— кричал офицер.
Констанция поняла, что в Париже стало известно о бегстве короля, и конвент срочно рассылает известия об этом по всем направлениям.
— Только бы они не узнали, — прошептала Констанция.
Пока пассажиры дилижанса двигались к эшелону, молодой офицер прибыл в город и, спешившись, бегом направился в революционный комитет, который располагался в здании местного постоялого двора.
— Я майор Курнуойе, у меня срочный приказ от командующего национальной гвардии гражданина ла файетта.
Майора тут же усадили за стол, подали ему еду и питье, но он отказался от еды, приказав найти писца, чтобы продиктовать ему приказ.
Во дворе собралось несколько десятков человек, которые внимательно слушали майора. Развернув бумагу, он громко зачитал приказ:
— «После того, как враги революции похитили короля, предъявитель сего документа уполномочен предупредить об этом всех честных граждан: Отечество в опасности. Приказываю вырвать короля из их рук и вернуть его в распоряжение национального собрания, которое вскоре соберется на экстренное заседание. До этого времени я беру на себя ответственность за настоящий приказ. Данный приказ распространяется на всю королевскую семью. Подпись: ла Файетт».
Наспех выпив воды, офицер продолжил:
— Кроме этого, у меня есть приказ немедленно арестовать карету, запряженную шестеркой лошадей, в которой путешествует король и его семья. Вы все переписали? — обратился он к молодой девушке, сидевшей за грубым деревянным столом с пером и листом бумаги.
Она кивнула.
— Да.
— Добавьте туда следующее: я, майор Курнуойе, из второго батальона национальной гвардии, после шести часов пути из Парижа, остановился в городе Шолоне и прошу гражданина… как зовут председателя революционного комитета?
Из толпы вышел молодой мужчина в сером суконном камзоле.
— Мое имя Габриэль Вале.
— И прошу гражданина Габриэля Вале, — продолжил диктовать майор, — председателя революционного комитета города Шолона, исполнить мои приказы, продиктованные выше, и распространить их в другие мунополитеты до самой границы. После этого он поставил свою подпись на документе, свернул его в трубку и протянул председателю революционного комитета. — Если вы потратите на выполнение моего приказа более минуты, я буду расценивать это как акт измены. Немедленно отправляйтесь в путь.
Молодой человек, нахлобучив шляпу, быстро покинул постоялый двор, а в собравшейся толпе, поднялся шум.
— Король сбежал!
— Его похитили!
— Король изменник! Его нужно немедленно арестовать!
Именно эти слова услышали Констанция и другие пассажиры почтового дилижанса, подъехавшие к постоялому двору Шолона. Услышав о том, что произошло, Франсуа Кольбер тут же присоединился к митингующим.
— Короля и всю его семью нужно немедленно арестовать! — закричал он. — Они изменники и заслуживают наказания!
Толпа одобрительно зашумела, выражая свое согласие со словами парижского студента.
Потеряв голову от ужаса, Констанция попыталась вступить в словесную перепалку с толпой.
— Нет, короля нельзя арестовать сейчас! Это вызовет в стране гражданскую войну! — закричала она.
Толпа зашумела и грозно надвинулась на аристократку, пытавшуюся защищать ненавистного монарха.
— Ее надо арестовать! — выкрикнул кто-то. — Она пытается воспрепятствовать исполнению приказа гражданина ла Файетта, главнокомандующего национальной гвардией. Вы слышали, что сказал майор? Она изменница! Констанция быстро поняла, что совершила ошибку и не осмеливалась больше произнести ни единого слова. По счастью, ей на помощь пришел мистер Томас Пени, который закрыл ее собой и увел подальше от разъяренных горожан.
— Вам не следовало так говорить, мадам. Они вполне могли бы разорвать вас на части, — укоризненно произнес он.
Констанция только сейчас почувствовала, что ей страшно. Она по-прежнему видела перед собой горящие от ненависти и злобы глаза, руки, которые, казалось, вот-вот потянутся к ее горлу.
Прямо на глазах у господина Пенна Констанция разрыдалась.
— Ну, ну, успокойтесь, все будет в порядке. Скажите, вы знали о том, что произошло в Париже?
Констанция еще ничего не успела ответить, а в разговор вмешался Ретиф.
— Еще вчера вечером я знал, что произошло, — торжественно подняв палец, сказал он.
Изумленный судья обратился к господину де Ванделлю:
— Вы представляете, сегодня король был в нескольких лье от нас, а мы об этом ничего не знали.
Банкир в ответ лишь сокрушенно покачал головой.
— Что вы думаете об этой новости, мистер Пенн? — обратилась к американцу вдова из Шампани. Тот тяжело вздохнул.
— Я думаю, что короля, который пытается сбежать из своей страны, обязательно арестуют.
Казанова не принимал участия в этих разговорах, больше озабоченный собственным желудком. Он прошел в харчевню, располагавшуюся здесь же, при постоялом дворе, и дождался, пока к нему подойдет ее хозяин.
— Что прикажете, патрон? — поклонившись спросил тот.
— Я надеюсь, что ваши повара занимаются своим делом, а не митингуют по поводу бегства короля? По мне, пусть бегут все короли мира, я просто хочу поесть.
Хозяин харчевни снова поклонился.
— Сию минуту, месье. Садитесь, где вам будет удобно. Вы собираетесь обедать один или с вами будет кто-то еще?
— Я прибыл на почтовом дилижансе. Мы все голодны. Организуйте, пожалуйста, стол, за которым мы могли бы сесть.
— Все будет сделано. Одну минуту. Откуда-то неподалеку доносились крики:
— Да нет, это был не он1 На нем же не было горностаевой мантии!
Спорили несколько простолюдинов, один из которых, по виду кузнец, в промасленном фартуке, потрясал свернутой в трубку бумагой.
— А я говорю, что это был он. Вот, посмотрите. Кузнец развернул бумагу, на которой был изображен портрет короля Людовика XVI.
— Вот, смотрите! Тот же самыи нос, тот же самый подбородок. Пару часов назад здесь был король. Я сразу узнал его.
Судья наклонился к господину Ванделлю и прошептал ему на ухо:
— Наверное, прошло уже не меньше суток с того времени, как король покинул Париж. Я молю бога о том, чтобы он добрался до границы.
Хозяин харчевни почтительно склонился перед Казановой.
— У нас есть трюфели, жареный рябчик, несколько разновидностей сыров, кое-какие закуски. Что вы будете есть?
Казанова небрежно махнул рукой.
— Приносите все. Мы очень голодны. Знаете что, я буду сидеть один. Мне вдруг захотелось побыть одному. Я пересяду вон за тот столик.
Итальянская певица, вдова из Шампани и Констанция де Бодуэн также сидели отдельно.
— Вы знаете, что они говорят? — сказала итальянка. — Они говорят, что в этой карете ехало шесть человек.
— Да, — подтвердила Констанция, — их шестеро.
— Там дети, женщины и мажордом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Констанция поняла, что в Париже стало известно о бегстве короля, и конвент срочно рассылает известия об этом по всем направлениям.
— Только бы они не узнали, — прошептала Констанция.
Пока пассажиры дилижанса двигались к эшелону, молодой офицер прибыл в город и, спешившись, бегом направился в революционный комитет, который располагался в здании местного постоялого двора.
— Я майор Курнуойе, у меня срочный приказ от командующего национальной гвардии гражданина ла файетта.
Майора тут же усадили за стол, подали ему еду и питье, но он отказался от еды, приказав найти писца, чтобы продиктовать ему приказ.
Во дворе собралось несколько десятков человек, которые внимательно слушали майора. Развернув бумагу, он громко зачитал приказ:
— «После того, как враги революции похитили короля, предъявитель сего документа уполномочен предупредить об этом всех честных граждан: Отечество в опасности. Приказываю вырвать короля из их рук и вернуть его в распоряжение национального собрания, которое вскоре соберется на экстренное заседание. До этого времени я беру на себя ответственность за настоящий приказ. Данный приказ распространяется на всю королевскую семью. Подпись: ла Файетт».
Наспех выпив воды, офицер продолжил:
— Кроме этого, у меня есть приказ немедленно арестовать карету, запряженную шестеркой лошадей, в которой путешествует король и его семья. Вы все переписали? — обратился он к молодой девушке, сидевшей за грубым деревянным столом с пером и листом бумаги.
Она кивнула.
— Да.
— Добавьте туда следующее: я, майор Курнуойе, из второго батальона национальной гвардии, после шести часов пути из Парижа, остановился в городе Шолоне и прошу гражданина… как зовут председателя революционного комитета?
Из толпы вышел молодой мужчина в сером суконном камзоле.
— Мое имя Габриэль Вале.
— И прошу гражданина Габриэля Вале, — продолжил диктовать майор, — председателя революционного комитета города Шолона, исполнить мои приказы, продиктованные выше, и распространить их в другие мунополитеты до самой границы. После этого он поставил свою подпись на документе, свернул его в трубку и протянул председателю революционного комитета. — Если вы потратите на выполнение моего приказа более минуты, я буду расценивать это как акт измены. Немедленно отправляйтесь в путь.
Молодой человек, нахлобучив шляпу, быстро покинул постоялый двор, а в собравшейся толпе, поднялся шум.
— Король сбежал!
— Его похитили!
— Король изменник! Его нужно немедленно арестовать!
Именно эти слова услышали Констанция и другие пассажиры почтового дилижанса, подъехавшие к постоялому двору Шолона. Услышав о том, что произошло, Франсуа Кольбер тут же присоединился к митингующим.
— Короля и всю его семью нужно немедленно арестовать! — закричал он. — Они изменники и заслуживают наказания!
Толпа одобрительно зашумела, выражая свое согласие со словами парижского студента.
Потеряв голову от ужаса, Констанция попыталась вступить в словесную перепалку с толпой.
— Нет, короля нельзя арестовать сейчас! Это вызовет в стране гражданскую войну! — закричала она.
Толпа зашумела и грозно надвинулась на аристократку, пытавшуюся защищать ненавистного монарха.
— Ее надо арестовать! — выкрикнул кто-то. — Она пытается воспрепятствовать исполнению приказа гражданина ла Файетта, главнокомандующего национальной гвардией. Вы слышали, что сказал майор? Она изменница! Констанция быстро поняла, что совершила ошибку и не осмеливалась больше произнести ни единого слова. По счастью, ей на помощь пришел мистер Томас Пени, который закрыл ее собой и увел подальше от разъяренных горожан.
— Вам не следовало так говорить, мадам. Они вполне могли бы разорвать вас на части, — укоризненно произнес он.
Констанция только сейчас почувствовала, что ей страшно. Она по-прежнему видела перед собой горящие от ненависти и злобы глаза, руки, которые, казалось, вот-вот потянутся к ее горлу.
Прямо на глазах у господина Пенна Констанция разрыдалась.
— Ну, ну, успокойтесь, все будет в порядке. Скажите, вы знали о том, что произошло в Париже?
Констанция еще ничего не успела ответить, а в разговор вмешался Ретиф.
— Еще вчера вечером я знал, что произошло, — торжественно подняв палец, сказал он.
Изумленный судья обратился к господину де Ванделлю:
— Вы представляете, сегодня король был в нескольких лье от нас, а мы об этом ничего не знали.
Банкир в ответ лишь сокрушенно покачал головой.
— Что вы думаете об этой новости, мистер Пенн? — обратилась к американцу вдова из Шампани. Тот тяжело вздохнул.
— Я думаю, что короля, который пытается сбежать из своей страны, обязательно арестуют.
Казанова не принимал участия в этих разговорах, больше озабоченный собственным желудком. Он прошел в харчевню, располагавшуюся здесь же, при постоялом дворе, и дождался, пока к нему подойдет ее хозяин.
— Что прикажете, патрон? — поклонившись спросил тот.
— Я надеюсь, что ваши повара занимаются своим делом, а не митингуют по поводу бегства короля? По мне, пусть бегут все короли мира, я просто хочу поесть.
Хозяин харчевни снова поклонился.
— Сию минуту, месье. Садитесь, где вам будет удобно. Вы собираетесь обедать один или с вами будет кто-то еще?
— Я прибыл на почтовом дилижансе. Мы все голодны. Организуйте, пожалуйста, стол, за которым мы могли бы сесть.
— Все будет сделано. Одну минуту. Откуда-то неподалеку доносились крики:
— Да нет, это был не он1 На нем же не было горностаевой мантии!
Спорили несколько простолюдинов, один из которых, по виду кузнец, в промасленном фартуке, потрясал свернутой в трубку бумагой.
— А я говорю, что это был он. Вот, посмотрите. Кузнец развернул бумагу, на которой был изображен портрет короля Людовика XVI.
— Вот, смотрите! Тот же самыи нос, тот же самый подбородок. Пару часов назад здесь был король. Я сразу узнал его.
Судья наклонился к господину Ванделлю и прошептал ему на ухо:
— Наверное, прошло уже не меньше суток с того времени, как король покинул Париж. Я молю бога о том, чтобы он добрался до границы.
Хозяин харчевни почтительно склонился перед Казановой.
— У нас есть трюфели, жареный рябчик, несколько разновидностей сыров, кое-какие закуски. Что вы будете есть?
Казанова небрежно махнул рукой.
— Приносите все. Мы очень голодны. Знаете что, я буду сидеть один. Мне вдруг захотелось побыть одному. Я пересяду вон за тот столик.
Итальянская певица, вдова из Шампани и Констанция де Бодуэн также сидели отдельно.
— Вы знаете, что они говорят? — сказала итальянка. — Они говорят, что в этой карете ехало шесть человек.
— Да, — подтвердила Констанция, — их шестеро.
— Там дети, женщины и мажордом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24