Элда Регина увидела, что под руку его держит другая женщина, увидела, как он недвусмысленно дает понять, что это его женщина, положив свою ладонь поверх ее.
Присцилла не задумывалась, узнала ли ее Элда Регина. Смысл происходящего и так был безошибочно понят собравшимися. Это была демонстрация гордого пренебрежения чьим бы то ни было мнением. Это было утверждением самонадеянной независимости. Перчатка оказалась брошена в лицо каждой из высокопоставленных особ в стране, и сделать вид, что ничего не произошло, было уже просто, невозможно.
Воцарилось молчание, и Присцилле показалось, что время во дворце де Мелло остановилось. Огромные зеркала в позолоченных рамах отражали застывших в неподвижности участников бала. Сверху многоярусные люстры заливали ослепительным светом зал, а под ними двигалась в унисон троица – Присцилла, Карлос Рикардо и Хосе Антонио. Они шли с достоинством, не ускоряя и не замедляя шаг. Звук их шагов по паркетному полу гулким эхом одиноко и мрачно отзывался в сверхъестественной тишине и внушал суеверный страх.
Присцилла подумала, что Карлос с братом вступают в неизвестное будущее, рискуя всем, что имели в прошлом. Стоила ли игра свеч? Правы ли они? Она не представляла, что значит быть обремененным таким наследием, каким располагало их семейство. Для нее было просто невозможно взвесить все преимущества и издержки огромного богатства.
Элда Регина не спускала с них глаз, лицо ее застыло и казалось неживым. То, что происходило на ее глазах, было откровенным бунтом. Попробует ли она остановить происходящее? Или поняла, что любые ее действия окажутся безрезультатными?
Нервы Присциллы напряглись до предела, когда взгляд женщины в сине-зеленом платье сосредоточился на ней. Он стал пронзительным, когда она узнала спутницу своего сына. Да, это я! – со злостью подумала Присцилла. Смотри на меня. Смотри на свою жертву. Помнишь, мы встречались два года назад? А теперь колесо Фортуны повернулось, и это справедливо.
Элда Регина слегка повернула голову вправо, бросив взгляд на группу людей, стоявших там же на возвышении, на Марсию Арбэлоэс в окружении семейства. Марсия была в девственно белом наряде, как и подобает невесте, маскируя им свой расчетливый ум, готовая принести свою невинность в качестве жертвы на алтарь жадности. Но она смотрела на троицу в недоумении и не реагировала на сигналы, посылаемые ей союзницей.
Понимая, что план ее грозит сорваться, а гости наэлектризованы возрастающим любопытством, мать Карлоса судорожно пыталась найти выход, чтобы снять нагнетаемое напряжение. Желая выгадать время, чтобы поразмышлять над создавшейся ситуацией, она снова подняла микрофон, сосредотачивая внимание присутствующих на себе:
– Воистину потрясающий сюрприз! Похоже, ничто – ни революции, ни стихийные бедствия не смогли бы помешать Карлосу присоединиться к нам сегодня. Прошу извинить меня за небольшой перерыв. Хочу поздороваться с сыном, вернувшимся домой. – Она обернулась к музыкантам и взмахнула рукой.
Оркестр послушно заиграл. Элда Регина укрепила микрофон на подставке и царственно прошествовала влево по возвышению, подальше от семейства Арбэлоэс, явно давая понять Карлосу, что намерена переговорить с ним наедине прежде, чем он скомпрометирует себя, вне всякого сомнения, крайне безрассудным поведением. Однако Карлос не внял ее желаниям.
Без малейшего колебания он направился прямо к семейству Арбэлоэс. Хосе Антонио не надо было подсказывать, что делать, он только сменил ногу, чтобы не нарушить единый строй. Открытый марш-бросок навстречу вражеской линии, подумала Присцилла, видя, как ощетинились члены семейства, рассчитывавшие этой ночью скрепить важный для них союз.
Знали ли они, что было некогда предпринято для достижения этой цели? Мужчины Арбэлоэс выглядели старше и Хосе Антонио, и Карлоса Рикардо. Намного старше. Может, они отводили Карлосу роль кролика, не ставя его ни в грош? «Что ж, вот вам и кролик из шляпы!» – думала Присцилла с откровенным непочтением к их сорвавшейся комбинации.
Она не опустила глаз перед изумленным взглядом наследницы огромного состояния, которая некогда вдребезги разбила ее веру в любовь Карлоса. Теперь горе Присциллы вернулось в виде оскорбительного вызова. «Как тебе это понравится, Марсия? Перед тобой те двое, союз которых тобой, как предполагалось, был разрушен навеки. Смотри на женщину, которой ты лгала! Которую надеялась изничтожить, стереть в порошок».
Ответ не замедлил себя ждать. Последовали внезапность узнавания, затем непонимание, что означает появление здесь Присциллы в паре с Карлосом… А потом ярость, откровенная злобная ярость. Никаких мук разбитого сердца не отразилось в глазах, чей взгляд полоснул по убийственному наряду Присциллы и метнулся к мужчине, которого она почти завоевала с помощью его матери. Ярость сменилась надменным презрением. Марсия Арбэлоэс не из тех, кто признает себя побежденным!
– Я вижу, ты снова связался с этой иностранной швалью, Карлос! – первой напала она, едва представилась такая возможность.
Присцилле стоило великих трудов вынести подобное оскорбление с холодной невозмутимостью. Но она постаралась продемонстрировать неуязвимую уверенность в своем праве находиться рядом с Карлосом. Не говоря уже о том, что это была его «драка». С завидной выдержкой Карлос не замедлил ответить своей некогда невесте:
– Предоставляю тебе самой объяснить родным, почему сейчас происходит то, что про исходит, Марсия. И мой тебе совет, умерь свою злость. Она не украшает тебя.
– Объясни мне, что происходит! – резко потребовал пожилой мужчина, стоявший рядом с Марсией. – Ты поставил нас в унизительное положение. Такие вещи не прощают, Карлос.
– Сеньор Арбэлоэс, ваша дочь и моя мать сговорились разрушить самое ценное, что было в моей жизни. И не надо угрожать мне. Справедливостью я дорожу больше всего.
На секунду сердце Присциллы болезненно сжалось. Услышав из уст Карлоса, что их любовь «самое ценное, что было в его жизни», она лишь полнее ощутила горечь невосполнимой утраты.
– О какой справедливости идет речь? – возмутился старик. – Хосе Антонио… – обратился он за поддержкой, – разве поступок твоего брата совместим с понятием чести?
– Вы не можете отделять меня от моего брата. Сегодня нам нужна правда, а правда не может быть бесчестной.
– У нас была договоренность! – яростно возразил Энрике Арбэлоэс.
– Построенная на обмане, – выдвинул обвинение Карлос.
– Ты можешь доказать это?
– Спросите у своей дочери, – повторил Карлос холодно и сурово. И вдруг с оттенком подозрительности добавил: – Если только вам до сих пор неизвестна та ложь, которой она опутала меня, чтобы связать наши семейства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Присцилла не задумывалась, узнала ли ее Элда Регина. Смысл происходящего и так был безошибочно понят собравшимися. Это была демонстрация гордого пренебрежения чьим бы то ни было мнением. Это было утверждением самонадеянной независимости. Перчатка оказалась брошена в лицо каждой из высокопоставленных особ в стране, и сделать вид, что ничего не произошло, было уже просто, невозможно.
Воцарилось молчание, и Присцилле показалось, что время во дворце де Мелло остановилось. Огромные зеркала в позолоченных рамах отражали застывших в неподвижности участников бала. Сверху многоярусные люстры заливали ослепительным светом зал, а под ними двигалась в унисон троица – Присцилла, Карлос Рикардо и Хосе Антонио. Они шли с достоинством, не ускоряя и не замедляя шаг. Звук их шагов по паркетному полу гулким эхом одиноко и мрачно отзывался в сверхъестественной тишине и внушал суеверный страх.
Присцилла подумала, что Карлос с братом вступают в неизвестное будущее, рискуя всем, что имели в прошлом. Стоила ли игра свеч? Правы ли они? Она не представляла, что значит быть обремененным таким наследием, каким располагало их семейство. Для нее было просто невозможно взвесить все преимущества и издержки огромного богатства.
Элда Регина не спускала с них глаз, лицо ее застыло и казалось неживым. То, что происходило на ее глазах, было откровенным бунтом. Попробует ли она остановить происходящее? Или поняла, что любые ее действия окажутся безрезультатными?
Нервы Присциллы напряглись до предела, когда взгляд женщины в сине-зеленом платье сосредоточился на ней. Он стал пронзительным, когда она узнала спутницу своего сына. Да, это я! – со злостью подумала Присцилла. Смотри на меня. Смотри на свою жертву. Помнишь, мы встречались два года назад? А теперь колесо Фортуны повернулось, и это справедливо.
Элда Регина слегка повернула голову вправо, бросив взгляд на группу людей, стоявших там же на возвышении, на Марсию Арбэлоэс в окружении семейства. Марсия была в девственно белом наряде, как и подобает невесте, маскируя им свой расчетливый ум, готовая принести свою невинность в качестве жертвы на алтарь жадности. Но она смотрела на троицу в недоумении и не реагировала на сигналы, посылаемые ей союзницей.
Понимая, что план ее грозит сорваться, а гости наэлектризованы возрастающим любопытством, мать Карлоса судорожно пыталась найти выход, чтобы снять нагнетаемое напряжение. Желая выгадать время, чтобы поразмышлять над создавшейся ситуацией, она снова подняла микрофон, сосредотачивая внимание присутствующих на себе:
– Воистину потрясающий сюрприз! Похоже, ничто – ни революции, ни стихийные бедствия не смогли бы помешать Карлосу присоединиться к нам сегодня. Прошу извинить меня за небольшой перерыв. Хочу поздороваться с сыном, вернувшимся домой. – Она обернулась к музыкантам и взмахнула рукой.
Оркестр послушно заиграл. Элда Регина укрепила микрофон на подставке и царственно прошествовала влево по возвышению, подальше от семейства Арбэлоэс, явно давая понять Карлосу, что намерена переговорить с ним наедине прежде, чем он скомпрометирует себя, вне всякого сомнения, крайне безрассудным поведением. Однако Карлос не внял ее желаниям.
Без малейшего колебания он направился прямо к семейству Арбэлоэс. Хосе Антонио не надо было подсказывать, что делать, он только сменил ногу, чтобы не нарушить единый строй. Открытый марш-бросок навстречу вражеской линии, подумала Присцилла, видя, как ощетинились члены семейства, рассчитывавшие этой ночью скрепить важный для них союз.
Знали ли они, что было некогда предпринято для достижения этой цели? Мужчины Арбэлоэс выглядели старше и Хосе Антонио, и Карлоса Рикардо. Намного старше. Может, они отводили Карлосу роль кролика, не ставя его ни в грош? «Что ж, вот вам и кролик из шляпы!» – думала Присцилла с откровенным непочтением к их сорвавшейся комбинации.
Она не опустила глаз перед изумленным взглядом наследницы огромного состояния, которая некогда вдребезги разбила ее веру в любовь Карлоса. Теперь горе Присциллы вернулось в виде оскорбительного вызова. «Как тебе это понравится, Марсия? Перед тобой те двое, союз которых тобой, как предполагалось, был разрушен навеки. Смотри на женщину, которой ты лгала! Которую надеялась изничтожить, стереть в порошок».
Ответ не замедлил себя ждать. Последовали внезапность узнавания, затем непонимание, что означает появление здесь Присциллы в паре с Карлосом… А потом ярость, откровенная злобная ярость. Никаких мук разбитого сердца не отразилось в глазах, чей взгляд полоснул по убийственному наряду Присциллы и метнулся к мужчине, которого она почти завоевала с помощью его матери. Ярость сменилась надменным презрением. Марсия Арбэлоэс не из тех, кто признает себя побежденным!
– Я вижу, ты снова связался с этой иностранной швалью, Карлос! – первой напала она, едва представилась такая возможность.
Присцилле стоило великих трудов вынести подобное оскорбление с холодной невозмутимостью. Но она постаралась продемонстрировать неуязвимую уверенность в своем праве находиться рядом с Карлосом. Не говоря уже о том, что это была его «драка». С завидной выдержкой Карлос не замедлил ответить своей некогда невесте:
– Предоставляю тебе самой объяснить родным, почему сейчас происходит то, что про исходит, Марсия. И мой тебе совет, умерь свою злость. Она не украшает тебя.
– Объясни мне, что происходит! – резко потребовал пожилой мужчина, стоявший рядом с Марсией. – Ты поставил нас в унизительное положение. Такие вещи не прощают, Карлос.
– Сеньор Арбэлоэс, ваша дочь и моя мать сговорились разрушить самое ценное, что было в моей жизни. И не надо угрожать мне. Справедливостью я дорожу больше всего.
На секунду сердце Присциллы болезненно сжалось. Услышав из уст Карлоса, что их любовь «самое ценное, что было в его жизни», она лишь полнее ощутила горечь невосполнимой утраты.
– О какой справедливости идет речь? – возмутился старик. – Хосе Антонио… – обратился он за поддержкой, – разве поступок твоего брата совместим с понятием чести?
– Вы не можете отделять меня от моего брата. Сегодня нам нужна правда, а правда не может быть бесчестной.
– У нас была договоренность! – яростно возразил Энрике Арбэлоэс.
– Построенная на обмане, – выдвинул обвинение Карлос.
– Ты можешь доказать это?
– Спросите у своей дочери, – повторил Карлос холодно и сурово. И вдруг с оттенком подозрительности добавил: – Если только вам до сих пор неизвестна та ложь, которой она опутала меня, чтобы связать наши семейства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34