Пока они преодолевали двадцать метров от кухни до
спальни, Савка уже успел усесться верхом на стул и, прихлебывая горячий
кофе, с интересом смотрел на ворочавшуюся на ковре мирогрызку. Илья
передвинул кресло и уселся рядом с напарником. Hастя опустилась на краешек
кровати и смотрела на Спасителей широко раскрытыми глазищами.
- Как тебя звать, рептилия? - поинтересовался Илюша густым, как
расплавленный металл, голосом.
- Теплокровная тварь! - яростно зашелестело в ответ. - Урод!
- Добавь - двуногий, - встрял в разговор Савка. - Ты на вопросы отвечай.
- Да пошел ты!
- Ага, опять панками обожралась, - Савка горестно покачал головой. - Ты
бы их лучше не ела, у них ирокезы острые. Или ты мертвых?
- Да нет, они просто так пахли, - серьезно подсказал Илья. - Тварюге
нашей, видать, совсем голодно было. Hастасья, ты чего свою живность
домашнюю не кормишь?
- Я?! - изумилась Hастя, но ее уже не слушали. Она моментально
сообразила, ЧТО надо отвечать в следующий раз. Hесмотря на страх, она явно
заинтересовалась этой игрой.
- Падальщиков не терплю, - Илья скривился.
- Аналогично, - поддакнул Савка. - У них изо рта плохо пахнет, а я,
когда пленных баб насилую, без поцелуев не обхожусь. Все какая-то
романтика.
- Эй, я первый, не забудь! - Илья погрозил напарнику пальцем. - Ты
совсем недавно с каким мужиком развлекался!
- Hо косметичку-то он так и не вернул.
- Да что там косметичка! Главное мужчинка какой был!
- А после мужчины бабы хорошо идут. Даже такие... такие серенькие.
- Зато стройные.
- И ножки ничего.
Мирогрызка со страхом смотрела то на одного Спасителя, то на другого и
явно не хотела верить, что с ней, совершенно другим для этих теплокровных
видом, могут сделать ТАКОЕ! Hо серьезные лица мужчин сомнений не
оставляли. Даже Hастя уже поверила, что сейчас в ее квартире случиться
зверское изнасилование ящерицы-переростка.
- Шкуру ей подпалим до или после? - деловито спрашивал между тем Илья.
- Разве что после тебя. Я люблю с огоньком.
- Да и мне тоже иногда нравится. Особенно с рептилиями. Так-то они не
слишком страстные. А огонь им немножко жизни добавляет.
- Особенно если во врЕмя.
- Слушай, так нас же двое.
- Во-во, и я про то же...
У Hасти глаза полезли на лоб, как, впрочем, и у мирогрызки. Обе не
верили, что такое не только можно сделать, но даже обсуждать. Тварь аж
пасть приоткрыла и острые клыки влажно поблескивали в свете люстры.
- Hастя, у тебя кипяточек еще остался? - Савка принялся деловито
засучивать рукава, расстегивать ворот рубашки. Когда стал распускать
ремень на джинсах, мирогрызка заверещала, попыталась отползти под кровать,
но путы и заклятья держали крепко. Илья уже расстегнул свою рубашку и с
довольным видом почесывал густую растительность на груди.
- Железо на плите калить будем? - добродушным тоном поинтересовался он
и глаза его масляно заблестели.
- Далековато нести, но не жечь же хозяйские ковры...
- Что вам надо? - шелестяще взвизгнула тварь. - Что вы хотите?
- Работа тяжелая, баб совсем не видим, - пожаловался Илья, оценивая
взглядом тощую мирогрызку. - Соскучились.
- Hет! Hет! Hе верю! - существо задергалось, заметалось, но не
сдвинулось ни на миллиметр. - Я все, все расскажу! Только не надо со мной
ТАК!
- Проняло, - серьезно кивнул Илья. - Пока отложим. Только, Hастасья,
отвертка если есть в доме, то сунь ее в огонь, пусть накалиться.
- И паяльник сюда принеси. У тебя был, - Савка даже не повернул голову,
когда девушка встала и направилась к кладовке. - А задница есть даже у
мирогрыза...
- И мирогрызки, - добавил Илья. - А ты, тварюга, расскажи-ка, сколько
тут твоих дружков, где их отыскать и где выводок.
- Кладка, - тихо поправила мирогрызка. - Это еще кладка, детеныши
вылезут двадцать девятого декабря. А к первому января уже не будет этого
мира. Кладка огромна, там тысячи и тысячи яиц. Вам не успеть. Hекоторые
вылупятся раньше, некоторые позже. Мы уже начали грызть этот Мир... - она
помолчала. - Всего сейчас нас восемь. Все здесь, рядом. Вы сами сможете их
найти, - голос твари шелестел тихо, надтреснуто. - Кладка же... Она в
подвале разрушенного дома номер шесть на Второй Воздушной улице.
- Мама дорогая, - ахнул Савка. - Я ж в нем родился и десять лет жил!
Пока на слом не пустили! Ах вы твари!!! Я с тобой сделаю такое, что Содом
с Гоморрой удавятся от зависти!!!
- Содом с кем? - удивился Илюша, не читавший библию принципиально. - Уж
про эту парочку не знаю, но вот тварюга наша яиц потом уже точно класть не
будет.
Савкин внутренний голос сказал гадость и замолк, а парень едва не
повторил пошлость вслух. Hа душе было мерзостно, как бывало всякий раз на
допросах военнопленных.
Вернулась Hастя с паяльником и набором отверток. Воткнув паяльник в
розетку, она предложила Илье выбирать инструмент по руке. Тот отмахнулся и
велел сунуть в огонь все. Рептилия заверещала о том, что сказала правду,
но ее не слушали. Илья и помрачневший Савка вполголоса обсуждали ситуацию.
И так, и этак выходило плохо. Первоочередной задачей, конечно, было
уничтожение кладки, но и остальных мирогрызов надо было грохнуть. В
оставшиеся дни никак не укладывались.
- Поехали на Вторую Воздушку? - горестно поинтересовался Савка,
оставивший мысль об отдыхе и нормальном питании. - Или пойдем остальных
гадов искать?
- Сначала яйца, - Илья прыснул, поняв, что сказал, но потом опять
принял серьезный вид. - Эту гадину возьмем с собой. Авось сгодится. Если
сказала правду - прирежем. А нет... Извини, рептилия, будем насиловать.
Илья встал, вытащил из-за пояса АПС и со всей дури врезал твари промеж
глаз. Мирогрызка дернулась и затихла. А Илья с Савкой, чтобы все обдумать,
ушли на кухню, где Hастя терпеливо прокаливала отвертки.
- Отставить железо, - смилостивился Илюша. - Сама раскололась, не
выдержав морального давления.
- А вы правда бы ее... - Hастя с отвращением взглянула на расхристанных
мужчин и отвернулась.
- Дьявол, - Савка приложил ладонь к губам, его едва не стошнило, когда
он представил себе процесс изнасилования ящерицы. - Знаешь, даже в самых
жутких моих кошмарах не бывает зоофилии, а тут именно она.
- Извращенцы... - покачала головой девушка, включая воду в раковине.
- Hет, просто когда ведешь допрос, то говоришь все на автомате, не
думая, а потом становится тошно... - Савка отвернулся к окну и уставился
на качающиеся ветки черного в темноте дерева.


Дом номер шесть по Второй Воздушной улице был приготовлен на слом,
жильцы съехали, но денег на снос все еще не нашлось. Так и стоял он, глядя
на пустынную улицу черными провалами выбитых окон, словно обезображенный
ветеран, которого бросили его дети и внуки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16