И голос его был как дыхание ветра.
— Есть вещи, — шепнул он, — за которые не жалко умереть.
И тут музыка превратилась в солнечный свет, превратилась в покой, в блаженный покой, и она почувствовала, что видение исчезает. Растворяется, растекаясь теплом. Тихим теплом материнских рук, любящим теплом отцовских глаз.
И впервые за много ночей Йенсени Кирстаад заснула.
26
В царстве черной лавы…
В цитадели ночной тьмы…
В тронном зале Неумирающего Принца…
Ждал Калеста.
Форма, появившаяся перед ним, не пожелала широко объявить о своем прибытии, она обошлась без труб и фанфар. Материализуясь, она издала тихое шипение, как будто поскребли ногтями по дереву. Узнавание прошло мгновенно.
— Кэррил. — Острые черные губы выплевывали слова, трудно переносимые и для слуха, и для разума. — Чему я обязан столь сомнительным удовольствием?
Когда глаза Кэррила окончательно материализовались, он окинул взглядом весь роскошно убранный зал: позолоченные кресла, хрустальные люстры, стена из сплошного черного стекла, сквозь которую можно было смутно разглядеть все царство.
— Хорошо живешь.
Калеста с важным видом кивнул:
— Мой покровитель богат.
— И могуществен?
— Разумеется.
— И ты ему в этом, конечно, способствуешь.
— Каждый из нас связан с людьми на свой лад. — Черный туман, овевающий весь его стеклянистый облик, зашевелился на шее клубком змей. — Но почему ты здесь? Мы друг друга не любим, не так ли?
— Не любим, — согласился Кэррил. — И, наверное, никогда не полюбим. — Он сделал несколько шагов по направлению к Калесте, провел пальцем по ручке позолоченного кресла. И когда заговорил вновь, в голосе его прозвучала непривычная строгость: — Ты посягнул, Калеста.
Черный демон хмыкнул:
— Едва ли.
— Ты посягнул, — повторил Кэррил. — Девять столетий назад я вступил в союз с человеком, а теперь ты вмешался.
В фасетчатых глазах Калесты блеснула искра понимания.
— Джеральд Таррант.
Кэррил кивнул.
— Если ты пришел из-за этого, то пришел напрасно. Таррант принадлежит мне. Я поклялся в этом в тот день, когда он свел на нет мои планы в землях ракхов. Он и этот столь возомнивший о себе священник…
— Священник меня не интересует. Я говорю об Охотнике.
На черном лице появилась улыбка, в кромешной пропасти сверкнули обсидиановые зубы.
— Жаль, что ты проделал такой путь из-за столь безнадежной затеи. Этот вопрос даже не обсуждается.
— Мне так не кажется, — возразил Кэррил. — На мой взгляд, этот вопрос имеет отношение к основным ценностям нашего существования. Или тебе хочется, чтобы я вынес его на третейский суд?
Многогранные глаза гневно сверкнули.
— Ты не осмелишься!
— Неужели?
— А на какой основе? Принцип невмешательства? Но эта война началась задолго до того, как ты ввязался.
— Мы с ним связаны девять столетий, Калеста. И тем самым все твои притязания оказываются смехотворными, да ты и сам понимаешь это. Ты ведь помнишь правило? Никто не смеет вмешиваться, после того как другой предъявил претензию.
— Твой? По-твоему, он твой? — Черный демон неистово расхохотался. — С какой стати? Очнись, Кэррил! Разве Охотник когда-либо подчинялся тебе?
— Я им питался…
— Я питался тысячами… да что там!.. миллионами! Но это же не делает их моими. В том смысле, на котором ты настаиваешь. Нет, твой драгоценный Владетель слишком дорожит своей независимостью, чтобы вступить с тобой в истинную связь… с тобой или с любым другим Йезу… а раз так, то названное тобою правило здесь неприменимо. Так что извини, брат. Если ты пришел именно за этим, то спокойно можешь удалиться.
— Если я и удалюсь, — спокойным голосом сообщил Кэррил, — то отправлюсь прямиком к нашему создателю.
Обсидиановое тело напряглось.
— Ты не посмеешь. У меня есть право…
— Вот пусть Она и решит.
Черный демон поднялся с места, острые углы его тела угрожающе зашевелились.
— Идиот! Жалкий божок потных совокуплений, покровитель онанистов… Неужели ты не понимаешь, во что ввязываешься? Неужели не понимаешь, сколько лет я все это готовил, как тщательно и остроумно планировал? Я изменю этот мир, Кэррил. Не только его внешний образ, я изменю фундаментальные законы этого мира. Я изменю даже Фэа! Со временем вся планета придет в полное соответствие с моим замыслом. И разве ради такой цели не стоит пожертвовать каким-то жалким колдуном или парой жалких колдунов? Подумай об этом! Мы ведь сходны по своей природе, Кэррил, ты охотишься там же, где и я. И часто так оно и происходит. Подумай, каково будет, когда вся планета начнет существовать лишь затем, чтобы терпеть наше присутствие…
— Тебе не обязательно отказываться от своего драгоценного проекта, — ледяным тоном отрезал Кэррил. — Тебе даже не обязательно отказываться от Тарранта. От тебя требуется только одно: устрани иллюзию из долины Терата. Я пришел попросить тебя только об этом.
— Почему бы тебе вместо этого не присоединиться ко мне? — неожиданно мягко спросил Калеста. — Мы ведь с тобой так похожи друг на друга. Вдвоем мы легко смогли бы укротить человеческое племя и всецело преобразить его в соответствии с нашими намерениями. Так почему бы тебе не поступить именно так?
Кэррил покачал головой:
— Ты мне отвратителен — и ты сам об этом знаешь.
— Значит, твой ответ никогда не изменится?
— А что, ты и впрямь надеялся на то, что он изменится? Нас породили, чтобы мы стали симбиотами, а вовсе не хищниками. А ты упорно гнешь свою линию. Что только подумает наш создатель? — И, поскольку Калеста ничего не ответил, Кэррил продолжил: — Устрани иллюзию над лагерем Терата, чтобы Джеральд Таррант сумел увидеть твои создания такими, каковы они есть на самом деле. Или я отправлюсь к нашему создателю — и тогда окончательное решение останется за Нею. — Пауза, заряженная напряжением. — Я к этому готов. А готов ли ты, Калеста?
— Блефуешь!
— Никогда еще я не был так серьезен.
— Она убьет нас обоих.
— Очень может быть.
— У тебя не хватит решимости пойти на такой риск.
— Это твой окончательный ответ?
Калеста уже собрался было ответить, когда в разговор вмешался некто третий:
— Ну же, Калеста. Удовлетвори требование. Это может оказаться интересным.
Оба демона повернулись на звук голоса. В дверном проеме появился белокурый мужчина высокого роста. На вид ему было лет пятьдесят. Хотя на голове у него не было короны, его ранг вытекал из величественности его появления. Весь этот зал был предназначен для того, чтобы доставлять ему радость. Весь мир существовал для того, чтобы терпеть его прихоти.
— Устрани иллюзию, — пояснил он свою мысль. — Да и какое это может иметь значение? В конце концов он все равно достанется нам. — Мужчина подошел к Калесте — и тело демона онемело от напряжения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
— Есть вещи, — шепнул он, — за которые не жалко умереть.
И тут музыка превратилась в солнечный свет, превратилась в покой, в блаженный покой, и она почувствовала, что видение исчезает. Растворяется, растекаясь теплом. Тихим теплом материнских рук, любящим теплом отцовских глаз.
И впервые за много ночей Йенсени Кирстаад заснула.
26
В царстве черной лавы…
В цитадели ночной тьмы…
В тронном зале Неумирающего Принца…
Ждал Калеста.
Форма, появившаяся перед ним, не пожелала широко объявить о своем прибытии, она обошлась без труб и фанфар. Материализуясь, она издала тихое шипение, как будто поскребли ногтями по дереву. Узнавание прошло мгновенно.
— Кэррил. — Острые черные губы выплевывали слова, трудно переносимые и для слуха, и для разума. — Чему я обязан столь сомнительным удовольствием?
Когда глаза Кэррила окончательно материализовались, он окинул взглядом весь роскошно убранный зал: позолоченные кресла, хрустальные люстры, стена из сплошного черного стекла, сквозь которую можно было смутно разглядеть все царство.
— Хорошо живешь.
Калеста с важным видом кивнул:
— Мой покровитель богат.
— И могуществен?
— Разумеется.
— И ты ему в этом, конечно, способствуешь.
— Каждый из нас связан с людьми на свой лад. — Черный туман, овевающий весь его стеклянистый облик, зашевелился на шее клубком змей. — Но почему ты здесь? Мы друг друга не любим, не так ли?
— Не любим, — согласился Кэррил. — И, наверное, никогда не полюбим. — Он сделал несколько шагов по направлению к Калесте, провел пальцем по ручке позолоченного кресла. И когда заговорил вновь, в голосе его прозвучала непривычная строгость: — Ты посягнул, Калеста.
Черный демон хмыкнул:
— Едва ли.
— Ты посягнул, — повторил Кэррил. — Девять столетий назад я вступил в союз с человеком, а теперь ты вмешался.
В фасетчатых глазах Калесты блеснула искра понимания.
— Джеральд Таррант.
Кэррил кивнул.
— Если ты пришел из-за этого, то пришел напрасно. Таррант принадлежит мне. Я поклялся в этом в тот день, когда он свел на нет мои планы в землях ракхов. Он и этот столь возомнивший о себе священник…
— Священник меня не интересует. Я говорю об Охотнике.
На черном лице появилась улыбка, в кромешной пропасти сверкнули обсидиановые зубы.
— Жаль, что ты проделал такой путь из-за столь безнадежной затеи. Этот вопрос даже не обсуждается.
— Мне так не кажется, — возразил Кэррил. — На мой взгляд, этот вопрос имеет отношение к основным ценностям нашего существования. Или тебе хочется, чтобы я вынес его на третейский суд?
Многогранные глаза гневно сверкнули.
— Ты не осмелишься!
— Неужели?
— А на какой основе? Принцип невмешательства? Но эта война началась задолго до того, как ты ввязался.
— Мы с ним связаны девять столетий, Калеста. И тем самым все твои притязания оказываются смехотворными, да ты и сам понимаешь это. Ты ведь помнишь правило? Никто не смеет вмешиваться, после того как другой предъявил претензию.
— Твой? По-твоему, он твой? — Черный демон неистово расхохотался. — С какой стати? Очнись, Кэррил! Разве Охотник когда-либо подчинялся тебе?
— Я им питался…
— Я питался тысячами… да что там!.. миллионами! Но это же не делает их моими. В том смысле, на котором ты настаиваешь. Нет, твой драгоценный Владетель слишком дорожит своей независимостью, чтобы вступить с тобой в истинную связь… с тобой или с любым другим Йезу… а раз так, то названное тобою правило здесь неприменимо. Так что извини, брат. Если ты пришел именно за этим, то спокойно можешь удалиться.
— Если я и удалюсь, — спокойным голосом сообщил Кэррил, — то отправлюсь прямиком к нашему создателю.
Обсидиановое тело напряглось.
— Ты не посмеешь. У меня есть право…
— Вот пусть Она и решит.
Черный демон поднялся с места, острые углы его тела угрожающе зашевелились.
— Идиот! Жалкий божок потных совокуплений, покровитель онанистов… Неужели ты не понимаешь, во что ввязываешься? Неужели не понимаешь, сколько лет я все это готовил, как тщательно и остроумно планировал? Я изменю этот мир, Кэррил. Не только его внешний образ, я изменю фундаментальные законы этого мира. Я изменю даже Фэа! Со временем вся планета придет в полное соответствие с моим замыслом. И разве ради такой цели не стоит пожертвовать каким-то жалким колдуном или парой жалких колдунов? Подумай об этом! Мы ведь сходны по своей природе, Кэррил, ты охотишься там же, где и я. И часто так оно и происходит. Подумай, каково будет, когда вся планета начнет существовать лишь затем, чтобы терпеть наше присутствие…
— Тебе не обязательно отказываться от своего драгоценного проекта, — ледяным тоном отрезал Кэррил. — Тебе даже не обязательно отказываться от Тарранта. От тебя требуется только одно: устрани иллюзию из долины Терата. Я пришел попросить тебя только об этом.
— Почему бы тебе вместо этого не присоединиться ко мне? — неожиданно мягко спросил Калеста. — Мы ведь с тобой так похожи друг на друга. Вдвоем мы легко смогли бы укротить человеческое племя и всецело преобразить его в соответствии с нашими намерениями. Так почему бы тебе не поступить именно так?
Кэррил покачал головой:
— Ты мне отвратителен — и ты сам об этом знаешь.
— Значит, твой ответ никогда не изменится?
— А что, ты и впрямь надеялся на то, что он изменится? Нас породили, чтобы мы стали симбиотами, а вовсе не хищниками. А ты упорно гнешь свою линию. Что только подумает наш создатель? — И, поскольку Калеста ничего не ответил, Кэррил продолжил: — Устрани иллюзию над лагерем Терата, чтобы Джеральд Таррант сумел увидеть твои создания такими, каковы они есть на самом деле. Или я отправлюсь к нашему создателю — и тогда окончательное решение останется за Нею. — Пауза, заряженная напряжением. — Я к этому готов. А готов ли ты, Калеста?
— Блефуешь!
— Никогда еще я не был так серьезен.
— Она убьет нас обоих.
— Очень может быть.
— У тебя не хватит решимости пойти на такой риск.
— Это твой окончательный ответ?
Калеста уже собрался было ответить, когда в разговор вмешался некто третий:
— Ну же, Калеста. Удовлетвори требование. Это может оказаться интересным.
Оба демона повернулись на звук голоса. В дверном проеме появился белокурый мужчина высокого роста. На вид ему было лет пятьдесят. Хотя на голове у него не было короны, его ранг вытекал из величественности его появления. Весь этот зал был предназначен для того, чтобы доставлять ему радость. Весь мир существовал для того, чтобы терпеть его прихоти.
— Устрани иллюзию, — пояснил он свою мысль. — Да и какое это может иметь значение? В конце концов он все равно достанется нам. — Мужчина подошел к Калесте — и тело демона онемело от напряжения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125