— Или на судне под названием «Генерал-Какой-то-там».
— Ну что ж, давайте взглянем в судовую роль, — сказал Уэбстер. — Посмотрим, есть ли у нас какой-нибудь Майк.
— Я думаю, это должен быть Майкл, — уточнил Мейер.
Майкла в списке команды не оказалось.
Однако там был Мишель.
Мишель Фурнье. — Он француз? — спросил Карелла.
— Не имею представления, — ответил Уэбстер. — Хотите посмотреть его досье?
— Если это не затруднит вас.
— Тогда нам надо посетить судовую канцелярию.
Они спустились вслед за ним уже по другому трапу, прошли несколько темных коридоров и оказались перед дверью, которую Уэбстер открыл ключом. Обстановка напоминала канцелярию 87-го участка, в которой всем заправлял Альф Мисколо. Даже такой же аромат кофе витал в воздухе. Уэбстер подошел к ряду ящичков — серых, а не зеленых, как у них, — нашел тот, который ему был нужен, выдвинул и стал перебирать папки. Потом вытащил одну из них.
— Вот он, — сказал он, протягивая папку Карелле.
Мишель Фурнье.
Родился в Канаде, провинции Квебек.
При поступлении на судно, три года назад, дал свой адрес в Портленде, штат Мэн. Здесь, в городе, адреса не было.
— Был ли он в составе экипажа в то время, которое нас интересует? — спросил Карелла.
— Если он поступил на судно три года назад и его папка здесь, в этом ящике, то да. Он был в экипаже пятнадцать месяцев назад, он и сейчас с нами.
— Вы хотите сказать, что Мишель Фурнье сейчас на борту судна?
— О, нет. Как только мы причалили, команда сошла на берег.
— Когда?
— Два дня назад.
— И вернется?
— Мы отплываем в начале следующего месяца.
— Вы имеете представление, где может быть Фурнье?
— Извините. Я даже не знаю этого парня.
— А где его каюта?
— Что ж, давайте посмотрим. Здесь должна быть схема размещения экипажа, — сказал Уэбстер и начал открывать ящики стола.
Каюта Фурнье находилась в носовом отсеке на палубе "Б". Его койка в третьем ярусе сейчас была скатана. Рундуки стояли под койками внизу. Все они были заперты.
— Вот этот принадлежит Фурнье, — сказал Уэбстер. — Ну и что делать? — спросил Мейер. — Еще одно судебное распоряжение?
— Если мы хотим увидеть, что там внутри, — сказал Карелла.
— Ты думаешь, что мы получим ордер?
Уэбстер стоял рядом, но детективы просто забыли о нем.
— Нужно еще, чтоб разрешили взлом этого чертова замка.
— Я даже не знаю, Стив. Она упоминала французский акцент? Если этот парень — француз...
— Канадец, — уточнил Карелла.
— Да, но из Квебека.
— Мы сейчас недалеко от центра, ты же знаешь, прямо возле моста.
— Угробили целую половину дня, — сказал Мейер.
— И к тому же могут не дать ордер.
— Ну.
— Так что ты предлагаешь?
— Даже не знаю, а ты?
— Я думаю, что правосудие надраит нам задницы.
— Я тоже.
— С другой стороны, может разрешить.
— Сомневаюсь.
— Я тоже. Но если даст, вряд ли мы найдем что-нибудь в рундуке, разве что грязные носки и нижнее белье.
— Итак, надо решиться.
— Что ты имеешь в виду?
— Мы скорее всего получим ордер на обыск. Я хочу сказать, какого черта нам сейчас просто не открыть этот замок? У двух парней есть инструменты, чтобы открыть, что угодно. Да они же лучшие взломщики в городе!
— Мистер Уэбстер, — сказал Карелла, — стояло ли ваше судно здесь в порту на Новый год?
— Да, мы были здесь, — сказал Уэбстер.
— А команда была на берегу?
— Да, конечно. На Новый год? Конечно.
— Все же нам лучше сначала получить этот ордер, — сказал Карелла.
* * *
Если бы дело не касалось убийства шестимесячного ребенка, магистрат верховного суда, в который детективы представили свое прошение, мог бы счесть, что они не имеют оснований для получения ордера на обыск. Но судья тоже читает газеты. И смотрит телевизор. И он знал о деле беби Сьюзен. Он также знал, что была убита Энни Флинн, но убийство няни все же не так шокировало. В этом городе шестнадцатилетних девушек насилуют или режут, или то и другое вместе в любой день недели. Но задушить ребенка!
Детективы вернулись на судно с ордером на обыск и парой кусачек.
Они в самом деле были неплохими взломщиками.
На замок им потребовалось три минуты.
Карелла и Мейер нашли достаточно грязных носков и белья в рундуке Мишеля Фурнье.
Но еще они нашли письмо девушки, живущей в этом городе, которое было написано всего лишь в прошлом месяце.
С обратным адресом.
Геррера пытался объяснить своей подруге, почему перед его подъездом стоит полицейский. Консуэла не поняла ни слова. Что-то про департамент полиции, который должен его беречь и защищать, потому что детектив спас ему жизнь. Вообще-то полная бессмыслица. Иногда она думала, что Геррера немного тронутый, и находила это чертовски возбуждающим и забавным.
Сейчас он сказал ей, будто снял другую квартиру и они должны временно переехать туда. Совсем ненадолго. Он оторвется от копа, решит некоторые вопросы с бизнесом, и тогда они отправятся в Испанию. Жить на Коста-Брава. Консуэла никогда не была на Коста-Брава, но звучало это красиво.
— Когда мы уедем в Испанию? — спрашивала она, проверяя его, прямо как Ленни, который просил Джорджа еще раз рассказать о кроликах. В первый раз Консуэла не поверила в историю Герреры, но по мере повторения она звучала все лучше и лучше. Он сказал, что билеты уже заказаны и будут получены очень скоро. Они оба полетят первым классом. К чертовой матери из этого города. Туда, где никто и никогда его не найдет. Ни узкоглазые, ни жаки, ни — в том числе — легавые.
— Жаки? — переспросила она.
— Так их все называют, — ответил он.
Консуэла подумала, что он, наверно, знает, что говорит.
Но она даже не догадывалась, какой он умный. На самом деле, он был еще умнее, чем сам о себе думал.
Уличным умом.
Что означает не только умение выбивать из кого-либо дерьмо. Надо еще и знать, как вести дела и как извлекать из них прибыль. Для себя. Играя главную роль. Действуя быстрее, чем другие парни. Это придет само собой, если ты вырос на этих улицах. Жаки росли не здесь и узкоглазые — тоже. Может быть, улицы бедных районов Кингстона или трущобы Гонконга такие же, как улицы Айсолы, но Геррера не верил в это. Приезжая шантрапа, бывало, могла здесь и преуспеть — с ее-то деньгами и мышцами. Но этому городу свойственно что-то такое, что всегда отторгало чужаков, потому что в этом городе надо было родиться. В их крови не было того, что было в крови у Герреры.
Это был не их город.
Долбаные иностранцы.
Это был его город.
И потому он чувствовал, что вся история попахивает дерьмом, и довольно сильно.
Он понял это сразу же, как только Гамильтон связался с ним. Геррера подумал: «Хо-хо. Почему ему понадобился я?» Это было за три дня до Рождества. Разговор шел на Двадцать седьмой улице. Простая сделка с наркотиками, объяснил Гамильтон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72