Удовлетворены?
— С полицией никогда не сотрудничали?
— Нет, а в чем дело?
— Получая условный срок, вы брали на себя какие-либо обязательства?
Роллинс уже знал, что никаких обязательств она не брала. Слишком мелкое нарушение.
— Не понимаю, о чем вы говорите. — Уна начинала сердиться. — Я же вам сказала. Какая-то жалкая унция...
— Вам не предлагали никаких сделок?
Он знал, что ей не предлагали никаких сделок.
— Конечно же нет. Из-за унции марихуаны!
— Вам доводилось проносить куда-нибудь подслушивающие устройства?
— Что?!
— Мисс Халлиган, я офицер полиции. Если вы когда-либо являлись полицейским осведомителем, мне об этом можно рассказать.
— Что?
— Были ли вы когда-нибудь осведомителем?
— По-моему, мы начали с грабежа неподалеку от...
— Совершенно верно. Но у нас есть основания полагать, что в деле замешан сотрудник правоохранительных органов. Сообщаю вам под большим секретом.
Уна растерянно моргала.
И во все свои прекрасные зеленые глаза смотрела на него.
— Я знал о вашем аресте, — объявил Роллинс.
Она молчала.
— Так вы никогда не работали на полицию?
— Никогда.
— И среди ваших знакомых никогда не было коррумпированных полицейских?
— Среди моих знакомых вообще никаких полицейских никогда не было. Я не помню даже, как звали тех, которые меня арестовывали!
— В таком случае благодарю вас, мисс Халлиган. Извините за беспокойство.
— Ничего, — ответила она, еще раз растерянно посмотрела на него, потом бросила взгляд на часы и заспешила к подземке.
Он сделал вывод, что она чиста.
* * *
В пятницу, двадцать первого мая, Роллинс наконец добрался до конца списка. Он предъявил удостоверение привратнику дома по Восемьдесят первой улице и спросил, как того зовут...
— Луис, — ответил привратник.
...а затем предупредил, что тема их разговора должна остаться в строжайшей тайне, понятно? Идет полицейское расследование, и о его визите не следует рассказывать никому, понятно?
Луис едва не намочил штаны.
Его сестра была нелегальной иммигранткой с Филиппин.
Он заверил Роллинса, что ни одна живая душа не узнает о визите полиции.
Роллинс вошел в холл, осмотрел почтовые ящики и запомнил несколько имен жильцов. Затем вернулся к привратнику и начал задавать ему вопросы о совершенно ненужных ему людях, тогда как на самом деле его интересовала только квартира 12С, где проживал некто М. Уэллес. Старательно запутав Луиса, он наконец спросил:
— А как насчет Уэллеса? Кто живет в квартире 12С?
— Ах да, — сказал Луис. — Мистер и миссис Уэллес и их дочь.
— Как ее зовут?
— Молли.
— Миссис Молли Уэллес?
— Нет, Молли — это дочь.
— А мать как зовут? — поинтересовался Роллинс, подбираясь к цели своего визита.
— Не знаю, — ответил Луис.
— А ее муж? Его имя ты знаешь?
— Майкл, — ответил Луис. — Майкл Уэллес. — И хотя его никто не просил, добавил: — Он работает в окружной прокуратуре.
* * *
— Так вот, — докладывал Роллинс. — Он — заместитель окружного прокурора в Отделе по борьбе с организованной преступностью.
В зеркальце заднего вида Пети и Бобби встретились глазами.
Они втроем ехали в машине Бардо через Куинс. Они знали, что в машине нет подслушивающих устройств, потому что механик проверял ее каждую пятницу. Последняя проверка была только вчера, и Пети не сомневался, что все в порядке. Сейчас он даже жалел, что в ней нет «жучков». Вот бы они там у себя послушали, что Эндрю Фа-виола трахает жену помощника прокурора! Роллинс сидел рядом с ним на переднем сиденье, Бобби Триани — сзади. Машину — новый «Кадиллак-севиль» с надувными подушками безопасности и телефоном — Пети получил в подарок от человека, которому он оказал услугу, — его люди переломали ноги любовнику его жены или что-то в этом роде. Роллинс сидел вполоборота, положив руку на спинку сиденья. Он попеременно обращался то к Бобби, то к Пети.
— Как только испашка-привратник сообщил мне место его работы, я сразу же произвел проверку. Как выяснилось, пять лет назад он провел очень большую операцию — упрятал за решетку банду Ломбарди, всех шестерых. У них у всех пожизненное.
— Как, говоришь, его имя? — переспросил Бобби.
— Уэллес. Майкл Уэллес.
— Майкл Уэллес, — повторил Пети.
— Точно.
— Банда Ломбарди.
— Точно.
— Значит, не исключено, — заметил Бобби.
У Роллинса хватило ума не спрашивать, что именно не исключено.
— Значит, это могла быть она, — сказал Пети.
Роллинс по-прежнему хранил молчание.
— Так ты уверен, что она жена того парня, который упек банду Ломбарди? — уточнил Бобби.
— Абсолютно.
— И как ее зовут?
— До сих пор не знаю.
Бобби вздохнул.
Пети тоже вздохнул и кивнул Бобби в зеркальце заднего вида.
Бобби принялся отсчитывать стодолларовые купюры.
— Спасибо, Рэнди, — сказал он. — Ты хорошо поработал.
Роллинсу нравилось иметь дело с этими людьми.
Они всегда держали свое слово и расплачивались наличными без звука.
* * *
— Я слышала, ты серьезно увлечен какой-то девушкой, — сказала Ида.
Внешне она очень походила на своего отца. Те же мощный нос и иссиня-черные волосы. Глядя на нее, Эндрю всегда вспоминал ту маленькую девочку из детства. Воскресные визиты к бабушке. Совместное катание на роликах по дорожкам во дворе. Телевизор в бабушкиной комнате — иногда казалось, что он тоже давным-давно привезен из Италии на пароходе с грузом оливкового масла. Сама комната — маленькая, уютная и теплая, с красными бархатными шторами и фотографиями в резных рамках на стенах. С фотографий смотрели усатые мужчины в жестких белых воротничках и манжетах.
Всякий раз, когда Эндрю по воскресеньям приезжал в дом Иды, почти все время он проводил в ее обществе. С Бобби он мог увидеться в любое время на неделе. Если уж на то пошло, на неделе он виделся с Бобби гораздо чаще, чем полезно для здоровья. С Идой же он встречался в лучшем случае раз в два месяца.
— И кто она? — спросила Ида.
Она стояла у плиты и пробовала кипевший в кастрюле томатный соус. Не сказать, что она такая уж прекрасная кухарка. В городки она в детстве тоже не очень хорошо играла, что ее, впрочем, ничуть не смущало. Поверх голубого платья, в котором она утром ходила в церковь, Ида надела пластиковый фартук с надписью: ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ЦЕЛУЙТЕ ПОВАРА.
— А ты откуда знаешь? — поинтересовался он.
— Твой отец написал мне, — пожала плечами Ида. — Дескать, когда ты был у него, то упомянул о какой-то девушке. Он считает, что между вами это серьезно.
— Ничего подобного я ему не говорил.
Но Ида не собиралась отступаться.
— Ну мне-то ты можешь сказать.
— Говорю тебе, никого у меня нет.
Однако он расплылся в улыбке, как школьник.
— Твой отец решил, что у вас что-то серьезное.
— Он меня не так понял. Я сказал, что ничего серьезного у меня ни с кем нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— С полицией никогда не сотрудничали?
— Нет, а в чем дело?
— Получая условный срок, вы брали на себя какие-либо обязательства?
Роллинс уже знал, что никаких обязательств она не брала. Слишком мелкое нарушение.
— Не понимаю, о чем вы говорите. — Уна начинала сердиться. — Я же вам сказала. Какая-то жалкая унция...
— Вам не предлагали никаких сделок?
Он знал, что ей не предлагали никаких сделок.
— Конечно же нет. Из-за унции марихуаны!
— Вам доводилось проносить куда-нибудь подслушивающие устройства?
— Что?!
— Мисс Халлиган, я офицер полиции. Если вы когда-либо являлись полицейским осведомителем, мне об этом можно рассказать.
— Что?
— Были ли вы когда-нибудь осведомителем?
— По-моему, мы начали с грабежа неподалеку от...
— Совершенно верно. Но у нас есть основания полагать, что в деле замешан сотрудник правоохранительных органов. Сообщаю вам под большим секретом.
Уна растерянно моргала.
И во все свои прекрасные зеленые глаза смотрела на него.
— Я знал о вашем аресте, — объявил Роллинс.
Она молчала.
— Так вы никогда не работали на полицию?
— Никогда.
— И среди ваших знакомых никогда не было коррумпированных полицейских?
— Среди моих знакомых вообще никаких полицейских никогда не было. Я не помню даже, как звали тех, которые меня арестовывали!
— В таком случае благодарю вас, мисс Халлиган. Извините за беспокойство.
— Ничего, — ответила она, еще раз растерянно посмотрела на него, потом бросила взгляд на часы и заспешила к подземке.
Он сделал вывод, что она чиста.
* * *
В пятницу, двадцать первого мая, Роллинс наконец добрался до конца списка. Он предъявил удостоверение привратнику дома по Восемьдесят первой улице и спросил, как того зовут...
— Луис, — ответил привратник.
...а затем предупредил, что тема их разговора должна остаться в строжайшей тайне, понятно? Идет полицейское расследование, и о его визите не следует рассказывать никому, понятно?
Луис едва не намочил штаны.
Его сестра была нелегальной иммигранткой с Филиппин.
Он заверил Роллинса, что ни одна живая душа не узнает о визите полиции.
Роллинс вошел в холл, осмотрел почтовые ящики и запомнил несколько имен жильцов. Затем вернулся к привратнику и начал задавать ему вопросы о совершенно ненужных ему людях, тогда как на самом деле его интересовала только квартира 12С, где проживал некто М. Уэллес. Старательно запутав Луиса, он наконец спросил:
— А как насчет Уэллеса? Кто живет в квартире 12С?
— Ах да, — сказал Луис. — Мистер и миссис Уэллес и их дочь.
— Как ее зовут?
— Молли.
— Миссис Молли Уэллес?
— Нет, Молли — это дочь.
— А мать как зовут? — поинтересовался Роллинс, подбираясь к цели своего визита.
— Не знаю, — ответил Луис.
— А ее муж? Его имя ты знаешь?
— Майкл, — ответил Луис. — Майкл Уэллес. — И хотя его никто не просил, добавил: — Он работает в окружной прокуратуре.
* * *
— Так вот, — докладывал Роллинс. — Он — заместитель окружного прокурора в Отделе по борьбе с организованной преступностью.
В зеркальце заднего вида Пети и Бобби встретились глазами.
Они втроем ехали в машине Бардо через Куинс. Они знали, что в машине нет подслушивающих устройств, потому что механик проверял ее каждую пятницу. Последняя проверка была только вчера, и Пети не сомневался, что все в порядке. Сейчас он даже жалел, что в ней нет «жучков». Вот бы они там у себя послушали, что Эндрю Фа-виола трахает жену помощника прокурора! Роллинс сидел рядом с ним на переднем сиденье, Бобби Триани — сзади. Машину — новый «Кадиллак-севиль» с надувными подушками безопасности и телефоном — Пети получил в подарок от человека, которому он оказал услугу, — его люди переломали ноги любовнику его жены или что-то в этом роде. Роллинс сидел вполоборота, положив руку на спинку сиденья. Он попеременно обращался то к Бобби, то к Пети.
— Как только испашка-привратник сообщил мне место его работы, я сразу же произвел проверку. Как выяснилось, пять лет назад он провел очень большую операцию — упрятал за решетку банду Ломбарди, всех шестерых. У них у всех пожизненное.
— Как, говоришь, его имя? — переспросил Бобби.
— Уэллес. Майкл Уэллес.
— Майкл Уэллес, — повторил Пети.
— Точно.
— Банда Ломбарди.
— Точно.
— Значит, не исключено, — заметил Бобби.
У Роллинса хватило ума не спрашивать, что именно не исключено.
— Значит, это могла быть она, — сказал Пети.
Роллинс по-прежнему хранил молчание.
— Так ты уверен, что она жена того парня, который упек банду Ломбарди? — уточнил Бобби.
— Абсолютно.
— И как ее зовут?
— До сих пор не знаю.
Бобби вздохнул.
Пети тоже вздохнул и кивнул Бобби в зеркальце заднего вида.
Бобби принялся отсчитывать стодолларовые купюры.
— Спасибо, Рэнди, — сказал он. — Ты хорошо поработал.
Роллинсу нравилось иметь дело с этими людьми.
Они всегда держали свое слово и расплачивались наличными без звука.
* * *
— Я слышала, ты серьезно увлечен какой-то девушкой, — сказала Ида.
Внешне она очень походила на своего отца. Те же мощный нос и иссиня-черные волосы. Глядя на нее, Эндрю всегда вспоминал ту маленькую девочку из детства. Воскресные визиты к бабушке. Совместное катание на роликах по дорожкам во дворе. Телевизор в бабушкиной комнате — иногда казалось, что он тоже давным-давно привезен из Италии на пароходе с грузом оливкового масла. Сама комната — маленькая, уютная и теплая, с красными бархатными шторами и фотографиями в резных рамках на стенах. С фотографий смотрели усатые мужчины в жестких белых воротничках и манжетах.
Всякий раз, когда Эндрю по воскресеньям приезжал в дом Иды, почти все время он проводил в ее обществе. С Бобби он мог увидеться в любое время на неделе. Если уж на то пошло, на неделе он виделся с Бобби гораздо чаще, чем полезно для здоровья. С Идой же он встречался в лучшем случае раз в два месяца.
— И кто она? — спросила Ида.
Она стояла у плиты и пробовала кипевший в кастрюле томатный соус. Не сказать, что она такая уж прекрасная кухарка. В городки она в детстве тоже не очень хорошо играла, что ее, впрочем, ничуть не смущало. Поверх голубого платья, в котором она утром ходила в церковь, Ида надела пластиковый фартук с надписью: ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ЦЕЛУЙТЕ ПОВАРА.
— А ты откуда знаешь? — поинтересовался он.
— Твой отец написал мне, — пожала плечами Ида. — Дескать, когда ты был у него, то упомянул о какой-то девушке. Он считает, что между вами это серьезно.
— Ничего подобного я ему не говорил.
Но Ида не собиралась отступаться.
— Ну мне-то ты можешь сказать.
— Говорю тебе, никого у меня нет.
Однако он расплылся в улыбке, как школьник.
— Твой отец решил, что у вас что-то серьезное.
— Он меня не так понял. Я сказал, что ничего серьезного у меня ни с кем нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91