Они держали карты, и со стороны это выглядело несколько старомодно.
Отвернувшись от них, я уставился в спину человека, сидящего за конторкой, и прокашлялся.
Он повернулся вместе со стулом и широко улыбнулся, показывая золотые зубы.
– Здравствуйте, здравствуйте, – сказал он.
Я указал головой за свое плечо:
– Что это? Маджонг?
Он оглянулся, словно не видел, чем заняты сидящие в зале.
– Китайская игра, – объяснил он.
– Спасибо, – сказал я. – Гарри Цзе тоже играл в нее?
– Гарри? Нет, Гарри играть покер. Дальний стол. Вы знать Гарри?
– Не совсем.
Китаец покачал головой, и толстые его щеки затряслись.
– Гарри мертвый.
– Я знаю.
– Да, мертвый. – Он опять покачал головой.
– Он был здесь в прошлый понедельник?
– О, конечно. Он всегда играть покер, Гарри хороший парень.
– Кто играл с ним?
– Хм-м?
– В прошлый понедельник. Кто играл с ним?
– Почему?
– Он убит. Может быть, это сделал один из его друзей. Кто был в тот день?
Толстый китаец резко встал и поглядел на дальний стол, затем кивнул головой:
– Тот люди. Всегда играть покер. Только они. – Он кивнул на дальний стол. – Они играть с Гарри.
– Спасибо. Думаю, я могу задать им несколько вопросов?
Толстый китаец пожал плечами, и я двинулся вглубь, минуя столы для маджонга. За карточным столом сидело четверо мужчин. Ни один из них не поднял глаз, когда я остановился рядом с ними. Я прочистил горло.
Худой человек с короткими черными волосами и чисто выбритым лицом с удивлением взглянул на меня. Глаза его были раскосыми, кожа туго обтягивала скулы. Он держал карты перед собой, раскинув их широким веером.
– Мое имя – Кеннон, – сказал я ему. – Насколько я понимаю, Гарри Цзе играл здесь вечером в карты перед тем, как был убит.
– Да? – отозвался худой человек.
– Вы здесь ведете игру?
– Могу и я. А в чем дело?
– Кто выиграл вечером в понедельник?
Худой человек задумался, пожал плечами и повернулся к другому игроку.
– Кто выиграл, Томми?
Томми был мощным парнем с широким лицом. Он тоже пожал плечами:
– Не помню, Лан.
– Это твое имя? – уточнил я первого парня.
– Да. Лан Чин.
– Так кто выиграл в тот день, Лан Чин?
– Не помню.
– Это был Гарри?
– Не думаю.
– Да или нет?
– Нет.
– Ты уверен?
Лан Чин посмотрел на меня:
– Вы из полиции?
– Нет.
Он кивнул:
– Гарри не выиграл. Этого для вас достаточно, – он вернулся к своим картам, выудил две из веера и сказал игроку, сидевшему напротив, – две карты.
Сдающий бросил две карты на стол, и Лан Чин потянулся за ними. В этот момент я протянул руку и сжал его запястье:
– Я еще не закончил, Лан.
Он высвободил руку и отодвинул стул назад.
– Тебе лучше убраться отсюда к черту, приятель, – заметил он.
– Курт, – поправил я. – Я хочу знать, кто здесь выиграл вечером в понедельник. Ты собираешься ответить на этот вопрос?
– Какое это имеет значение?
– Мне надо знать.
Лан нетерпеливо указал головой:
– Томми выиграл.
Я повернулся к мощному, широколицему китайцу:
– Ты?
– Да.
– Сколько?
– Несколько баксов.
– Гарри проиграл?
– Да.
– Сколько?
– Не помню. Два-три доллара.
– Кто еще выиграл? Ты сказал, Томми, что выиграл несколько баксов. Ты также утверждаешь, что Гарри проиграл около трех баксов. Что же делали остальные?
Лан Чин встал:
– Мы часто срываем банк. Подходит вам такой ответ?
– Может быть, – ответил я. – Возможно, я еще вернусь.
Кто-то за столом пробормотал:
– Не торопитесь.
Я остановился у конторки за деревянными перилами, и толстый китаец поднял на меня глаза.
– Я не уверен, что расслышал ваше имя, – произнес я.
– Вон. Сэм Вон.
– Мистер Вон, вечером в понедельник Гарри ушел отсюда один?
– Один.
– Он не говорил, куда направляется? У него не было свидания с кем-нибудь?
– Нет. Он не говорил. Я думаю, он идти домой.
– Понимаю.
Сэм Вон смотрел на меня с удивлением:
– Гарри нет убит ночью понедельник, – сказал он с недоумением. – Гарри убит ночью вторник.
– Знаю, – отозвался я. – Это как раз то, что смущает меня.
* * *
Ни одна из моих версий не подходила. Я точно стукнулся головой о каменную стенку, и это ощущение мне не понравилось. Точно так же в прежние дни мне не нравилось, когда кто-то совал мне под нос жирный гонорар, держа его как морковку для кролика, и требовал, чтобы я нашел пропавшего супруга или устранил повод для шантажа.
Сейчас гонорар мне не грозил. Только мысль о Джо, лежащем мертвым в маленьком парке, заставляла меня действовать, мысль о Джо, о котором я не знал практически ничего.
Я думал о последней бутылке, которую мы распили, сидя на краешке кровати несколько дней назад. Мы прикончили пятый «Империал», забыв о жарких улицах снаружи, забыв обо всем, кроме желания погрузиться в безрассудное глухое опьянение.
Теперь Джо мертв, и Чарли подозревает, что есть связь между его смертью и смертью Гарри Цзе, человека, которого я вообще не знал. Разумный парень назвал бы это гиблым делом. Разумный парень сказал бы: «Отлично, ты, тупой ублюдок, твоя первая идея была ложной. Гарри Цзе не выиграл ни гроша и убили его не из-за этого. Есть какая-то другая причина, она кроется не в обманувшей его жене, потому что любовь ясно написана на ее лице. В общем, оставь это и забудь».
Но я давным-давно перестал быть разумным. Я перестал быть им с той ночи, когда разворотил лицо Паркеру.
В поисках цели я двинулся по Чайнатауну. Я шел мимо витрин, в которых были выставлены травы и коренья, рыба, пряности и битая птица. Я шел мимо других витрин, где были выставлены сандалии и кимоно, нефрит, четки, шкатулки, статуэтки и веера. Я шел мимо киосков с китайскими газетами и журналами. Я шел мимо ресторанов, мимо домов, нижние окна которых находятся на одном уровне с улицей. Я шел мимо всего этого в одуряющей зловонной жаре, которая в узких улочках липла к тебе как нечто осязаемое.
Но так ничего и не надумал.
Жара душила. Она заползала в распахнутый ворот моей рубахи, стекала струйками пота по спине. Было слишком жарко, чтобы ходить, и слишком жарко, чтобы думать, и чертовски жарко, чтобы делать что-нибудь кроме того, как приникнуть к стакану пива, покрытому холодными капельками.
Но я думал, я гнал жару вон из мозга и пытался вспомнить, что миссис Цзе говорила о своем муже.
Экспорт-импорт.
Я остановился в ближайшей лавочке, перебрал две дюжины Цзе в телефонной книге и наконец обнаружил адрес его конторы прямо в центре Чайнатауна, где, как надеялся, нахожусь и я. Вздохнув, я вытер пот со лба и направился в его офис.
Это была маленькая захудалая контора с выглядевшей солидно вывеской над дверью «ГАРРИ ЦЗЕ. ЭКСПОРТ-ИМПОРТ». Я дернул дверную ручку, будучи наполовину уверен, что контора закрыта. Но дверь отворилась, и я очутился в небольшой приемной. Возле стены помещалась конторка, а за конторкой сидела китаянка.
1 2 3 4 5
Отвернувшись от них, я уставился в спину человека, сидящего за конторкой, и прокашлялся.
Он повернулся вместе со стулом и широко улыбнулся, показывая золотые зубы.
– Здравствуйте, здравствуйте, – сказал он.
Я указал головой за свое плечо:
– Что это? Маджонг?
Он оглянулся, словно не видел, чем заняты сидящие в зале.
– Китайская игра, – объяснил он.
– Спасибо, – сказал я. – Гарри Цзе тоже играл в нее?
– Гарри? Нет, Гарри играть покер. Дальний стол. Вы знать Гарри?
– Не совсем.
Китаец покачал головой, и толстые его щеки затряслись.
– Гарри мертвый.
– Я знаю.
– Да, мертвый. – Он опять покачал головой.
– Он был здесь в прошлый понедельник?
– О, конечно. Он всегда играть покер, Гарри хороший парень.
– Кто играл с ним?
– Хм-м?
– В прошлый понедельник. Кто играл с ним?
– Почему?
– Он убит. Может быть, это сделал один из его друзей. Кто был в тот день?
Толстый китаец резко встал и поглядел на дальний стол, затем кивнул головой:
– Тот люди. Всегда играть покер. Только они. – Он кивнул на дальний стол. – Они играть с Гарри.
– Спасибо. Думаю, я могу задать им несколько вопросов?
Толстый китаец пожал плечами, и я двинулся вглубь, минуя столы для маджонга. За карточным столом сидело четверо мужчин. Ни один из них не поднял глаз, когда я остановился рядом с ними. Я прочистил горло.
Худой человек с короткими черными волосами и чисто выбритым лицом с удивлением взглянул на меня. Глаза его были раскосыми, кожа туго обтягивала скулы. Он держал карты перед собой, раскинув их широким веером.
– Мое имя – Кеннон, – сказал я ему. – Насколько я понимаю, Гарри Цзе играл здесь вечером в карты перед тем, как был убит.
– Да? – отозвался худой человек.
– Вы здесь ведете игру?
– Могу и я. А в чем дело?
– Кто выиграл вечером в понедельник?
Худой человек задумался, пожал плечами и повернулся к другому игроку.
– Кто выиграл, Томми?
Томми был мощным парнем с широким лицом. Он тоже пожал плечами:
– Не помню, Лан.
– Это твое имя? – уточнил я первого парня.
– Да. Лан Чин.
– Так кто выиграл в тот день, Лан Чин?
– Не помню.
– Это был Гарри?
– Не думаю.
– Да или нет?
– Нет.
– Ты уверен?
Лан Чин посмотрел на меня:
– Вы из полиции?
– Нет.
Он кивнул:
– Гарри не выиграл. Этого для вас достаточно, – он вернулся к своим картам, выудил две из веера и сказал игроку, сидевшему напротив, – две карты.
Сдающий бросил две карты на стол, и Лан Чин потянулся за ними. В этот момент я протянул руку и сжал его запястье:
– Я еще не закончил, Лан.
Он высвободил руку и отодвинул стул назад.
– Тебе лучше убраться отсюда к черту, приятель, – заметил он.
– Курт, – поправил я. – Я хочу знать, кто здесь выиграл вечером в понедельник. Ты собираешься ответить на этот вопрос?
– Какое это имеет значение?
– Мне надо знать.
Лан нетерпеливо указал головой:
– Томми выиграл.
Я повернулся к мощному, широколицему китайцу:
– Ты?
– Да.
– Сколько?
– Несколько баксов.
– Гарри проиграл?
– Да.
– Сколько?
– Не помню. Два-три доллара.
– Кто еще выиграл? Ты сказал, Томми, что выиграл несколько баксов. Ты также утверждаешь, что Гарри проиграл около трех баксов. Что же делали остальные?
Лан Чин встал:
– Мы часто срываем банк. Подходит вам такой ответ?
– Может быть, – ответил я. – Возможно, я еще вернусь.
Кто-то за столом пробормотал:
– Не торопитесь.
Я остановился у конторки за деревянными перилами, и толстый китаец поднял на меня глаза.
– Я не уверен, что расслышал ваше имя, – произнес я.
– Вон. Сэм Вон.
– Мистер Вон, вечером в понедельник Гарри ушел отсюда один?
– Один.
– Он не говорил, куда направляется? У него не было свидания с кем-нибудь?
– Нет. Он не говорил. Я думаю, он идти домой.
– Понимаю.
Сэм Вон смотрел на меня с удивлением:
– Гарри нет убит ночью понедельник, – сказал он с недоумением. – Гарри убит ночью вторник.
– Знаю, – отозвался я. – Это как раз то, что смущает меня.
* * *
Ни одна из моих версий не подходила. Я точно стукнулся головой о каменную стенку, и это ощущение мне не понравилось. Точно так же в прежние дни мне не нравилось, когда кто-то совал мне под нос жирный гонорар, держа его как морковку для кролика, и требовал, чтобы я нашел пропавшего супруга или устранил повод для шантажа.
Сейчас гонорар мне не грозил. Только мысль о Джо, лежащем мертвым в маленьком парке, заставляла меня действовать, мысль о Джо, о котором я не знал практически ничего.
Я думал о последней бутылке, которую мы распили, сидя на краешке кровати несколько дней назад. Мы прикончили пятый «Империал», забыв о жарких улицах снаружи, забыв обо всем, кроме желания погрузиться в безрассудное глухое опьянение.
Теперь Джо мертв, и Чарли подозревает, что есть связь между его смертью и смертью Гарри Цзе, человека, которого я вообще не знал. Разумный парень назвал бы это гиблым делом. Разумный парень сказал бы: «Отлично, ты, тупой ублюдок, твоя первая идея была ложной. Гарри Цзе не выиграл ни гроша и убили его не из-за этого. Есть какая-то другая причина, она кроется не в обманувшей его жене, потому что любовь ясно написана на ее лице. В общем, оставь это и забудь».
Но я давным-давно перестал быть разумным. Я перестал быть им с той ночи, когда разворотил лицо Паркеру.
В поисках цели я двинулся по Чайнатауну. Я шел мимо витрин, в которых были выставлены травы и коренья, рыба, пряности и битая птица. Я шел мимо других витрин, где были выставлены сандалии и кимоно, нефрит, четки, шкатулки, статуэтки и веера. Я шел мимо киосков с китайскими газетами и журналами. Я шел мимо ресторанов, мимо домов, нижние окна которых находятся на одном уровне с улицей. Я шел мимо всего этого в одуряющей зловонной жаре, которая в узких улочках липла к тебе как нечто осязаемое.
Но так ничего и не надумал.
Жара душила. Она заползала в распахнутый ворот моей рубахи, стекала струйками пота по спине. Было слишком жарко, чтобы ходить, и слишком жарко, чтобы думать, и чертовски жарко, чтобы делать что-нибудь кроме того, как приникнуть к стакану пива, покрытому холодными капельками.
Но я думал, я гнал жару вон из мозга и пытался вспомнить, что миссис Цзе говорила о своем муже.
Экспорт-импорт.
Я остановился в ближайшей лавочке, перебрал две дюжины Цзе в телефонной книге и наконец обнаружил адрес его конторы прямо в центре Чайнатауна, где, как надеялся, нахожусь и я. Вздохнув, я вытер пот со лба и направился в его офис.
Это была маленькая захудалая контора с выглядевшей солидно вывеской над дверью «ГАРРИ ЦЗЕ. ЭКСПОРТ-ИМПОРТ». Я дернул дверную ручку, будучи наполовину уверен, что контора закрыта. Но дверь отворилась, и я очутился в небольшой приемной. Возле стены помещалась конторка, а за конторкой сидела китаянка.
1 2 3 4 5