– Кража у оккупационных войск карается смертью!
Сердце бешено колотилось. Мэри сделала шаг навстречу, чтобы прикрыть наготу незнакомца своими пышными юбками. Это ее движение вызвало тихий иронический смех у бесстыдного нагого мужчины. Он притянул ее ближе, еще ближе. Женщина почувствовала, как влага с его груди проникает сквозь корсаж ее ситцевого платья.
– Вы смущены, мэм? – спросил он.
Наконец Мэри Элен обрела дар речи. Взглянув в светлые глаза, смотревшие на нее из темноты, она прокричала:
– Да! Да, конечно, я смущена! На вас нет одежды! Вы совершенно нагой!
– Да, верно, – ответил ей низкий ласковый баритон. – Но вы уже видели меня таким. Много раз.
Его длинные тонкие пальцы продолжали сжимать ее запястье. Он медленно повернул голову, чтобы его лицо осветил лунный свет.
– Разве вы забыли те долгие часы, что мы провели обнаженными?
Наступила долгая пауза.
– Разве ты забыла… Мэри?
Женщина вздрогнула. Он назвал ее Мэри. Все, кто ее знал, всегда звали ее Мэри Элен. Все, кроме…
– Господи Всевышний! – охнула она, недоверчиво вглядываясь в лицо, которое так хорошо помнила.
Высокий умный лоб под блестящими волосами. Удивительные светлые глаза под густыми, выгнутыми темными бровями. Высокие, чуть скошенные скулы. Прямой нос с узкой переносицей. Широкий рот с полными губами. Твердый, прекрасно вылепленный подбородок…
– К… Клей? Клей Найт!
Глава 2
Мемфис, штат Теннесси Жаркий август 1840 года
– Клей? Клей Найт!
Светлые, почти белые волосы, пышные развевающиеся юбки с передником. Девятилетняя Мэри Элен Пребл вихрем несется вниз по лестнице. Она выскакивает из парадной двери особняка и зовет любимого товарища своих игр – тихого темноволосого Клейтона Найта:
– Клей, где же ты?
Мэри Элен заметила Клейтона Найта из своей спальни, когда он поднимался по усыпанной галькой подъездной дороге. Мальчик нес под мышкой большую плоскую коробку. В это время девочке полагалось отдыхать после обеда. Но только малыши и старики любят спать в это время. Мэри Элен больше не спит днем.
И никто, кроме Клея, об этом не знает. Каждый раз в три часа дня девочка выразительно зевает и покорно поднимается наверх, в свою комнату. Родители настаивают, чтобы она час-полтора отдыхала.
Но, оказавшись у себя в огромной бело-желтой спальне, Мэри Элен не смыкает глаз.
Вместо этого она обычно читает любимые книжки, играет со своими многочисленными куклами или же забавляется, кувыркаясь на своей пышной перине.
Порой девочка просто сидит, обхватив руками колени, на подоконнике одного из высоких, до потолка, окон. Она смотрит на роскошные ухоженные просторы Лонгвуда, на изгибающуюся внизу Миссисипи и грезит наяву.
Сегодня Мэри Элен так же сидела у открытого окна, когда заметила Клея, поднимающегося по подъездной дороге. Она не ожидала, что он придет. Девочка радостно замахала ему, но он не заметил. Она не могла его окликнуть, боясь разбудить мать, которая отдыхала внизу, в своей гостиной.
Поэтому Мэри Элен соскочила с подоконника, быстренько набросила на сорочку свежую белую блузку, красную юбочку и ярко-голубой передник и бегом бросилась вниз. Игнорируя упреки слуг, шепотом старавшихся ее урезонить, она вихрем вылетела из парадной двери.
Но теперь, когда девочка оказалась на залитой солнцем галерее, она не увидела Клея. Мэри Элен позвала его, но никто не ответил. Она начала беспокоиться. Маленькие ручки уперлись в худенькие бедра, глазки сверкнули. Голос девочки поднялся почти до визга. Она снова позвала своего маленького приятеля. Мэри Элен догадывалась, что он где-то прячется от нее.
– Клейтон Найт, если ты сейчас же не отзовешься, я никогда больше не стану с тобой разговаривать!
Ни звука в ответ.
Теперь девочка нахмурилась. Жмурясь от августовского солнца, нетерпеливо перепрыгивая через ступеньки, она побежала вниз по лестнице. Спустившись, Мэри Элен огляделась и по-детски радостно взвизгнула. Из ветвей магнолии высунулась коричневая от загара рука, и изящные пальцы ухватили прядь ее светлых развевающихся волос.
На дорожку вышел смеющийся Клей Найт. Его светлые глаза сверкали.
– Ты кого-то ищешь, Мэри?
Он легонько дернул ее за волосы и отпустил.
– Вот ты где! Любишь же ты меня мучить! – Девочка сделала сердитое лицо и с притворным гневом набросилась на него: – Ты почему не сказал мне, что сегодня придешь?
Клейтон Найт пожал широкими плечами, наклонился и поднял с земли длинную плоскую коробку, лежавшую возле магнолии, за которой он прятался.
– Я и сам не знал, что приду. – Он показал на коробку. – Мама закончила это платье быстрее, чем ожидала. Она сказала, что миссис Пребл хотела бы получить его поскорее. Поэтому мама и послала меня.
Гнев Мэри Элен мгновенно улетучился.
– Ладно! Мама сейчас спит. Пошли! – Девочка повернулась и направилась назад, к ступенькам. – Мы оставим коробку у зеркала в холле. И пойдем играть. – Улыбка ее стала шире.
Клейтон кивнул и пошел за ней.
Дети были добрыми друзьями. Они дружили с тех пор, как застенчивый шестилетний Клейтон Найт впервые увидел неугомонную Мэри Пребл, пяти лет от роду.
В тот день он один пришел в усадьбу Преблов, чтобы принести изысканное бальное платье, которое его мать-портниха сшила для красавицы Жюли Пребл.
В тот же день, а было это уже четыре года назад, Клей и Мэри Элен, несмотря на различие в происхождении, стали друзьями.
А различие это было весьма существенным. Маленькая Мэри Элен была единственным и обожаемым ребенком Джона Томаса Пребла, одного из самых богатых и влиятельных людей штата Теннесси. И было это в эпоху, когда миром правил хлопок, а Мемфис был мировой столицей хлопка. На редкость сообразительный и предприимчивый Джон Томас Пребл стал миллионером именно благодаря хлопку, причем стал им тогда, когда ему еще не было и тридцати лет.
Строительство солидной усадьбы на скале, откуда открывался великолепный вид на мутные воды Миссисипи, он начал еще за год до того, как на летнем балу в Чарлстоне познакомился с ослепительно красивой юной леди из Южной Каролины. Она была местной аристократкой, и звали ее Жюли Каролина Данвуди. С первой же минуты их встречи Джон Томас решил, что стройная белокурая красавица станет его женой. После восхитительного медового месяца на континенте состоятельный молодой муж подвел сияющую молодостью и красотой жену к мраморному порогу ее нового дома.
Жюли Данвуди Пребл искренне восхитило великолепие Лонгвуда.
Похожую на дворец усадьбу назвали Лонгвудом в честь старого дома, где Джон Томас Пребл жил в детстве. Молодой миллионер не жалел денег на строительство и отделку имения. Фасад дома украшали величественные коринфские колонны. Из Европы были выписаны самые лучшие декоративные и отделочные материалы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74