К тому же Житков часто прерывал его уточняющими вопросами и кое-что был даже вынужден записать.
В заключение Житков предупредил:
– Леонид Демьянович, в поисках Либермана преступники могут выйти и на вас. Это маловероятно, но в принципе возможно. Поэтому прошу вас, спрашивайте, кто к вам пришел, и ни в коем случае не открывайте двери посторонним.
– Хорошо, Павел Иванович, я обязательно последую вашему совету, – покладисто согласился адвокат.
Распрощавшись со Смолянским, Житков, роясь в своей записной книжке, пояснил Хохлову:
– Кажется, наш приятель действительно впутался в тяжелое дело. Вообще-то он неплохо его начал, но ему просто не хватило опыта. И конец этого дела может оказаться очень печальным.
– И мы не сможем ему помочь? – с тревогой спросил Хохлов.
– Попытаемся, – лаконично ответил Житков, набирая очередной телефонный номер.
– А куда ты сейчас звонишь?
– В областное УВД, в отделение по угонам автотранспорта.
– Алло, – в этот момент ответила телефонная трубка.
– Здравствуйте, попросите майора Истомина.
– Я слушаю.
– Привет, Николай, Житков беспокоит.
Срочное дело.
– Слушаю вас, – сразу посерьезнел майор, понимавший: если сам Житков говорит, что дело срочное, то пора доставать из сейфа пистолет.
– Скажи мне, Николай, если покопаться в ваших картотеках, то что можно выудить о человеке с такими приметами: безусловно связан с автокражами и сопутствующим бизнесом; лет сорока – сорока пяти, высокий, плотный, черноволосый, с хриплым голосом; у основания большого пальца правой руки татуировка «Сева»; на этой же руке отсутствует безымянный палец; в его ближайшем окружении фигурирует высокая красивая блондинка лет не более двадцати…
– По имени Светлана, – закончил майор.
– Ее имени я не знаю, – признался Житков.
– Зато я их прекрасно знаю, – усмехнулся майор, – мне не надо и в картотеки заглядывать.
– Кто такие?
– Мужчина, Решетняк Всеволод Константинович, кличка Сева. Дважды судим. Трижды лежал на обследовании в психиатрической клинике, но то ли косил, то ли правда больной, так и не установили…
– А сам-то как думаешь?
– По-моему – псих натуральный.
– Ага, ну, давай дальше.
– Пару лет назад организовал банду по краже и реализации автотранспорта. Три месяца назад мы ее здорово потрясли, но его самого прижать не смогли. Сам он угонами не занимается. Его специализация – изготовление фальшивых документов и реализация краденого.
У него обширные связи, особенно на Кавказе.
– Понятно. А блондинка?
– Его родная дочь. Вот она действительно сумасшедшая. По моим последним данным, она лечится в психиатрической клинике.
– Уже не лечится, – буркнул Житков, – либо выписали, либо сама сбежала.
– Может быть, и выписали. Это такая артистка… Сара Бернар. Когда она захочет, то может сыграть роль абсолютно здорового человека.
Я, конечно, не психиатр…
– Вот тогда и не надо углубляться, – не слишком вежливо прервал его Житков. – Давай вернемся к фактам.
– Давайте, – без обиды согласился словоохотливый майор.
– А где ее мать? Что с ней?
– Та тоже была с большим приветом. Через полгода после рождения дочери покончила жизнь самоубийством. И весьма оригинальным способом.
– Это каким?
– Она опасной бритвой вскрыла себе вены, перерезала горло и спрыгнула с переходного моста на железнодорожный путь.
– Я полагаю, реанимобиль ей не потребовался?
– Нет, потребовались совковые лопаты. Она спрыгнула прямо перед тепловозом скорого поезда.
– Интересно. А теперь самое главное, Николай. Где они сейчас обитают?
– Месяц назад Решетняк жил в арендованном им доме где-то в Поливановке. Точно я не знаю, но могу уточнить.
– Когда тебе перезвонить?
– Минут через семь-десять.
– Не прощаюсь.
* * *
Крылов полагал, что теперь его трудно будет чем-нибудь удивить. Но он опять ошибся. Когда на лестнице появилась Светлана, у него отпала побаливающая после удара Севы нижняя челюсть.
На ней были высокие черные сапоги на высоких же каблуках, черный кожаный бюстгальтер с металлическими нашлепками и черные кожаные штанишки с металлической «молнией» спереди. В руках она держала черную кожаную плетку.
– Ты рад меня видеть, пупсик? – лучезарно улыбаясь, спросила она.
– С чего бы это мне радоваться?
– Но ведь ты так разглядывал меня в конторе.., а потом в машине.., хочешь, я совсем разденусь?
– Еще чего. Простудишься, не дай бог.
Улыбку на ее лице сменила гневная гримаса.
– Ты плохой мальчишка! Я тебя накажу.
Приближаясь к нему, она подняла плеть.
Крылов постепенно отступал, пока не уперся спиной в холодный чугун котла. Он решил дождаться, пока Светлана приблизится к нему, а потом ударить ее ногой так, чтобы отключить надолго, и попытаться освободиться от наручников и ошейника.
Словно прочитав его мысли, Светлана подошла к трубе и выбрала слабину цепи так, что Крылов был почти прикован к котлу. Приблизившись к нему, она рванула его новую летнюю рубашку и разорвала ее пополам.
В том положении, в каком он сейчас оказался, Крылову было очень трудно нанести задуманный удар, но он попытался это сделать. Ничего путного из этого не получилось: Светлана словно ожидала нечто подобное и легко, словно козочка, отскочила от него. Попытка Сергея дотянуться до ускользающей добычи привела к тому, что ошейник врезался ему в горло, вызвав сильную боль и кратковременное удушье. Крылов закашлялся.
– Ты очень нехороший мальчик, – сердито произнесла Светлана, и ее плеть со свистом опустилась на его обнаженную грудь.
* * *
Услышав звонок в прихожей, Смолянский подошел к входной двери и дисциплинированно, как учил его Житков, спросил:
– Кто там?
– Это я, Кирилл Суханов. Мне Валентин звонил.
– Да, да, сейчас открою.
Смолянский начал отпирать многочисленные запоры и вскоре, открыв дверь, впустил Суханова.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровался он.
– Приветствую вас, молодой человек.
– А где Валентин?
– Он в своей комнате. Поскольку он здесь инкогнито, так сказать, я не рекомендовал ему выходить из нее, когда ко мне кто-нибудь приходит.
– Понятно, а где это?
– Я вас провожу. Пойдемте. Позволю себе заметить, что эта рекомендация распространяется и на вас. Не обессудьте.
Проводив Суханова, радостно встреченного заскучавшим Валентином, Смолянский вернулся к чтению речей Плевако. Необходимо было как следует подготовиться к грядущему выступлению в суде присяжных.
Глава 24
Не теряя времени, пока майор Истомин наводил справки, Житков связался с капитаном Ивановым.
– А-а, здравствуйте, Павел Иванович! – обрадовался тот. – Я давно вас поджидаю. Тут ваш сотрудник в ваше отсутствие такого наворотил…
– Алексей, я все знаю. И, смею надеяться, знаю побольше тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
В заключение Житков предупредил:
– Леонид Демьянович, в поисках Либермана преступники могут выйти и на вас. Это маловероятно, но в принципе возможно. Поэтому прошу вас, спрашивайте, кто к вам пришел, и ни в коем случае не открывайте двери посторонним.
– Хорошо, Павел Иванович, я обязательно последую вашему совету, – покладисто согласился адвокат.
Распрощавшись со Смолянским, Житков, роясь в своей записной книжке, пояснил Хохлову:
– Кажется, наш приятель действительно впутался в тяжелое дело. Вообще-то он неплохо его начал, но ему просто не хватило опыта. И конец этого дела может оказаться очень печальным.
– И мы не сможем ему помочь? – с тревогой спросил Хохлов.
– Попытаемся, – лаконично ответил Житков, набирая очередной телефонный номер.
– А куда ты сейчас звонишь?
– В областное УВД, в отделение по угонам автотранспорта.
– Алло, – в этот момент ответила телефонная трубка.
– Здравствуйте, попросите майора Истомина.
– Я слушаю.
– Привет, Николай, Житков беспокоит.
Срочное дело.
– Слушаю вас, – сразу посерьезнел майор, понимавший: если сам Житков говорит, что дело срочное, то пора доставать из сейфа пистолет.
– Скажи мне, Николай, если покопаться в ваших картотеках, то что можно выудить о человеке с такими приметами: безусловно связан с автокражами и сопутствующим бизнесом; лет сорока – сорока пяти, высокий, плотный, черноволосый, с хриплым голосом; у основания большого пальца правой руки татуировка «Сева»; на этой же руке отсутствует безымянный палец; в его ближайшем окружении фигурирует высокая красивая блондинка лет не более двадцати…
– По имени Светлана, – закончил майор.
– Ее имени я не знаю, – признался Житков.
– Зато я их прекрасно знаю, – усмехнулся майор, – мне не надо и в картотеки заглядывать.
– Кто такие?
– Мужчина, Решетняк Всеволод Константинович, кличка Сева. Дважды судим. Трижды лежал на обследовании в психиатрической клинике, но то ли косил, то ли правда больной, так и не установили…
– А сам-то как думаешь?
– По-моему – псих натуральный.
– Ага, ну, давай дальше.
– Пару лет назад организовал банду по краже и реализации автотранспорта. Три месяца назад мы ее здорово потрясли, но его самого прижать не смогли. Сам он угонами не занимается. Его специализация – изготовление фальшивых документов и реализация краденого.
У него обширные связи, особенно на Кавказе.
– Понятно. А блондинка?
– Его родная дочь. Вот она действительно сумасшедшая. По моим последним данным, она лечится в психиатрической клинике.
– Уже не лечится, – буркнул Житков, – либо выписали, либо сама сбежала.
– Может быть, и выписали. Это такая артистка… Сара Бернар. Когда она захочет, то может сыграть роль абсолютно здорового человека.
Я, конечно, не психиатр…
– Вот тогда и не надо углубляться, – не слишком вежливо прервал его Житков. – Давай вернемся к фактам.
– Давайте, – без обиды согласился словоохотливый майор.
– А где ее мать? Что с ней?
– Та тоже была с большим приветом. Через полгода после рождения дочери покончила жизнь самоубийством. И весьма оригинальным способом.
– Это каким?
– Она опасной бритвой вскрыла себе вены, перерезала горло и спрыгнула с переходного моста на железнодорожный путь.
– Я полагаю, реанимобиль ей не потребовался?
– Нет, потребовались совковые лопаты. Она спрыгнула прямо перед тепловозом скорого поезда.
– Интересно. А теперь самое главное, Николай. Где они сейчас обитают?
– Месяц назад Решетняк жил в арендованном им доме где-то в Поливановке. Точно я не знаю, но могу уточнить.
– Когда тебе перезвонить?
– Минут через семь-десять.
– Не прощаюсь.
* * *
Крылов полагал, что теперь его трудно будет чем-нибудь удивить. Но он опять ошибся. Когда на лестнице появилась Светлана, у него отпала побаливающая после удара Севы нижняя челюсть.
На ней были высокие черные сапоги на высоких же каблуках, черный кожаный бюстгальтер с металлическими нашлепками и черные кожаные штанишки с металлической «молнией» спереди. В руках она держала черную кожаную плетку.
– Ты рад меня видеть, пупсик? – лучезарно улыбаясь, спросила она.
– С чего бы это мне радоваться?
– Но ведь ты так разглядывал меня в конторе.., а потом в машине.., хочешь, я совсем разденусь?
– Еще чего. Простудишься, не дай бог.
Улыбку на ее лице сменила гневная гримаса.
– Ты плохой мальчишка! Я тебя накажу.
Приближаясь к нему, она подняла плеть.
Крылов постепенно отступал, пока не уперся спиной в холодный чугун котла. Он решил дождаться, пока Светлана приблизится к нему, а потом ударить ее ногой так, чтобы отключить надолго, и попытаться освободиться от наручников и ошейника.
Словно прочитав его мысли, Светлана подошла к трубе и выбрала слабину цепи так, что Крылов был почти прикован к котлу. Приблизившись к нему, она рванула его новую летнюю рубашку и разорвала ее пополам.
В том положении, в каком он сейчас оказался, Крылову было очень трудно нанести задуманный удар, но он попытался это сделать. Ничего путного из этого не получилось: Светлана словно ожидала нечто подобное и легко, словно козочка, отскочила от него. Попытка Сергея дотянуться до ускользающей добычи привела к тому, что ошейник врезался ему в горло, вызвав сильную боль и кратковременное удушье. Крылов закашлялся.
– Ты очень нехороший мальчик, – сердито произнесла Светлана, и ее плеть со свистом опустилась на его обнаженную грудь.
* * *
Услышав звонок в прихожей, Смолянский подошел к входной двери и дисциплинированно, как учил его Житков, спросил:
– Кто там?
– Это я, Кирилл Суханов. Мне Валентин звонил.
– Да, да, сейчас открою.
Смолянский начал отпирать многочисленные запоры и вскоре, открыв дверь, впустил Суханова.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровался он.
– Приветствую вас, молодой человек.
– А где Валентин?
– Он в своей комнате. Поскольку он здесь инкогнито, так сказать, я не рекомендовал ему выходить из нее, когда ко мне кто-нибудь приходит.
– Понятно, а где это?
– Я вас провожу. Пойдемте. Позволю себе заметить, что эта рекомендация распространяется и на вас. Не обессудьте.
Проводив Суханова, радостно встреченного заскучавшим Валентином, Смолянский вернулся к чтению речей Плевако. Необходимо было как следует подготовиться к грядущему выступлению в суде присяжных.
Глава 24
Не теряя времени, пока майор Истомин наводил справки, Житков связался с капитаном Ивановым.
– А-а, здравствуйте, Павел Иванович! – обрадовался тот. – Я давно вас поджидаю. Тут ваш сотрудник в ваше отсутствие такого наворотил…
– Алексей, я все знаю. И, смею надеяться, знаю побольше тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28