Ведь всем и каждому, особенно в преступном мире, должно быть ясно, что при пожаре автомобиля просто невозможно окончательно уничтожить намеченную жертву. Поэтому, будучи человеком весьма обстоятельным, он снова и снова возвращался к своим исследованиям, предпринимая одну попытку за другой. Причем все его старания никак не связаны были с тем, что труп на этот раз принадлежал полицейскому, да еще такому полицейскому, которого он хорошо знал. Труп, лежавший перед ним на операционном столе, вовсе не ассоциировался в его представлении с человеком, которого ранее звали Стивом Кареллой. Просто он столкнулся с патологической загадкой.
И загадка эта никак не поддавалась решению. Целый рабочий день в пятницу она не давала ему покоя.
Берт Клинг сидел в полном одиночестве в дежурном помещении, когда зазвонил телефон. Он снял трубку.
– Детектив Клинг. Восемьдесят седьмой участок полиции.
– Берт, это говорит Пол Блейни.
– Привет, Пол, как поживаешь?
– Спасибо, отлично. Кто там у вас занимается делом Кареллы?
– Мейер сейчас занят им. А в чем дело?
– Можно позвать его к телефону?
– Сейчас его нет здесь.
– Ты, знаешь, я полагаю, что дело у меня к нему весьма важное, – сказал Блейни. – Не мог бы ты сказать, где мне поймать его?
– К сожалению, я не знаю, где он.
– А если я передам тебе, в чем дело, то ты сможешь как-нибудь сообщить ему об этом еще сегодня вечером?
– Конечно, – сказал Клинг.
– Я тут занимался посмертным вскрытием, – сказал Блейни. – Я весьма сожалею, что никак не мог ранее связаться с вами, но дело в том, что результаты вскрытия и последующих анализов оказались довольно противоречивыми, а в таких случаях приходится быть очень осторожным с выводами. Мне не хотелось давать заключение, которое могло бы направить вас по ложному следу, ты понимаешь, о чем я говорю.
– Да, конечно, – сказал Клинг.
– Вот в этом-то и дело. И теперь, если у тебя достаточно времени, мне хотелось бы объяснить, как я поэтапно пришел к своим выводам. Хочу заявить тебе сразу же, что сейчас я абсолютно уверен в полученных результатах. Ты, наверное, и сам понимаешь, насколько это важно, и поэтому мне совсем не хотелось бы, чтобы создалось впечатление, будто мои выводы построены на догадках или неподтвержденных предположениях и уж, во всяком случае, не в таком серьезном деле.
– Я подготовил карандаш и бумагу, – сказал Клинг. – Выкладывай, что там у тебя.
– Ну, во-первых, сравнительный анализ состояния автомобиля и трупа указывает на то, что тело обгорело где-то в ином месте и подвергалось воздействию огня весьма продолжительное время и лишь после этого было перемещено в автомобиль, где его и обнаружили. На этот счет у меня имеются новые лабораторные данные, которые полностью подтверждают сделанный мною вывод. Я направил в лабораторию образцы посторонних включений, которые были обнаружены мной в обугленных мышечных тканях. Анализ подтвердил, что эти включения представляют собой кусочки древесного угля. Следовательно, это позволяет прийти к заключению, что тело было обуглено в пламени огня, поддерживаемого дровами, а вовсе не в пламени вспыхнувшего бензина, как это было бы в случае, если бы тело обгорело при пожаре автомобиля. Я мог бы высказать предположение, что тело было сунуто головой в очаг.
– А почему ты так думаешь?
– Верхняя половина тела обгорела весьма значительно, тогда как ниже пояса ткани сохранились почти нетронутыми. Я пришел к выводу, что верхняя половина тела была сунута в очаг и подвергалась воздействию огня в течение нескольких часов, а, возможно, и в течение целой ночи. Более того, я рискну утверждать, что человек этот был убит до того, как тело его было подвернуто воздействию огня.
– Он был убит раньше?
– Да, я проверил его дыхательные пути в надежде разыскать там примеси горения, а также провел анализ крови на наличие карбоксигемоглобина. Наличие того или другого указывало бы на то, что жертва была жива, когда попала в огонь. Однако ни того, ни другого мне обнаружить не удалось.
– В таком случае, как же он был убит?
– Тут мне пока приходится ограничиться предположением, – сказал Блейни. – Сохранились некоторые признаки гематомы и, кроме того, раздроблены кости основания черепа. Но все эти признаки могли возникнуть и после наступления смерти или в результате воздействия огня, поэтому я не считаю себя вправе утверждать с полной определенностью, что смерть наступила в результате тяжелого удара по голове, хотя предполагать это у нас есть все основания. Давай поэтому пока ограничимся утверждением того бесспорного факта, что он был мертв до того, как его сунули в печь.
– В таком случае, зачем им могло понадобиться совать его туда?
– Чтобы изменить тело до неузнаваемости.
– Ладно, продолжай.
– Как тебе наверняка известно, у трупа отсутствовали зубы, что делало невозможным опознание трупа по карточкам дантиста. Вначале я полагал, что зубы выпали под воздействием огня, но проведя тщательное обследование, я нашел мелкие осколки кости в верхней челюсти. И сейчас я твердо убежден в том, что зубы были выбиты перед тем, как засунуть тело в печь. И сделано это было, как я полагаю, с тем, чтобы затруднить опознание тела.
– Что ты хочешь этим сказать, Блейни?
– Может, ты разрешишь мне сначала закончить? Мне очень не хотелось бы, чтобы потом возникла какая-нибудь путаница.
– Да, да, пожалуйста, – сказал Клинг.
– На обгорелом туловище совсем не осталось волос. Все они были уничтожены огнем. Само собой разумеется, что на черепе тоже не сохранилось волос, поскольку, как я уже указывал, тело было засунуто головой в очаг. Однако вследствие проведенного обследования мне удалось обнаружить сохранившиеся волосяные сумки в жировом слое на туловище, даже в тех местах, где эпителий был полностью разрушен. Иными словами, хотя в огне погибли сами волосы, мне удалось обнаружить явные признаки того, что волосы все-таки росли там. Однако мне не удалось обнаружить таких следов на черепе.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Этим я хочу сказать прежде всего то, что человек, труп которого был обнаружен в автомобиле, был лыс.
– Что?!
– Да, лыс, и в этом для меня не было ничего удивительного. У него были достаточно атрофированные внутренние органы и даже состояние его частично сохранившихся мышечных тканей указывало на то, что человек этот несомненно был весьма преклонного возраста. Более того, поначалу меня несколько удивило то, что один глаз сохранился в черепе, а второй был совершенно уничтожен огнем, я имею в виду левый его глаз. Поэтому я тщательно обследовал левую глазную впадину и пришел к выводу, что в ней уже много лет не было глаза. Зрительного нерва и его канала просто не оказалось, а кроме того сохранились рубцы на мышечной ткани, которые указывают на то, что глаз был удален оперативным путем много лет назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46