Холодный ветер дул с реки, загоняя всех, кроме бродячих собак, англичан и полицейских в хорошо отапливаемые помещения в поисках укрытия. Мотивы, которыми руководствовались при этом представители вышеупомянутых трех категорий, несколько отличались друг от друга. Если собаки оставались снаружи просто по причине своей бездомности, то англичане делали это из спортивного интереса, а полицейские – в силу своих служебных обязанностей. В эту ночь здесь не было ни одного полицейского, который не предпочел бы в настоящий момент находиться дома, наедине с хорошей книжкой, с хорошей женщиной или с доброй бутылкой виски. Не было даже и такого полицейского, который не предпочел бы пребыванию на этой дороге общество пусть даже плохой книжки, бутылки дрянного виски или, хоть это звучит и достаточно непатриотично, – общество совсем не хорошей женщины.
Однако в эту ночь на этой дороге не было вообще никаких женщин – ни хороших, ни плохих.
Здесь находились исключительно мужчины, а мужчины, целиком погруженные в свою работу, почти никогда не бывают особенно компанейскими, пусть даже и в хорошую погоду.
– За всю свою жизнь я не видел такого холодного октября, – сказал детектив Энди Паркер. – Я всю жизнь прожил в этом городе, но такого холода просто припомнить не могу. В такую, скажу я тебе, ночь им следовало бы платить нам за дополнительный риск. Сегодня ведь и замерзнуть тут недолго.
Детектив Коттон Хейз только молча кивнул в ответ. Пальцы его, сжимающие металлический корпус ручного фонаря, совершенно одеревенели от холода, несмотря на кожаные на меху перчатки. Он удерживал круг света на полоске травы между колонной и шоссе, сосредоточив на этом все свое внимание. Технический сотрудник лаборатории Питер Крониг, сидевший сейчас на корточках у его ног, был как раз тем парнем, с которым у Хейза не так давно получилась небольшая оплошность. Он даже сейчас никак не мог решить про себя, хорошо это или плохо, что ему приходится в данный момент помогать Кронигу, который что-то разыскивает в промерзшей траве, излазив ее всю на коленях. В тот прошлый раз он довольно-таки резко и, пожалуй, зря спустил собак на Кронига и теперь, столкнувшись с ним так тесно по работе, испытывал некоторую неловкость от такого соседства. Конечно же, Хейз совсем немного проработал в 87-м участке, когда судьба впервые свела его с Кронигом. И как каждый новичок, Хейз хотел выставить себя в самом лучшем виде перед остальными ребятами. И вот в присутствии Стива Кареллы, которого он про себя определил, как лучшего полицейского во всем участке, Хейз стал проезжаться насчет Кронига, причем прямо в полицейской лаборатории. А потом Карелла задал ему изрядную головомойку, очень вежливо, правда, как это он всегда делает, в результате чего Хейз усвоил для себя весьма ценный урок – никогда не портить отношений с сотрудниками лаборатории. Он твердо заучил этот урок. И урок этот заставлял его придавать такое большое значение тому, что он теперь снова работает с Кронигом.
– Передвинь слегка свет, – сказал Крониг. – Посвети чуть левее.
И Хейз с готовностью посветил левее.
– И они будут говорить, что сейчас восемь – десять градусов ниже нуля, – сказал Паркер. – Нет, вы представляете себе? Да сейчас стоит такой морозище, что дышать невозможно, а они себе твердят: “восемь-десять”. Я сам по радио слышал. Ну и холодина! А тебе, Хейз, разве не холодно?
– Холодно, – ответил Хейз.
– А что ты все время в молчанку играешь?
– Нет, я разговариваю, – сказал Хейз.
Ему неприятно было оправдываться перед Энди Паркером. Он не слишком хорошо его пока знал, потому что впервые вышел с ним вместе по срочному вызову, но, судя по тому, что он о нем слышал и что сам наблюдал в дежурном помещении, он уже понял, что от Паркера лучше всего держаться подальше. Но вместе с тем ему не хотелось повторения той ошибки, которую он совершил недавно, так глупо попав впросак с Кронигом. Он вовсе не хотел наживать себе врагов там, где следовало бы приобретать друзей.
– Да у меня от этого холода просто зубы свело, будто они посмерзались друг с другом, – сказал он, полагая, что такой ответ несколько смягчит Паркера.
Паркер понимающе кивнул. Это был крупный мужчина, почти такой же высокий, как сам Хейз, рост которого был шесть футов и два дюйма. Но если у Хейза глаза были голубого цвета, а волосы рыжие (за исключением седой пряди над левым виском), то Паркер производил впечатление брюнета – он был черноволосый, кареглазый и с вечной темной щетиной на лице. Честно говоря, несмотря на некоторые общие черты, люди эти абсолютно не походили друг на друга. И самое главное – Хейз только начинал постигать хитрости и тонкости полицейского дела, а Паркер уже прошел на этом пути и огонь, и воду.
– Эй, Крониг, – сказал он, – какого черта ты там копаешься? Ищешь спрятанное сокровище? Неужто нам нечем больше заняться, как ползать здесь раком по этой чертовой траве?
– Заткнись, Паркер, – отозвался Крониг. – Ползать здесь раком приходится пока что мне, а не вам, так что тебе лучше помалкивать. Ты же пока что только и делаешь, что ноешь по поводу погоды.
– А что – разве не стоит собачий холод? – сказал Паркер. – В тебе случайно нет эскимосской крови? – Он промолчал, исчерпав набор острот. – А эскимосы одалживают своих жен, ты слышал об этом?
– Да, слышал, – сказал Крониг. – Давай еще вот здесь попробуем, Хейз. Поди-ка сюда.
Они передвинулись на несколько футов ближе к дому, тщательно освещая фонариком полоску травы.
– Это правда, – сказал Паркер, – и неважно, слышал ты об этом или нет. Когда один эскимос приходит в гости к другому эскимосу, тот одалживает ему свою жену на ночь. Чтобы тот не замерз. – Паркер покачал головой. – А нас еще называют цивилизованными людьми. Вот ты, Крониг, одолжил бы ты мне на ночь свою жену?
– Я не одолжил бы тебе и десятицентовика на чашку кофе, – ответил Крониг. – Посвети-ка сюда, Хейз. Здесь, кажется, что-то есть, – и он остановился.
– Я не спрашиваю у тебя десяти центов, я спросил у тебя насчет жены, – продолжал зубоскалить Паркер, ухмыляясь в темноте. – Видел бы ты, Хейз, жену этого парня. Настоящая кинозвезда. Разве я не прав, а, Крониг?
– Отстань, – сказал Крониг. – Нет, ничего здесь нет, Хейз. Давай пройдем еще немножко дальше.
– А что вы ищете? – спросил Хейз, стараясь, чтобы голос его звучал как можно вежливее.
Крониг остановился и пристально поглядел на Хейза, изо рта у него вырывалось на морозе небольшое облачко пара.
– Следы от ног, оттиски покрышек автомобиля, клочки одежды, горелые спички и любую подобную мелочь, которая могла бы нам дать хоть какой-нибудь след.
– Видите ли, – по-прежнему очень вежливо проговорил Хейз, – я не хотел бы, чтобы у вас создалось впечатление, будто я умничаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Однако в эту ночь на этой дороге не было вообще никаких женщин – ни хороших, ни плохих.
Здесь находились исключительно мужчины, а мужчины, целиком погруженные в свою работу, почти никогда не бывают особенно компанейскими, пусть даже и в хорошую погоду.
– За всю свою жизнь я не видел такого холодного октября, – сказал детектив Энди Паркер. – Я всю жизнь прожил в этом городе, но такого холода просто припомнить не могу. В такую, скажу я тебе, ночь им следовало бы платить нам за дополнительный риск. Сегодня ведь и замерзнуть тут недолго.
Детектив Коттон Хейз только молча кивнул в ответ. Пальцы его, сжимающие металлический корпус ручного фонаря, совершенно одеревенели от холода, несмотря на кожаные на меху перчатки. Он удерживал круг света на полоске травы между колонной и шоссе, сосредоточив на этом все свое внимание. Технический сотрудник лаборатории Питер Крониг, сидевший сейчас на корточках у его ног, был как раз тем парнем, с которым у Хейза не так давно получилась небольшая оплошность. Он даже сейчас никак не мог решить про себя, хорошо это или плохо, что ему приходится в данный момент помогать Кронигу, который что-то разыскивает в промерзшей траве, излазив ее всю на коленях. В тот прошлый раз он довольно-таки резко и, пожалуй, зря спустил собак на Кронига и теперь, столкнувшись с ним так тесно по работе, испытывал некоторую неловкость от такого соседства. Конечно же, Хейз совсем немного проработал в 87-м участке, когда судьба впервые свела его с Кронигом. И как каждый новичок, Хейз хотел выставить себя в самом лучшем виде перед остальными ребятами. И вот в присутствии Стива Кареллы, которого он про себя определил, как лучшего полицейского во всем участке, Хейз стал проезжаться насчет Кронига, причем прямо в полицейской лаборатории. А потом Карелла задал ему изрядную головомойку, очень вежливо, правда, как это он всегда делает, в результате чего Хейз усвоил для себя весьма ценный урок – никогда не портить отношений с сотрудниками лаборатории. Он твердо заучил этот урок. И урок этот заставлял его придавать такое большое значение тому, что он теперь снова работает с Кронигом.
– Передвинь слегка свет, – сказал Крониг. – Посвети чуть левее.
И Хейз с готовностью посветил левее.
– И они будут говорить, что сейчас восемь – десять градусов ниже нуля, – сказал Паркер. – Нет, вы представляете себе? Да сейчас стоит такой морозище, что дышать невозможно, а они себе твердят: “восемь-десять”. Я сам по радио слышал. Ну и холодина! А тебе, Хейз, разве не холодно?
– Холодно, – ответил Хейз.
– А что ты все время в молчанку играешь?
– Нет, я разговариваю, – сказал Хейз.
Ему неприятно было оправдываться перед Энди Паркером. Он не слишком хорошо его пока знал, потому что впервые вышел с ним вместе по срочному вызову, но, судя по тому, что он о нем слышал и что сам наблюдал в дежурном помещении, он уже понял, что от Паркера лучше всего держаться подальше. Но вместе с тем ему не хотелось повторения той ошибки, которую он совершил недавно, так глупо попав впросак с Кронигом. Он вовсе не хотел наживать себе врагов там, где следовало бы приобретать друзей.
– Да у меня от этого холода просто зубы свело, будто они посмерзались друг с другом, – сказал он, полагая, что такой ответ несколько смягчит Паркера.
Паркер понимающе кивнул. Это был крупный мужчина, почти такой же высокий, как сам Хейз, рост которого был шесть футов и два дюйма. Но если у Хейза глаза были голубого цвета, а волосы рыжие (за исключением седой пряди над левым виском), то Паркер производил впечатление брюнета – он был черноволосый, кареглазый и с вечной темной щетиной на лице. Честно говоря, несмотря на некоторые общие черты, люди эти абсолютно не походили друг на друга. И самое главное – Хейз только начинал постигать хитрости и тонкости полицейского дела, а Паркер уже прошел на этом пути и огонь, и воду.
– Эй, Крониг, – сказал он, – какого черта ты там копаешься? Ищешь спрятанное сокровище? Неужто нам нечем больше заняться, как ползать здесь раком по этой чертовой траве?
– Заткнись, Паркер, – отозвался Крониг. – Ползать здесь раком приходится пока что мне, а не вам, так что тебе лучше помалкивать. Ты же пока что только и делаешь, что ноешь по поводу погоды.
– А что – разве не стоит собачий холод? – сказал Паркер. – В тебе случайно нет эскимосской крови? – Он промолчал, исчерпав набор острот. – А эскимосы одалживают своих жен, ты слышал об этом?
– Да, слышал, – сказал Крониг. – Давай еще вот здесь попробуем, Хейз. Поди-ка сюда.
Они передвинулись на несколько футов ближе к дому, тщательно освещая фонариком полоску травы.
– Это правда, – сказал Паркер, – и неважно, слышал ты об этом или нет. Когда один эскимос приходит в гости к другому эскимосу, тот одалживает ему свою жену на ночь. Чтобы тот не замерз. – Паркер покачал головой. – А нас еще называют цивилизованными людьми. Вот ты, Крониг, одолжил бы ты мне на ночь свою жену?
– Я не одолжил бы тебе и десятицентовика на чашку кофе, – ответил Крониг. – Посвети-ка сюда, Хейз. Здесь, кажется, что-то есть, – и он остановился.
– Я не спрашиваю у тебя десяти центов, я спросил у тебя насчет жены, – продолжал зубоскалить Паркер, ухмыляясь в темноте. – Видел бы ты, Хейз, жену этого парня. Настоящая кинозвезда. Разве я не прав, а, Крониг?
– Отстань, – сказал Крониг. – Нет, ничего здесь нет, Хейз. Давай пройдем еще немножко дальше.
– А что вы ищете? – спросил Хейз, стараясь, чтобы голос его звучал как можно вежливее.
Крониг остановился и пристально поглядел на Хейза, изо рта у него вырывалось на морозе небольшое облачко пара.
– Следы от ног, оттиски покрышек автомобиля, клочки одежды, горелые спички и любую подобную мелочь, которая могла бы нам дать хоть какой-нибудь след.
– Видите ли, – по-прежнему очень вежливо проговорил Хейз, – я не хотел бы, чтобы у вас создалось впечатление, будто я умничаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60