Бойфренда тоже.
– Ага! – По голосу Адриана чувствовалось, что он наконец-то ощутил под ногами твердую почву. – Значит, твой партнер остался там?
Я рассмеялась. Ничего не могла с собой поделать.
– И партнера нет. Я классическая мать-одиночка. – И я ввела его в курс дела: я и Брюс, наш разрыв и двадцатиминутное примирение, беременность, сценарий и мой полет в Калифорнию, куда я попала менее двенадцати часов назад.
Адриан кивал, но не задавал вопросов, а я не могла посмотреть на него, чтобы понять по выражению лица, о чем он думает. Смотрела на дорогу. Наконец после серии поворотов, последовательность которых я, конечно же, не запомнила и точно знала, что одной обратную дорогу мне не найти, мы выехали на высокий обрыв над океаном. И, несмотря на смог, от восторга у меня перехватило дыхание: запах соленой воды, ритмичные удары волн о берег, близость всей этой водяной массы, пребывающей в непрерывном движении... Я повернула голову к Адриану.
– Потрясающе, правда? – спросила я. Он не ответил. – Адриан?
Никакой реакции. Я медленно– повернулась к нему. Он не шевельнулся. Я придвинулась.
– Адриан? – прошептала я, но не услышала ни ласковых слов, ни вопросов о сценарии или подробностях моей жизни в Филадельфии. Только легкое похрапывание. Адриан Штадт заснул.
Я не могла не рассмеяться. Эта сцена вполне укладывалась в классический репертуар Кэнни Шапиро: она на берегу океана с кинозвездой первой величины, волны бьются о берег, лунный свет отражается от воды, в небе миллион звезд, а кинозвезда спит.
Я растерялась. И начала замерзать, ветер-то дул с океана. Поискала в салоне одеяло или хотя бы куртку. Не нашла. Часы показывали четыре утра. Я решила дать Адриану полчаса, а если он не проснется и не начнет двигаться, тогда... тогда и думать, что делать дальше.
Я включила двигатель, чтобы и обогреться, и послушать музыку: в проигрывателе стоял компакт-диск Криса Исаака. Потом откинулась на спинку сиденья, сожалея о том, что не взяла жакет, и поглядывая одним глазом на храпящего Адриана, а другим – на часы. Печальная, конечно, ситуация, но и забавная. «Моя первая поездка в Голливуд, – думала я. – Мое первое романтическое приключение. Может, я действительно из тех девушек, которые заслуживают осмеяния в журнале?» Вот тут я покачала головой. Я знала, как позаботиться о себе. Я умела писать. И я добилась того, чего хотела больше всего в жизни: продала сценарий. Что принесло мне деньги, чувство глубокого удовлетворения и толику славы, пусть и малую. И, как ни крути, я в Голливуде! В одном автомобиле с кинозвездой!
Я посмотрела направо. Со стороны кинозвезды никакого шевеления. Я наклонилась ближе. Штадт дышал тяжело, на лбу выступил пот.
– Адриан? – прошептала я. Никакой реакции. – Адриан? – произнесла я уже нормальным голосом. Даже веки не дрогнули. Я взялась руками за его плечи, тряхнула. Бесполезно. Я убрала руки, и он, как кукла, повалился на спинку сиденья. Вот тут я забеспокоилась.
Сунула руку в его карман, стараясь выбросить из головы мысли о возможных заголовках в завтрашних выпусках таблоидов («Звезда «Субботнего вечера!» затрахан фанаткой-сце-наристкой»), и нашла сотовый телефон. Не с первой попытки, но добилась длинного гудка. Отлично. И что теперь?
Тут меня осенило. Я полезла в сумочку, достала из бумажника визитную карточку доктора К. На одном из занятий Класса толстых он сказал нам, что спит мало и в семь утра обычно уже на работе. А на Восточном побережье было уже больше.
Я глубоко вдохнула и набрала номер.
– Але? – раздался в трубке густой бас.
– Привет, доктор К. Это Кэнни Шапиро.
– Кэнни! – Он определенно обрадовался, услышав мой голос, и его совершенно не встревожил тот факт, что я звоню по межгороду, а в Лос-Анджелесе еще глубокая ночь. – Как у тебя дела?
– Все хорошо, – ответила я. – Пока было хорошо. Да только сейчас возникла проблема.
– Слушаю тебя.
– Ну... я... э... – Я помолчала, задумавшись. – У меня появился новый друг.
– Это хорошо.
– Мы сейчас на берегу, в его автомобиле, но мой друг отключился, а я не могу его разбудить.
– Это плохо.
– Да, – согласилась я. – И это не самое худшее свидание, на котором мне довелось побывать. Я бы дала ему проспаться, если б он не сказал мне, что принял таблетку экстази и выпил водки... – Я замолчала и ничего не услышала в ответ. – Это не то, что ты думаешь, – устало добавила я, понятия не имея, о чем он думал, разве что составлял предложения из моего имени и слов вроде «шлюха» и «наркоманка».
– Так он отключился? – переспросил доктор К.
– Ну да. Напрочь. – Я вздохнула. – А мне-то казалось, что я его заинтересовала.
– Но он дышит?
– Дышит и потеет, – уточнила я. – И не просыпается.
– Прикоснись к его лицу и скажи, какая на ощупь кожа. Я прикоснулась.
– Горячая, – доложила я. – Потная.
– Все лучше, чем холодная и сухая. Этого нам как раз не надо. Теперь вот что... Я хочу, чтобы ты сжала пальцы в кулак...
– Готово, – доложила я.
– А теперь проведи костяшками по его грудине. По ключице. Надавливай с силой, надо знать, отреагирует ли он.
Я наклонилась над Адрианом, сделала все, как сказал доктор К., вдавливая костяшки пальцев. Адриан дернулся, произнес что-то похожее на «мать». Я вновь уселась, доложила доктору К. о результате.
– Очень хорошо. Я думаю, с твоим джентльменом все будет в порядке. Но вот что тебе надо сделать...
– Говори... – Я зажала телефон подбородком и повернулась к Адриану.
– Сначала поверни его на бок, чтобы он не задохнулся, если вдруг начнет блевать.
Я толкала Адриана, пока он не оказался на боку.
– Готово.
– Больше ты ему ничем не поможешь, просто оставайся с ним. Проверяй его состояние каждые полчаса. Если он похолодеет, начнет дрожать или пульс станет нерегулярным, звони 911. Если нет, утром он оклемается. Возможно, его будет тошнить или разболится голова, но это пройдет.
– Отлично, – ответила я, и меня передернуло, когда я представила себе, как Адриан просыпается с жутким похмельем и обнаруживает рядом меня.
– Хорошо бы взять полотенце, намочить холодной водой, отжать и положить ему на лоб. Если, конечно, ты чувствуешь необходимость проявить милосердие.
Я начала смеяться. Ничего не могла с собой поделать.
– Благодарю. Честное слово. Огромное тебе спасибо.
– Я надеюсь, ситуация изменится к лучшему, – весело сказал доктор К. – Но я чувствую, что у тебя все под контролем. Позвонишь, чтобы дать знать, как все закончилось?
– Обязательно, – ответила я. – Еще раз огромное спасибо.
– Береги себя, Кэнни. Звони сразу, если тебе что-то понадобится.
Мы закончили разговор, и я задумалась. Полотенце? Я заглянула в бардачок, но обнаружила там только договор об аренде автомобиля, несколько компакт-дисков да две ручки. Заглянула в свою сумочку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
– Ага! – По голосу Адриана чувствовалось, что он наконец-то ощутил под ногами твердую почву. – Значит, твой партнер остался там?
Я рассмеялась. Ничего не могла с собой поделать.
– И партнера нет. Я классическая мать-одиночка. – И я ввела его в курс дела: я и Брюс, наш разрыв и двадцатиминутное примирение, беременность, сценарий и мой полет в Калифорнию, куда я попала менее двенадцати часов назад.
Адриан кивал, но не задавал вопросов, а я не могла посмотреть на него, чтобы понять по выражению лица, о чем он думает. Смотрела на дорогу. Наконец после серии поворотов, последовательность которых я, конечно же, не запомнила и точно знала, что одной обратную дорогу мне не найти, мы выехали на высокий обрыв над океаном. И, несмотря на смог, от восторга у меня перехватило дыхание: запах соленой воды, ритмичные удары волн о берег, близость всей этой водяной массы, пребывающей в непрерывном движении... Я повернула голову к Адриану.
– Потрясающе, правда? – спросила я. Он не ответил. – Адриан?
Никакой реакции. Я медленно– повернулась к нему. Он не шевельнулся. Я придвинулась.
– Адриан? – прошептала я, но не услышала ни ласковых слов, ни вопросов о сценарии или подробностях моей жизни в Филадельфии. Только легкое похрапывание. Адриан Штадт заснул.
Я не могла не рассмеяться. Эта сцена вполне укладывалась в классический репертуар Кэнни Шапиро: она на берегу океана с кинозвездой первой величины, волны бьются о берег, лунный свет отражается от воды, в небе миллион звезд, а кинозвезда спит.
Я растерялась. И начала замерзать, ветер-то дул с океана. Поискала в салоне одеяло или хотя бы куртку. Не нашла. Часы показывали четыре утра. Я решила дать Адриану полчаса, а если он не проснется и не начнет двигаться, тогда... тогда и думать, что делать дальше.
Я включила двигатель, чтобы и обогреться, и послушать музыку: в проигрывателе стоял компакт-диск Криса Исаака. Потом откинулась на спинку сиденья, сожалея о том, что не взяла жакет, и поглядывая одним глазом на храпящего Адриана, а другим – на часы. Печальная, конечно, ситуация, но и забавная. «Моя первая поездка в Голливуд, – думала я. – Мое первое романтическое приключение. Может, я действительно из тех девушек, которые заслуживают осмеяния в журнале?» Вот тут я покачала головой. Я знала, как позаботиться о себе. Я умела писать. И я добилась того, чего хотела больше всего в жизни: продала сценарий. Что принесло мне деньги, чувство глубокого удовлетворения и толику славы, пусть и малую. И, как ни крути, я в Голливуде! В одном автомобиле с кинозвездой!
Я посмотрела направо. Со стороны кинозвезды никакого шевеления. Я наклонилась ближе. Штадт дышал тяжело, на лбу выступил пот.
– Адриан? – прошептала я. Никакой реакции. – Адриан? – произнесла я уже нормальным голосом. Даже веки не дрогнули. Я взялась руками за его плечи, тряхнула. Бесполезно. Я убрала руки, и он, как кукла, повалился на спинку сиденья. Вот тут я забеспокоилась.
Сунула руку в его карман, стараясь выбросить из головы мысли о возможных заголовках в завтрашних выпусках таблоидов («Звезда «Субботнего вечера!» затрахан фанаткой-сце-наристкой»), и нашла сотовый телефон. Не с первой попытки, но добилась длинного гудка. Отлично. И что теперь?
Тут меня осенило. Я полезла в сумочку, достала из бумажника визитную карточку доктора К. На одном из занятий Класса толстых он сказал нам, что спит мало и в семь утра обычно уже на работе. А на Восточном побережье было уже больше.
Я глубоко вдохнула и набрала номер.
– Але? – раздался в трубке густой бас.
– Привет, доктор К. Это Кэнни Шапиро.
– Кэнни! – Он определенно обрадовался, услышав мой голос, и его совершенно не встревожил тот факт, что я звоню по межгороду, а в Лос-Анджелесе еще глубокая ночь. – Как у тебя дела?
– Все хорошо, – ответила я. – Пока было хорошо. Да только сейчас возникла проблема.
– Слушаю тебя.
– Ну... я... э... – Я помолчала, задумавшись. – У меня появился новый друг.
– Это хорошо.
– Мы сейчас на берегу, в его автомобиле, но мой друг отключился, а я не могу его разбудить.
– Это плохо.
– Да, – согласилась я. – И это не самое худшее свидание, на котором мне довелось побывать. Я бы дала ему проспаться, если б он не сказал мне, что принял таблетку экстази и выпил водки... – Я замолчала и ничего не услышала в ответ. – Это не то, что ты думаешь, – устало добавила я, понятия не имея, о чем он думал, разве что составлял предложения из моего имени и слов вроде «шлюха» и «наркоманка».
– Так он отключился? – переспросил доктор К.
– Ну да. Напрочь. – Я вздохнула. – А мне-то казалось, что я его заинтересовала.
– Но он дышит?
– Дышит и потеет, – уточнила я. – И не просыпается.
– Прикоснись к его лицу и скажи, какая на ощупь кожа. Я прикоснулась.
– Горячая, – доложила я. – Потная.
– Все лучше, чем холодная и сухая. Этого нам как раз не надо. Теперь вот что... Я хочу, чтобы ты сжала пальцы в кулак...
– Готово, – доложила я.
– А теперь проведи костяшками по его грудине. По ключице. Надавливай с силой, надо знать, отреагирует ли он.
Я наклонилась над Адрианом, сделала все, как сказал доктор К., вдавливая костяшки пальцев. Адриан дернулся, произнес что-то похожее на «мать». Я вновь уселась, доложила доктору К. о результате.
– Очень хорошо. Я думаю, с твоим джентльменом все будет в порядке. Но вот что тебе надо сделать...
– Говори... – Я зажала телефон подбородком и повернулась к Адриану.
– Сначала поверни его на бок, чтобы он не задохнулся, если вдруг начнет блевать.
Я толкала Адриана, пока он не оказался на боку.
– Готово.
– Больше ты ему ничем не поможешь, просто оставайся с ним. Проверяй его состояние каждые полчаса. Если он похолодеет, начнет дрожать или пульс станет нерегулярным, звони 911. Если нет, утром он оклемается. Возможно, его будет тошнить или разболится голова, но это пройдет.
– Отлично, – ответила я, и меня передернуло, когда я представила себе, как Адриан просыпается с жутким похмельем и обнаруживает рядом меня.
– Хорошо бы взять полотенце, намочить холодной водой, отжать и положить ему на лоб. Если, конечно, ты чувствуешь необходимость проявить милосердие.
Я начала смеяться. Ничего не могла с собой поделать.
– Благодарю. Честное слово. Огромное тебе спасибо.
– Я надеюсь, ситуация изменится к лучшему, – весело сказал доктор К. – Но я чувствую, что у тебя все под контролем. Позвонишь, чтобы дать знать, как все закончилось?
– Обязательно, – ответила я. – Еще раз огромное спасибо.
– Береги себя, Кэнни. Звони сразу, если тебе что-то понадобится.
Мы закончили разговор, и я задумалась. Полотенце? Я заглянула в бардачок, но обнаружила там только договор об аренде автомобиля, несколько компакт-дисков да две ручки. Заглянула в свою сумочку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104