Забыв о своей тележке, Элизабет бросилась к постели Трисии и схватила ее за руку. Она была такой холодной!
– Боже мой! Трисия, почему ты не сказала мне, что больна? Что с тобой случилось?
– У меня лейкемия, Лиз, – прерывисто зашептала Трисия.
Ее глаза наполнились слезами, но она старалась не дать им волю. Она сильно сжала губы и несколько раз сглотнула. Только одна слезинка просочилась и соскользнула к виску.
– На… насколько это плохо? – Элизабет стала заикаться из-за подкатившего к горлу комка.
– Мне… мне уже не станет легче.
– Нет, Трисия! – закричала Элизабет потрясение, все еще не веря в это. Но, посмотрев на Трисию, она осознала, что это правда. В глазах Трисии застыла обреченность. Элизабет не могла больше сдерживать слезы. Они текли по ее лицу, когда она обнимала Трисию.
– Почему же ты не сказала нам?
Трисия напряглась, выражение лица стало суровым. Она устремила на Элизабет взгляд, полный мучения и решимости:
– Я не хочу, чтобы Стив знал.
– Но у тебя не получится сохранить это в секрете.
– Конечно, через несколько месяцев он узнает все. Но тогда это уже не будет таким ударом. Он больше не будет в меня влюблен. Разве ты не понимаешь, что так будет лучше? – Она издала глубокий, прерывающийся стон отчаяния.
Элизабет медленно покачала головой:
– Ты не права, Трисия. Стиву необходимо было это узнать!
– Так будет лучше, – повторила Трисия тихо, но с той же решимостью.
Она так произнесла эти слова, словно ей самой пришлось долго убеждать себя в этом.
– Ты не можешь так поступать, – умоляла Элизабет. – Стив бы не хотел, чтобы ты переживала все это одна. Он любит тебя. Без тебя он очень несчастен!
– Если бы он знал правду, то был бы еще несчастней.
– Но это совсем другое дело. По крайней мере, вы были бы вместе!
Трисия с горечью улыбнулась:
– Ненадолго.
– Но лучше, чем ничего…
– Для меня – да, – сказала Трисия, – но не для Стива. Это единственный человек, которому после всего придется собирать осколки. Нет, Лиз. Я не могу с ним так поступить. Я слишком люблю его.
Элизабет переполняло восхищение самоотверженностью Трисии. Но в то же время она не сомневалась в том, что Трисия поступает неправильно. Ее решение еще больше ранит Стивена, когда тот узнает правду. Особенно тогда, когда… уже ничего нельзя будет исправить.
Трисия сжала ее руку.
– Обещай, что никому не скажешь, особенно Стиву. – Из темных впадин на Элизабет смотрели умоляющие глаза. – Обещай мне, Лиз!
Элизабет опустила глаза и уставилась на линолеум.
– Обещаю, – произнесла она, вытирая слезы уголком салфетки.
– Я знала, что могу тебе доверять. – Трисия повеселела. – Как ни странно, я рада, что встретила тебя. Может быть, через много лет после моей смерти ты расскажешь Стиву, что я действительно любила его. Но тогда это уже не будет так больно. Просто… я хочу, чтобы он знал. Ты могла бы это сделать для меня?
Элизабет была слишком потрясена, чтобы ответить, и просто кивнула в ответ. Ей хотелось сказать Трисии, как ей жаль, что… И как она рада, что познакомилась с ней. Но, оказалось, ни один звук не смог сорваться с ее губ. Однако Трисия словно читала ее мысли.
– Не жалей меня, пожалуйста, – сказала она. – Когда я впервые узнала, это был ужас. Я не хотела верить в то, что говорили врачи. Но теперь уже не так тяжело. Я смирилась с этим. Раньше смерть сильно пугала меня. Я считала, что это самое ужасное, что вообще может быть.
– Но ведь это так и есть! – возразила Элизабет.
– Нет, – ответила Трисия, слегка покачав головой. – Жизнь без любви – хуже смерти.
Элизабет приложила к глазам скомканную салфетку, которую вновь выудила из кармана халата.
– А что с твоей семьей? Как они отнеслись к этому?
Трисия безропотно пожала плечами:
– Не думаю, чтобы они уже смирились. Они все еще верят в выздоровление. В глубине души они все знают, но с этим все-таки трудно свыкнуться. Вчера я видела, как папа разглядывал альбом с мамиными фотографиями и плакал. Я испытала жуткое чувство. Я была его последней опорой. Как он будет жить без меня?
– Для Стива это тоже будет нелегко, – осторожно напомнила ей Элизабет.
Боль исказила лицо Трисии.
– У него это пройдет. Вот увидишь. Так ему будет легче. Только помни о своем обещании, Лиз! Я рассчитываю на тебя.
– Я… – Элизабет открыла рот, чтобы сказать Трисии, что не понимает, как можно сдержать такое ужасное обещание.
Но она не смогла сказать «нет», глядя на умоляющее лицо Трисии.
В этот момент вошла одна из медсестер. Трисия в последний раз стиснула руку Элизабет:
– Прощай, Лиз! Спасибо за заботу. Первый раз в жизни Элизабет поняла, как обреченно может звучать слово «прощай».
10
Элизабет в оцепенении доехала до дому, почти не вникая в болтовню Джессики, которая сидела рядом. Она была слишком погружена в мысли о Трисии. Если бы только нашелся способ убедить Трисию, какую она совершает ужасную ошибку, что не говорит Стивену правды. Трисия казалась такой уверенной в том, что поступает правильно, хотя было видно, что ей это причиняет жуткую боль. Элизабет хотела бы рассказать все брату, но это тоже было невозможно. Обещание есть обещание, и не важно, что внутренне она убеждена в другом.
– Элизабет Уэйкфилд, ты не слушаешь ни слова из того, что я говорю, – вклинилось ворчание Джессики в ее безрадостные мысли.
– Что? – Элизабет посмотрела на сестру. – Прости, Джес. Я просто думала о другом.
– Что может быть более важным, чем это? – недовольно спросила Джессика. – Самый знаменитый человек в Ласковой Долине действительно заинтересовался мной. Разве это не самая потрясающая новость, которую ты когда-либо слышала?
Элизабет уже и забыла про Джереми Фрэнка.
– А-а, это. Конечно. Я действительно рада за тебя.
– По тебе что-то незаметно. Слушай, что с тобой случилось? С момента, как мы выехали из больницы, ты ведешь себя, как загипнотизированная или вроде того. В чем дело?
– Ни в чем, – соврала Элизабет. Втягивать в это Джессику было бесполезно. Кроме того, Джессика не умеет хранить секреты.
– Ты все еще сердишься на меня за то, что я свела Стива с Карой? – спросила Джессика.
Элизабет вздохнула:
– Просто я считаю, что ты не должна в это вмешиваться. Вот и все.
– Я сделала это, чтобы Стиву было лучше, – настаивала Джессика. – Ему самому было слишком трудно что-то предпринять, а я его просто слегка подтолкнула.
– Ничего себе – слегка подтолкнула! Это скорее напоминает езду на буксире, – укорила сестру Элизабет.
– Да, но ведь это помогло? Сейчас у него есть Кара, и о Трисии он забыл.
Элизабет нахмурилась. В это время они свернули на аллею, ведущую к дому. Сомнения, как крошечный червячок, вдруг начали раскручиваться в ее душе. Может, Джессика права? Может, Стивену действительно нравится Кара?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
– Боже мой! Трисия, почему ты не сказала мне, что больна? Что с тобой случилось?
– У меня лейкемия, Лиз, – прерывисто зашептала Трисия.
Ее глаза наполнились слезами, но она старалась не дать им волю. Она сильно сжала губы и несколько раз сглотнула. Только одна слезинка просочилась и соскользнула к виску.
– На… насколько это плохо? – Элизабет стала заикаться из-за подкатившего к горлу комка.
– Мне… мне уже не станет легче.
– Нет, Трисия! – закричала Элизабет потрясение, все еще не веря в это. Но, посмотрев на Трисию, она осознала, что это правда. В глазах Трисии застыла обреченность. Элизабет не могла больше сдерживать слезы. Они текли по ее лицу, когда она обнимала Трисию.
– Почему же ты не сказала нам?
Трисия напряглась, выражение лица стало суровым. Она устремила на Элизабет взгляд, полный мучения и решимости:
– Я не хочу, чтобы Стив знал.
– Но у тебя не получится сохранить это в секрете.
– Конечно, через несколько месяцев он узнает все. Но тогда это уже не будет таким ударом. Он больше не будет в меня влюблен. Разве ты не понимаешь, что так будет лучше? – Она издала глубокий, прерывающийся стон отчаяния.
Элизабет медленно покачала головой:
– Ты не права, Трисия. Стиву необходимо было это узнать!
– Так будет лучше, – повторила Трисия тихо, но с той же решимостью.
Она так произнесла эти слова, словно ей самой пришлось долго убеждать себя в этом.
– Ты не можешь так поступать, – умоляла Элизабет. – Стив бы не хотел, чтобы ты переживала все это одна. Он любит тебя. Без тебя он очень несчастен!
– Если бы он знал правду, то был бы еще несчастней.
– Но это совсем другое дело. По крайней мере, вы были бы вместе!
Трисия с горечью улыбнулась:
– Ненадолго.
– Но лучше, чем ничего…
– Для меня – да, – сказала Трисия, – но не для Стива. Это единственный человек, которому после всего придется собирать осколки. Нет, Лиз. Я не могу с ним так поступить. Я слишком люблю его.
Элизабет переполняло восхищение самоотверженностью Трисии. Но в то же время она не сомневалась в том, что Трисия поступает неправильно. Ее решение еще больше ранит Стивена, когда тот узнает правду. Особенно тогда, когда… уже ничего нельзя будет исправить.
Трисия сжала ее руку.
– Обещай, что никому не скажешь, особенно Стиву. – Из темных впадин на Элизабет смотрели умоляющие глаза. – Обещай мне, Лиз!
Элизабет опустила глаза и уставилась на линолеум.
– Обещаю, – произнесла она, вытирая слезы уголком салфетки.
– Я знала, что могу тебе доверять. – Трисия повеселела. – Как ни странно, я рада, что встретила тебя. Может быть, через много лет после моей смерти ты расскажешь Стиву, что я действительно любила его. Но тогда это уже не будет так больно. Просто… я хочу, чтобы он знал. Ты могла бы это сделать для меня?
Элизабет была слишком потрясена, чтобы ответить, и просто кивнула в ответ. Ей хотелось сказать Трисии, как ей жаль, что… И как она рада, что познакомилась с ней. Но, оказалось, ни один звук не смог сорваться с ее губ. Однако Трисия словно читала ее мысли.
– Не жалей меня, пожалуйста, – сказала она. – Когда я впервые узнала, это был ужас. Я не хотела верить в то, что говорили врачи. Но теперь уже не так тяжело. Я смирилась с этим. Раньше смерть сильно пугала меня. Я считала, что это самое ужасное, что вообще может быть.
– Но ведь это так и есть! – возразила Элизабет.
– Нет, – ответила Трисия, слегка покачав головой. – Жизнь без любви – хуже смерти.
Элизабет приложила к глазам скомканную салфетку, которую вновь выудила из кармана халата.
– А что с твоей семьей? Как они отнеслись к этому?
Трисия безропотно пожала плечами:
– Не думаю, чтобы они уже смирились. Они все еще верят в выздоровление. В глубине души они все знают, но с этим все-таки трудно свыкнуться. Вчера я видела, как папа разглядывал альбом с мамиными фотографиями и плакал. Я испытала жуткое чувство. Я была его последней опорой. Как он будет жить без меня?
– Для Стива это тоже будет нелегко, – осторожно напомнила ей Элизабет.
Боль исказила лицо Трисии.
– У него это пройдет. Вот увидишь. Так ему будет легче. Только помни о своем обещании, Лиз! Я рассчитываю на тебя.
– Я… – Элизабет открыла рот, чтобы сказать Трисии, что не понимает, как можно сдержать такое ужасное обещание.
Но она не смогла сказать «нет», глядя на умоляющее лицо Трисии.
В этот момент вошла одна из медсестер. Трисия в последний раз стиснула руку Элизабет:
– Прощай, Лиз! Спасибо за заботу. Первый раз в жизни Элизабет поняла, как обреченно может звучать слово «прощай».
10
Элизабет в оцепенении доехала до дому, почти не вникая в болтовню Джессики, которая сидела рядом. Она была слишком погружена в мысли о Трисии. Если бы только нашелся способ убедить Трисию, какую она совершает ужасную ошибку, что не говорит Стивену правды. Трисия казалась такой уверенной в том, что поступает правильно, хотя было видно, что ей это причиняет жуткую боль. Элизабет хотела бы рассказать все брату, но это тоже было невозможно. Обещание есть обещание, и не важно, что внутренне она убеждена в другом.
– Элизабет Уэйкфилд, ты не слушаешь ни слова из того, что я говорю, – вклинилось ворчание Джессики в ее безрадостные мысли.
– Что? – Элизабет посмотрела на сестру. – Прости, Джес. Я просто думала о другом.
– Что может быть более важным, чем это? – недовольно спросила Джессика. – Самый знаменитый человек в Ласковой Долине действительно заинтересовался мной. Разве это не самая потрясающая новость, которую ты когда-либо слышала?
Элизабет уже и забыла про Джереми Фрэнка.
– А-а, это. Конечно. Я действительно рада за тебя.
– По тебе что-то незаметно. Слушай, что с тобой случилось? С момента, как мы выехали из больницы, ты ведешь себя, как загипнотизированная или вроде того. В чем дело?
– Ни в чем, – соврала Элизабет. Втягивать в это Джессику было бесполезно. Кроме того, Джессика не умеет хранить секреты.
– Ты все еще сердишься на меня за то, что я свела Стива с Карой? – спросила Джессика.
Элизабет вздохнула:
– Просто я считаю, что ты не должна в это вмешиваться. Вот и все.
– Я сделала это, чтобы Стиву было лучше, – настаивала Джессика. – Ему самому было слишком трудно что-то предпринять, а я его просто слегка подтолкнула.
– Ничего себе – слегка подтолкнула! Это скорее напоминает езду на буксире, – укорила сестру Элизабет.
– Да, но ведь это помогло? Сейчас у него есть Кара, и о Трисии он забыл.
Элизабет нахмурилась. В это время они свернули на аллею, ведущую к дому. Сомнения, как крошечный червячок, вдруг начали раскручиваться в ее душе. Может, Джессика права? Может, Стивену действительно нравится Кара?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22