Истербрук понимал, что женщина, охваченная паникой, безропотно согласится уехать куда глаза глядят и не станет задавать лишних вопросов.
Нет, он не мог поступить с ней подобным образом. Он не интриган, не имеющий совести. Да и вряд ли он допустил бы, чтобы при осуществлении столь коварного замысла пострадал ни в чем не повинный Миллер.
Истина заключалась в том, что даже когда рассудок Леоны сомневался, сопоставлял факты, взвешивал и обобщал, ее сердце уже давно безоговорочно доверяло Истербруку.
Леона была вынуждена признаться в этом самой себе. Она смело смотрела правде в глаза. Она понимала, что это для нее означает. Леона почувствовала, как каменная стена, за которой она на какое-то время почувствовала себя в безопасности и за которую отчаянно цеплялась, разрушилась. И теперь ей было не за что больше держаться. Леона чувствовала себя беззащитной, стоявшей на краю пропасти. Она боялась, что бурный поток, который течет у подножия каменной стены, унесет ее в открытое море, она будет бессильна перед силой любви и не сможет ей противостоять.
Сейчас, пока любовь ее еще не ослепила, у Леоны хватило сил понять горькую истину. Она не могла унять голос разума, каким бы слабым он ни был: Изабелла не единственная женщина, чье сердце скоро будет разбито.
Глава 16
Леона села в кресло у камина рядом с Истербруком.
– Мистеру Миллеру лучше?
– Через день-другой мистер Миллер встанет на ноги. Кстати, я поговорил с ним насчет Изабеллы, – сказал Истербрук.
– Значит, вы не сомневаетесь, что он приходил в библиотеку на любовное свидание?
– Я в этом уверен.
– Вы сделали ему внушение и велели держаться от Изабеллы подальше?
– Нет уж, увольте! Я и не думал этого делать. Но объяснил, что любовные похождения не должны мешать исполнению прямых обязанностей.
Леона заранее представила, чем все это может закончиться для Изабеллы. Впрочем, и для нее самой тоже.
– Он всего несколько раз бывал у нас. Они были вместе совсем недолго – и вот на тебе. По-моему, девчонка совсем голову из-за него потеряла.
– Охотно верю. Если это вас хоть сколько-нибудь утешит, мистер Миллер отзывается о ней с большой нежностью. Что совсем на него не похоже.
– Этот факт действительно несколько утешает, однако я тревожусь о ней. С какой бы нежностью мистер Миллер к ней ни относился, Изабелла не сможет остаться с ним в этой стране. Она всегда будет здесь чужой.
– Вряд ли мистер Миллер хотел, чтобы она осталась с ним.
– Зато Изабелла задумывалась об этом. Женщины всегда думают о таких вещах.
Они сидели у камина и смотрели на огонь. В комнате царила гнетущая атмосфера недосказанности. Леоне хотелось хоть как-то разрядить напряженную обстановку.
– Вы в очередной раз со всей уверенностью объявляете себя знатоком человеческих душ, Истербрук, – насмешливо заметила Леона. – Порой мне начинает казаться, что это нечто большее, чем ваше обычное самомнение.
– Что касается лично вас, Леона, то поверьте мне: с вами я ни в чем не могу быть уверен. Будь на вашем месте любая другая женщина, я бы знал, рады ли вы тому, что я к вам приехал. Чтобы выяснить это наверняка, мне приходится спрашивать у вас самой. А может быть, мне нужно как следует потрудиться над этим? Может быть, к утру вы будете мной довольны. – Он улыбнулся. – Что вы предпочтете? Ответите сами, или мне придется искать ответ?
– Сама не знаю, что предпочесть. – Леона была в смятении.
Она сидела от Истербрука на расстоянии вытянутой руки. Это было так прекрасно – любить его и хотеть. Но при этом горько было сознавать, что не следует радоваться тому, что Истербрук приехал.
Истербрук не предпринимал попыток соблазнить Леону. Однако, сидя рядом с ним, она чувствовала легкое возбуждение, не предвещавшее ничего хорошего.
Сидя рядом с Кристианом, Леона просто купалась в лучах его обаяния и ничего не могла поделать со своим сердцем, которое толкало ее на безрассудства.
– Что могло бы помочь вам побороть ваше смущение, Леона?
Что могло бы помочь ей побороть смущение? Над этим надо как следует поразмыслить.
– Наверное, ваши ответы на мои вопросы. Ответы на множество вопросов, которые вертятся у меня в голове. О вас, о вашем прошлом и настоящем. О том, что у вас на уме, и что – на сердце.
– Я не привык отвечать на вопросы. Тем более когда их множество.
– О да, разумеется. Однако это не мешает вам задавать вопросы мне.
Услышав укор в ее словах, Истербрук улыбнулся:
– Не кажется ли вам, что нам лучше ограничиться на сегодняшний вечер только одним-единственным вопросом? Наверняка есть что-то, что вас смущает больше всего.
– Вы правы. На один вопрос я должна получить ответ раньше, чем на все остальные.
– Тогда начните с него.
– Чего вы хотите от меня?
– На самом деле это два разных вопроса. Смотря как понимать слово «хотите». Какое значение этого слова вы имеете в виду?
Леона покраснела. Она собиралась спросить, почему Истербрук взял на себя труд ей помогать.
Истербрук сразу же посерьезнел.
– Я всегда помнил вас, Леона. Как я мог забыть ваши живые, выразительные глаза, ваш мятежный дух? Я знал, что рано ли поздно наши пути снова пересекутся. Если я проявил слишком большую настойчивость в своих ухаживаниях, прошу меня простить. Но несмотря на то что многое изменилось за эти годы, есть вещи, над которыми время не властно. Я долго ждал, чтобы снова все это испытать. – Истербрук взял руку Леоны и держал ее в своих ладонях. – Вы спросили меня, как спросила бы на вашем месте любая другая женщина. Какую цель я преследую, помогая вам? Понимаете, Леона, для меня вы не просто женщина. А единственная в своем роде. Вы понимаете меня лучше, чем кто бы то ни было.
Откровенность Истербрука обезоруживала. Леоне даже стало немного жаль его, когда он сказал, что никто, кроме нее, его не понимает.
– А что касается другой части вашего вопроса, чего именно я хочу, я не дерзну ответить прямо, чтобы не шокировать вас своей откровенностью. Услышав мой ответ, вы сбежите, как обычно. – Его глаза озорно заблестели. – В постели я хочу с вами все, что вы мне позволите. Я буду с вами столько, сколько вы сами мне разрешите. Пока смогу удержать вас. Вы предпочли бы, если бы я захотел чего-то большего?
Этот вопрос, заданный обыденным тоном, изумил Леону.
– Я ваш первый мужчина, – сказал он. – Я должен предложить вам руку и сердце. Я думал об этом, но есть причины, по которым этот брак был бы неразумным, опрометчивым шагом. Но если вам нужно официальное предложение…
– Нет, – поспешила заверить его Леона. – Я ничего такого не жду от вас. Меньше всего я жду от вас предложения руки и сердца. Я понимаю, что для вас это невозможно. Да и для меня тоже. Я не могу оставить своего брата.
– Я бы не сказал, что это невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Нет, он не мог поступить с ней подобным образом. Он не интриган, не имеющий совести. Да и вряд ли он допустил бы, чтобы при осуществлении столь коварного замысла пострадал ни в чем не повинный Миллер.
Истина заключалась в том, что даже когда рассудок Леоны сомневался, сопоставлял факты, взвешивал и обобщал, ее сердце уже давно безоговорочно доверяло Истербруку.
Леона была вынуждена признаться в этом самой себе. Она смело смотрела правде в глаза. Она понимала, что это для нее означает. Леона почувствовала, как каменная стена, за которой она на какое-то время почувствовала себя в безопасности и за которую отчаянно цеплялась, разрушилась. И теперь ей было не за что больше держаться. Леона чувствовала себя беззащитной, стоявшей на краю пропасти. Она боялась, что бурный поток, который течет у подножия каменной стены, унесет ее в открытое море, она будет бессильна перед силой любви и не сможет ей противостоять.
Сейчас, пока любовь ее еще не ослепила, у Леоны хватило сил понять горькую истину. Она не могла унять голос разума, каким бы слабым он ни был: Изабелла не единственная женщина, чье сердце скоро будет разбито.
Глава 16
Леона села в кресло у камина рядом с Истербруком.
– Мистеру Миллеру лучше?
– Через день-другой мистер Миллер встанет на ноги. Кстати, я поговорил с ним насчет Изабеллы, – сказал Истербрук.
– Значит, вы не сомневаетесь, что он приходил в библиотеку на любовное свидание?
– Я в этом уверен.
– Вы сделали ему внушение и велели держаться от Изабеллы подальше?
– Нет уж, увольте! Я и не думал этого делать. Но объяснил, что любовные похождения не должны мешать исполнению прямых обязанностей.
Леона заранее представила, чем все это может закончиться для Изабеллы. Впрочем, и для нее самой тоже.
– Он всего несколько раз бывал у нас. Они были вместе совсем недолго – и вот на тебе. По-моему, девчонка совсем голову из-за него потеряла.
– Охотно верю. Если это вас хоть сколько-нибудь утешит, мистер Миллер отзывается о ней с большой нежностью. Что совсем на него не похоже.
– Этот факт действительно несколько утешает, однако я тревожусь о ней. С какой бы нежностью мистер Миллер к ней ни относился, Изабелла не сможет остаться с ним в этой стране. Она всегда будет здесь чужой.
– Вряд ли мистер Миллер хотел, чтобы она осталась с ним.
– Зато Изабелла задумывалась об этом. Женщины всегда думают о таких вещах.
Они сидели у камина и смотрели на огонь. В комнате царила гнетущая атмосфера недосказанности. Леоне хотелось хоть как-то разрядить напряженную обстановку.
– Вы в очередной раз со всей уверенностью объявляете себя знатоком человеческих душ, Истербрук, – насмешливо заметила Леона. – Порой мне начинает казаться, что это нечто большее, чем ваше обычное самомнение.
– Что касается лично вас, Леона, то поверьте мне: с вами я ни в чем не могу быть уверен. Будь на вашем месте любая другая женщина, я бы знал, рады ли вы тому, что я к вам приехал. Чтобы выяснить это наверняка, мне приходится спрашивать у вас самой. А может быть, мне нужно как следует потрудиться над этим? Может быть, к утру вы будете мной довольны. – Он улыбнулся. – Что вы предпочтете? Ответите сами, или мне придется искать ответ?
– Сама не знаю, что предпочесть. – Леона была в смятении.
Она сидела от Истербрука на расстоянии вытянутой руки. Это было так прекрасно – любить его и хотеть. Но при этом горько было сознавать, что не следует радоваться тому, что Истербрук приехал.
Истербрук не предпринимал попыток соблазнить Леону. Однако, сидя рядом с ним, она чувствовала легкое возбуждение, не предвещавшее ничего хорошего.
Сидя рядом с Кристианом, Леона просто купалась в лучах его обаяния и ничего не могла поделать со своим сердцем, которое толкало ее на безрассудства.
– Что могло бы помочь вам побороть ваше смущение, Леона?
Что могло бы помочь ей побороть смущение? Над этим надо как следует поразмыслить.
– Наверное, ваши ответы на мои вопросы. Ответы на множество вопросов, которые вертятся у меня в голове. О вас, о вашем прошлом и настоящем. О том, что у вас на уме, и что – на сердце.
– Я не привык отвечать на вопросы. Тем более когда их множество.
– О да, разумеется. Однако это не мешает вам задавать вопросы мне.
Услышав укор в ее словах, Истербрук улыбнулся:
– Не кажется ли вам, что нам лучше ограничиться на сегодняшний вечер только одним-единственным вопросом? Наверняка есть что-то, что вас смущает больше всего.
– Вы правы. На один вопрос я должна получить ответ раньше, чем на все остальные.
– Тогда начните с него.
– Чего вы хотите от меня?
– На самом деле это два разных вопроса. Смотря как понимать слово «хотите». Какое значение этого слова вы имеете в виду?
Леона покраснела. Она собиралась спросить, почему Истербрук взял на себя труд ей помогать.
Истербрук сразу же посерьезнел.
– Я всегда помнил вас, Леона. Как я мог забыть ваши живые, выразительные глаза, ваш мятежный дух? Я знал, что рано ли поздно наши пути снова пересекутся. Если я проявил слишком большую настойчивость в своих ухаживаниях, прошу меня простить. Но несмотря на то что многое изменилось за эти годы, есть вещи, над которыми время не властно. Я долго ждал, чтобы снова все это испытать. – Истербрук взял руку Леоны и держал ее в своих ладонях. – Вы спросили меня, как спросила бы на вашем месте любая другая женщина. Какую цель я преследую, помогая вам? Понимаете, Леона, для меня вы не просто женщина. А единственная в своем роде. Вы понимаете меня лучше, чем кто бы то ни было.
Откровенность Истербрука обезоруживала. Леоне даже стало немного жаль его, когда он сказал, что никто, кроме нее, его не понимает.
– А что касается другой части вашего вопроса, чего именно я хочу, я не дерзну ответить прямо, чтобы не шокировать вас своей откровенностью. Услышав мой ответ, вы сбежите, как обычно. – Его глаза озорно заблестели. – В постели я хочу с вами все, что вы мне позволите. Я буду с вами столько, сколько вы сами мне разрешите. Пока смогу удержать вас. Вы предпочли бы, если бы я захотел чего-то большего?
Этот вопрос, заданный обыденным тоном, изумил Леону.
– Я ваш первый мужчина, – сказал он. – Я должен предложить вам руку и сердце. Я думал об этом, но есть причины, по которым этот брак был бы неразумным, опрометчивым шагом. Но если вам нужно официальное предложение…
– Нет, – поспешила заверить его Леона. – Я ничего такого не жду от вас. Меньше всего я жду от вас предложения руки и сердца. Я понимаю, что для вас это невозможно. Да и для меня тоже. Я не могу оставить своего брата.
– Я бы не сказал, что это невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77