Больную собаку не хотят регистрировать. Без регистрации держать нельзя. А лечить собак не лечат — больных просто требуют «сдавать» на уничтожение и для «корма» зверофермы).
Второе — из поселка Вахруши Кировской области, от Евгения Киселева. «Предательство» — поставил он в заголовке.
«Однажды я принес щенка. И мы с ребятами решили держать его все вместе. Мы построили для него конуру и накидали туда тряпок, чтобы ему было тепло. Назвали щенка Белкой, в честь собаки Белки, которая летала в космос со своей подружкой Стрелкой. Но через несколько дней нас прогнали от дровяника, у которого стояла конура. Стали держать его в подвал. Белка быстро росла. С ней мы ходили в лес, ходили купаться. Уже года через два, а это случилось утром, по дороге шел мужчина. В это время Белка бегала у дороги. Мужчина подошел к ней, снял ремень, дал Белке кусок колбасы, а в это время ремень накинул ей на шею. Мы увидели это и побежали к мужчине и стали говорить ему, чтобы он отпустил ее. Но он не отпускал Белку, а спросил, чья это собака и как ее зовут. Из ребят вышел только один мальчик и сказал: «Это ничья собака, а зовут ее Белка». Тогда мужчина взял ремень и потащил ее к себе, но Белка не хотела идти за ним, но он был сильнее. От нашего дома после этого на дороге текла кровь, которая шла изо рта у Белки. После этого мы не разговаривали с этим мальчиком почти две недели… Теперь Белка сторожит дом».
(Где — непонятно. Или мужчина вернул собаку, или она осталась у него, там и сторожит?).
И уже совсем страшное — его прислал из города Краснодара Сережа Шебуняев, ученик 6 класса 63-й школы.
«Дорогая редакция «Пионерской правды»! Я хочу узнать. Имеет ли право человек застрелить собаку, которой я отдал все свободное время, которая понимала меня лучше, чем товарищи, которая мысли мои могла наперед знать, с которой мы провели столько незабываемого для меня времени, на всю жизнь. Звали мою собаку Топка. Я нашел ее маленьким щенком. Меня ругали за нее. Я ее где только не прятал. Сам не ел, таскал ей. Когда она подросла, у нее оказался особый ум. И все поняли, что нас ничем не разлучишь. И мне разрешили держать ее. (Мы живем в двухэтажном доме). И ее все полюбили, особенно мои товарищи и дети. Все игры связаны с Топкой. Я с помощью взрослых сделал ей будку за сараями, и она жила там на цепи. Когда у нее были первые щенки, я ее запирал в сарай, чтобы не растащили щенков. Потому, что отец щенков был породистой собакой — медалистом. Щенки были такие хорошие, рослые, я купал их каждый день. Когда одного украли, а их было пять, то двоих я отдал товарищам. А остальных я не хотел отдавать. Я хотел одного оставить. Чтобы их не украли, я на такси увез их к дедушке за восемь километров. На другой день Топка бросила щенков и убежала от деда. Когда я узнал, что она убежала, я так переживал за нее. Но через два дня она пришла сама ко мне домой. Она так лизала меня, что я плакал. И я понял, что мы никогда не сможем с ней расстаться. И тогда я отдал щенков.
И вот 30 декабря 1967 года в 18 часов раздался выстрел, который до сих пор у меня в ушах. А после очень все плохо помню. И сейчас не могу писать. Я пишу и все время плачу. Посылаю вам три фотокарточки. Сама Топка на цепи. Топка со щенятами. И я купаю щенка, которому пошел второй месяц. И прошу вас: фотокарточки вышлите обратно, так как они мне очень дороги. Правда, у меня есть еще пленка с них, но у нас в городе нет фотобумаги».
Нет, не имеет права кто-то застрелить собаку, которой человек отдал свое свободное время! Застрелить любовь и заставить человека плакать! Нет, не позволено кормить чужими собаками зверьков на ферме! Нет, нельзя взять собаку и увести ее от законных хозяев, тем более тащить так, чтобы из горла кровь хлестала и вся дорога была в крови!…
И предлагать привести свою собаку на убой и съедение за трехрублевое вознаграждение! Предать друга за трешницу! Это продажа совести, а совесть надо беречь. Редакция посоветовала Володе Михайлову, «чтобы люди, у которых пропали собаки, собрались вместе и пошли на звероферму к ее руководителям, там и надо повести разговор. Можно обратиться и в милицию…»
Не можно, а должно!
Нет, конечно, душеспасительными беседами тут ничего не поправишь. Надо сказать и руководителям зверофермы и всем остальным, стреляющим, крадущим собак, посягающим на кусок доброго ребячьего сердца, сказать строго и твердо: собака — собственность гражданина, охраняемая советским законом, и никто не может без разрешения Народного суда отнять или уничтожить ее. А для того, чтобы это постановил Народный суд, нужны особые причины. Конечно, это самоуправство, во всех трех случаях, отвратительное, жестокое, которое осудят все честные люди. За такие вещи надо привлекать к уголовной ответственности.
Запретить держать собаку (а также кошку) никто не вправе. Хочешь, держи одну, хочешь — две, три. На то также есть закон (советское жилищное право, правила пользования жильем). Этим правом пользуются люди во всем мире. А тот, кто пытается вводить свои порядки, чинит беззаконие, и должен наказываться.
Всякие жестокие действия по отношению к животному — позор для человека, и они тоже наказуемы. В ряде советских республик принят специальный закон, направленный против жестокости, в защиту друга-животного (собаки, кошки или кого другого, безразлично). Он предусматривает наказание за такие дела от 100 рублей штрафа и до шести месяцев тюрьмы.
Кроме того, Министерством охраны общественного порядка (внутренних дел) СССР издано распоряжение за N 234 от 22 августа 1967 года, пункт 1-й которого гласит: мучащих и избивающих животных привлекать как за злостное хулиганство, со всеми вытекающими последствиями; а пункт 3-й требует также наказывать родителей, дети которых изобличены в недостойных, жестоких шутках над животными.
В Москве, по улице 2-й Тверской-Ямской, N 42, в старинном кирпичном доме помещается Московская секция охраны животных Московского городского общества озеленения и охраны природы. Каждый день, в определенные часы, там дежурство членов бюро и активистов секции, каждый день туда приходят и звонят люди, приносят пачки писем почтальоны. Секция эта — общественный штаб борьбы за права животных и людей, любящих животных. По ее ходатайству был разработан закон, направленный против истребительства и неуважительного отношения к бессловесным, приняты другие меры государственной защиты животного.
Нужно, чтоб такие секции были во всех крупных городах, чтоб их было как можно больше. Тогда не будет разных проходимцев вроде того мужчины, который увел Белку Жени Киселева и его товарищей (правильно Женя назвал свое письмо «Предательство»), не будет и писем, подобных тем, какие написали Володя Михайлов, Женя Киселев и Сережа Шебуняев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Второе — из поселка Вахруши Кировской области, от Евгения Киселева. «Предательство» — поставил он в заголовке.
«Однажды я принес щенка. И мы с ребятами решили держать его все вместе. Мы построили для него конуру и накидали туда тряпок, чтобы ему было тепло. Назвали щенка Белкой, в честь собаки Белки, которая летала в космос со своей подружкой Стрелкой. Но через несколько дней нас прогнали от дровяника, у которого стояла конура. Стали держать его в подвал. Белка быстро росла. С ней мы ходили в лес, ходили купаться. Уже года через два, а это случилось утром, по дороге шел мужчина. В это время Белка бегала у дороги. Мужчина подошел к ней, снял ремень, дал Белке кусок колбасы, а в это время ремень накинул ей на шею. Мы увидели это и побежали к мужчине и стали говорить ему, чтобы он отпустил ее. Но он не отпускал Белку, а спросил, чья это собака и как ее зовут. Из ребят вышел только один мальчик и сказал: «Это ничья собака, а зовут ее Белка». Тогда мужчина взял ремень и потащил ее к себе, но Белка не хотела идти за ним, но он был сильнее. От нашего дома после этого на дороге текла кровь, которая шла изо рта у Белки. После этого мы не разговаривали с этим мальчиком почти две недели… Теперь Белка сторожит дом».
(Где — непонятно. Или мужчина вернул собаку, или она осталась у него, там и сторожит?).
И уже совсем страшное — его прислал из города Краснодара Сережа Шебуняев, ученик 6 класса 63-й школы.
«Дорогая редакция «Пионерской правды»! Я хочу узнать. Имеет ли право человек застрелить собаку, которой я отдал все свободное время, которая понимала меня лучше, чем товарищи, которая мысли мои могла наперед знать, с которой мы провели столько незабываемого для меня времени, на всю жизнь. Звали мою собаку Топка. Я нашел ее маленьким щенком. Меня ругали за нее. Я ее где только не прятал. Сам не ел, таскал ей. Когда она подросла, у нее оказался особый ум. И все поняли, что нас ничем не разлучишь. И мне разрешили держать ее. (Мы живем в двухэтажном доме). И ее все полюбили, особенно мои товарищи и дети. Все игры связаны с Топкой. Я с помощью взрослых сделал ей будку за сараями, и она жила там на цепи. Когда у нее были первые щенки, я ее запирал в сарай, чтобы не растащили щенков. Потому, что отец щенков был породистой собакой — медалистом. Щенки были такие хорошие, рослые, я купал их каждый день. Когда одного украли, а их было пять, то двоих я отдал товарищам. А остальных я не хотел отдавать. Я хотел одного оставить. Чтобы их не украли, я на такси увез их к дедушке за восемь километров. На другой день Топка бросила щенков и убежала от деда. Когда я узнал, что она убежала, я так переживал за нее. Но через два дня она пришла сама ко мне домой. Она так лизала меня, что я плакал. И я понял, что мы никогда не сможем с ней расстаться. И тогда я отдал щенков.
И вот 30 декабря 1967 года в 18 часов раздался выстрел, который до сих пор у меня в ушах. А после очень все плохо помню. И сейчас не могу писать. Я пишу и все время плачу. Посылаю вам три фотокарточки. Сама Топка на цепи. Топка со щенятами. И я купаю щенка, которому пошел второй месяц. И прошу вас: фотокарточки вышлите обратно, так как они мне очень дороги. Правда, у меня есть еще пленка с них, но у нас в городе нет фотобумаги».
Нет, не имеет права кто-то застрелить собаку, которой человек отдал свое свободное время! Застрелить любовь и заставить человека плакать! Нет, не позволено кормить чужими собаками зверьков на ферме! Нет, нельзя взять собаку и увести ее от законных хозяев, тем более тащить так, чтобы из горла кровь хлестала и вся дорога была в крови!…
И предлагать привести свою собаку на убой и съедение за трехрублевое вознаграждение! Предать друга за трешницу! Это продажа совести, а совесть надо беречь. Редакция посоветовала Володе Михайлову, «чтобы люди, у которых пропали собаки, собрались вместе и пошли на звероферму к ее руководителям, там и надо повести разговор. Можно обратиться и в милицию…»
Не можно, а должно!
Нет, конечно, душеспасительными беседами тут ничего не поправишь. Надо сказать и руководителям зверофермы и всем остальным, стреляющим, крадущим собак, посягающим на кусок доброго ребячьего сердца, сказать строго и твердо: собака — собственность гражданина, охраняемая советским законом, и никто не может без разрешения Народного суда отнять или уничтожить ее. А для того, чтобы это постановил Народный суд, нужны особые причины. Конечно, это самоуправство, во всех трех случаях, отвратительное, жестокое, которое осудят все честные люди. За такие вещи надо привлекать к уголовной ответственности.
Запретить держать собаку (а также кошку) никто не вправе. Хочешь, держи одну, хочешь — две, три. На то также есть закон (советское жилищное право, правила пользования жильем). Этим правом пользуются люди во всем мире. А тот, кто пытается вводить свои порядки, чинит беззаконие, и должен наказываться.
Всякие жестокие действия по отношению к животному — позор для человека, и они тоже наказуемы. В ряде советских республик принят специальный закон, направленный против жестокости, в защиту друга-животного (собаки, кошки или кого другого, безразлично). Он предусматривает наказание за такие дела от 100 рублей штрафа и до шести месяцев тюрьмы.
Кроме того, Министерством охраны общественного порядка (внутренних дел) СССР издано распоряжение за N 234 от 22 августа 1967 года, пункт 1-й которого гласит: мучащих и избивающих животных привлекать как за злостное хулиганство, со всеми вытекающими последствиями; а пункт 3-й требует также наказывать родителей, дети которых изобличены в недостойных, жестоких шутках над животными.
В Москве, по улице 2-й Тверской-Ямской, N 42, в старинном кирпичном доме помещается Московская секция охраны животных Московского городского общества озеленения и охраны природы. Каждый день, в определенные часы, там дежурство членов бюро и активистов секции, каждый день туда приходят и звонят люди, приносят пачки писем почтальоны. Секция эта — общественный штаб борьбы за права животных и людей, любящих животных. По ее ходатайству был разработан закон, направленный против истребительства и неуважительного отношения к бессловесным, приняты другие меры государственной защиты животного.
Нужно, чтоб такие секции были во всех крупных городах, чтоб их было как можно больше. Тогда не будет разных проходимцев вроде того мужчины, который увел Белку Жени Киселева и его товарищей (правильно Женя назвал свое письмо «Предательство»), не будет и писем, подобных тем, какие написали Володя Михайлов, Женя Киселев и Сережа Шебуняев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64