багровый светлячок быстро двинулся к стае из трех огоньков. Потом огоньков не стало, а светлячок вырос в огненный шарик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Сил давно уже не было, осталось только злое упрямство, на нем я и держался. Когда песок вдруг закончился, а каменная поверхность стала приближаться к лицу, удивиться или обрадоваться я уже не мог. Единственное чувство, какое еще осталось во мне, – усталость, огромная и неподъемная, как входная плита убежища.
Я и не пытался удержаться на ногах. Это было выше моих сил. Удержать Игратоса? Я не смог бы, даже если бы очень захотел, а я тогда уже ничего не хотел. Совсем НИЧЕГО. Остатком сознания успел отметить, что мы падаем на дорожку для повозок, и еще удивился нашему везению. Вряд ли мы осилили бы спуск по ступеням. Мне повезло вдвойне – Игратос оказался подо мной и от удара потерял сознание, а я доехал до второй двери со всеми удобствами. То, что мне повезло втройне, я понял уже потом. На полной скорости мы врезались в Мерантоса. А попали бы чуть правее – и врезались бы в дверь, уже почти закрытую. Игратос в лучшем случае получил бы сотрясение мозга, а я... вряд ли отделался бы только испугом. А так мы сбили Мерантоса с ног и все трое ввалились в убежище. Я еще услышал, как задвигается нижняя дверь, а потом...
Потом я узнал, что Карающая едва не достала нас. Мы опережали ее буквально на шаг, на пару мгновений. Но этого я не помню, мне тогда не хотелось любоваться восходом. Игратос тоже шел в полубреду. А Мерантос... этот мужик вообще герой – о нем разговор особый.
Перед уходом я попросил его подержать нижнюю дверь открытой. Совсем недолго, всего лишь до нашего возвращения. Еще и пошутить вздумал: «Представь, что небо падает на землю, а ты единственный, кто может удержать его!» И Мерантос держал. ДЕРЖАЛ. Ему пришлось поработать заместителем Атланта, но вряд ли здесь знают о нем.
Потом я смотрел на эту дверь, что занимает часть стены, от пола и до потолка, и у меня в голове не укладывалось, как такую махину можно удержать. А Мерантос смог. И удерживал до нашего возвращения, которое оказалось не таким быстрым, как я обещал. К счастью, дверь не опускалась, а двигалась справа налево. Двигалась, а потом перестала, когда уперлась в спину Мерантоса. Он стоял между дверью и стеной и не давал ей закрыться. К тому времени, когда мы вернулись мужик соображал столько же, сколько домкрат, которым заклинивают дверь. Если бы мы не сбили Мерантоса с ног, то пришлось бы затратить уйму сил и еще больше времени, чтобы оттащить его от двери.
Не знаю, как долго я был без сознания, но глаза открыл одновременно с Мерантосом. Вот только я сумел подняться, хоть и не сразу, а он нет. Даже шевельнуть рукой или ногой у него не получилось. Вот тогда я испугался по-настоящему. Знаю, что на любую силу найдется еще большая сила, но видеть этого мужика парализованным мне очень не хотелось. Я вдруг понял, что больше всего на свете хочу, чтобы к нему вернулось здоровье. Очень уж не хотелось добивать его. Все равно что раненого, когда погоня наступает на пятки. Но если бы хоть что-то зависело от нашего желания...
«Твое желание имеет силу», – напомнил о себе Хранитель.
«Ты можешь что-то сделать?!»
Признаться, я никогда так не радовался невидимому соседу и никогда так не надеялся на его помощь.
«Я?! – удивился Хранитель. – Кажется, ты немного забылся. Это ведь твой попутчик, и это тебе хочется, чтобы он был здоров. Значит, тебе и придется это “что-нибудь” сделать. А я могу только подсказать “что”».
Если бы я мог добраться до этого умника, то врезал бы ему от всей души. Ну и время он выбрал для шуток! Тут выть хочется от бессилия, а он...
«Вой ему не поможет, – холодно заметил Хранитель. – А вот массаж я бы посоветовал попробовать. Джефферсону это помогло».
Джефферсон... Я ведь почти забыл о нем. По крайней мере, лет десять не вспоминал. Мы и друзьями-то никогда не были, так, знакомые. Вместе служили да пару раз выпили в каком-то баре. Я даже в лицо его не помню. И вряд ли узнаю при встрече. Вспоминается почему-то сломанный до армии нос, большие уши, темно-коричневая, почти черная кожа... ну, что еще? Высокий, довольно крупный. После знакомства с Мерантосом мне любой культурист из нашего мира кажется всего лишь крупным парнем. Но тогда Джефферсон произвел на меня другое впечатление: этакий ходячий сейф, Супермен, мать его!..
Кажется, он был для меня не просто случайным знакомым, а чем-то вроде гвоздя под задницей. Вот только с чего бы это – не помню.
«Марико...» – напомнил Хранитель, и память эхом отозвалась на позабытое имя.
Малышка Марико. Яркая тропическая бабочка, одна из девочек матушки Су. Наполовину японка, а из чего состояла вторая половина, и сама Марико затруднялась ответить. Или не хотела. Ее кровь была настоящим восточным коктейлем: пряным, возбуждающим и невероятно притягательным. Тот, кто побывал с Марико хоть раз, обязательно возвращался. «Привыкание мгновенное, удовольствие стопроцентное!» – так говорил Паоло, когда рассказывал мне о ней.
Малышка Марико и... амбал Джефферсон. Меня опять мутит от этой сцены. Знаю, что девушка выполняла свою работу, как и другие девочки матушки Су, и хорошо выполняла... Но другие – это другие, мне до них дела не было, а вот Марико...
Ладно, к черту! Все случилось так давно, что уже забылось. Почти забылось. Зачем помнить о том, что было в другой жизни и в другом мире. Нужно думать о чем-то хорошем, например о маленьких, быстрых ножках Марико, что танцевали на спине Джефферсона еще в тот первый раз, когда мы зашли к матушке Су. И к черту, к дьяволу то, что я увидел в другой раз!
Мерантосу нужен массаж? Вот и будем вспоминать как Марико его делала. Она что-то напевала, постукивая в маленький бубен, и порхала, порхала над спиной. Бабочка Марико...
«Нет, я не могу вспомнить!» – Я швырнул эту мысль как камень в лобовое стекло.
«Я помогу», – отозвался Хранитель.
«А толку? Все равно я не сделаю то, что она...»
«Сделаешь. Я помогу».
«Но я же не Марико! Я не умею...»
«Ты станешь ей. На время».
И я почему-то поверил Хранителю и перестал с ним спорить.
34
Симорли. Воин из клана Котов
...темнота. Она забрала меня и унесла далеко-далеко. Там было много огоньков разного цвета, больших и маленьких. Одни огоньки держались вместе, собирались в маленькие стаи, другие – одиночки, эти сами по себе. Им хорошо и так.
«Нет! Не хорошо, – вдруг пришло понимание. – Они должны оставаться одиночками, иначе...»
Красный огонек стал приближаться к желтому, вот они соединились, слились и... уже не красный, а багровый светлячок быстро двинулся к стае из трех огоньков. Потом огоньков не стало, а светлячок вырос в огненный шарик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102