Со всеми животными, которые там есть, он протянет не больше трех дней.
Толстогубый Луи, стоявший рядом, покачал головой и посмотрел на О'Хару и Нордена.
– У него там респираторы, специальные, для животных. Бьюсь об заклад, их хватит еще на пару дней. Если, например… – Толстогубый Луи закатил глаза.
О'Хара потянул Нордена за руку:
– Запас воздуха в шаттлах… респираторы… Джон, ты можешь прикинуть, насколько его нам хватит?
Пират вытащил из-за пояса калькулятор и занялся вычислениями. Посмотрев на результат, он поджал губы и покачал головой. Потом посмотрел на Хозяина.
– Мистер Джон, по моим расчетам получилось, что, используя все источники воздуха, включая респираторы и скафандры, мы можем дотянуть до системы, не жертвуя животными. Но лишь при условии, что система регенерации сохранит свои двадцать процентов мощности.
О'Хара повернулся к Дурню Джо:
– Скажи Пони, что его животных никто не тронет.
Пират покачал головой.
– Мистер Джон, сохраняя жизнь животным, мы ставим себя на грань выживания.
О'Хара кивнул Дурню Джо:
– Ты все-таки скажи. – Он повернулся к Нордену. – Подумай вот о чем, Джон. Почему Арнхайм сделал так, что преобразователи не разнесли наш корабль в щепки сразу? Почему он дал нам время сбросить их? Почему Карл вообще позволил нам выжить? На что он рассчитывал? Почему не уничтожил нас сразу?
Норден пожал плечами:
– И какая у вас теория?
– Ни для кого не секрет, что Арнхайм хотел расправиться с этим шоу. – Хозяин кивнул. – Думаю, ему было бы интересно наблюдать, как мы покончим с собой сами.
Он повернулся и зашагал к мостику, но уже у поворота обернулся и сказал:
– Мы сохраним животных, как и все остальное. Что бы ни случилось, цирк должен выжить!
27 апреля 2148 г.
Идем к звездной системе 9-J134. Воздух затхлый, вода на исходе. Продолжаем поддерживать внутреннее освещение. Искусственная гравитация отключена ради экономии кислорода…
Говорун с усилием сглотнул – невесомость он переносил тяжело – и придвинулся поближе к Губошлепу. Некогда розовощекий зазывала лежал на койке с позеленевшим лицом. Увидев парящего рядом Говоруна, он скорчил гримасу:
– Стань на ноги.
– Зачем? Это же бессмысленно.
Губошлеп сердито фыркнул:
– Опусти свои чертовы ноги на пол! Будешь летать – я кину в тебя чем-нибудь!
Говорун опустился:
– Что, таблетки не помогают? Тебя тошнит?
– Если Бог хотел, чтобы человек вышел в космос, ему не стоило снабжать нас желудком. – Губошлеп покачал головой. – Я совсем не могу спать. Когда закрываю глаза, все начинает кружиться. Черт, у меня, наверное, уже зрачки пылью покрылись!
Говорун кивнул:
– У меня есть кое-что такое, от чего ты перестанешь думать о своем брюхе. Отстегнись и пошли со мной.
– Отстегнуться? Ну, дружок, тогда готовься к тому, что тебе придется убирать за мной. Нет, я скорее отрежу себе язык! – При мысли о том, что ему придется куда-то лететь, Губошлеп еще больше позеленел. – Оставь меня в покое, Говорун. Дай мне умереть тихо и без лишних мучений.
– Вставай, Губошлеп. Квак-Квак совсем расстроился из-за потерянного шаттла. Нам надо подбодрить его. Идем. Займись чем-нибудь, отвлекись от дурацких мыслей о…
– Тихо! Ничего не говори! – Дрожащими пальцами Губошлеп начал отстегивать ремни. – Боже, все бы отдал, чтобы оказаться сейчас в тюрьме.
Он поднялся, и они вместе двинулись в конец спального отсека.
Около переборки, втиснувшись между шкафчиком и кроватью, сидел пресс-агент. Квак-Квак неотрывно смотрел в стену, погруженный в свои мысли, и не замечал ничего вокруг. Говорун притормозил, ухватившись за кровать, и опустился на пол.
– Привет, Квак-Квак.
Губошлеп попытался повторить маневр Говоруна, но ударился о переборку и отлетел в сторону. Говорун поймал его за фалды и подтянул к себе. Оба зазывалы посмотрели на Квак-Квака. Он покачал головой:
– Вам двоим пора перейти в клоуны.
Губошлеп тяжело вздохнул, сглотнул, поморщился и кисло усмехнулся:
– Ты, похоже, немного не в духе, Квак-Квак. Мы с Говоруном решили тебя подбодрить… – Он скривился, подавляя тошноту.
Пресс-агент пожал плечами:
– Ценю вашу заботу, мальчики, но вся моя бодрость осталась в прошлом. Я ведь должен был находиться с Растяжкой на «Блице». Когда их… В общем, мне не по себе.
Говорун нахмурился и, держась одной рукой за кровать, положил вторую на плечо Квак-Квака.
– Мы с Губошлепом не сошлись кое в чем. Он говорит, что тот номер в Брайтоне придумал Фолья Пуговица, а я утверждаю, что это был ты.
Квак-Квак слабо качнул головой:
– Извини, Шлеп, я.
Губошлеп нахмурился:
– Похоже, я что-то перепутал. Ты мне не напомнишь, как это было?
Пресс-агент снова уставился в стену:
– Это было несколько лет назад, да? Еще до того, как я занялся политикой, и даже раньше, чем я стал работать на рекламную фирму в Чикаго. Я был тогда с «Шоу Булла». Мы только что покинули Глазго и застряли в Брайтоне. Денег не хватало даже на топливо. Хозяин, его звали Буллард, уже собирался распустить шоу, потому что мы дали три представления и играли практически для себя. Обычно Буллард оставался на одном месте две-три недели.
В общем, зрители не шли. Хозяин подходит ко мне и говорит, что надо как-то заманить публику, иначе нам крышка. Ну, я подумал немного… Тогда все газеты печатали только сообщения из Ирландии – если помните, там снова начались волнения, и Север воссоединился с республикой, – и нам не давали ни строчки. Мы могли бы сгореть со всем цирком – никто бы и не заметил. Короче, мы оказались «в телеге».
Говорун кивнул:
– Верно, времечко было тяжелое. У меня нечто похожее случилось на Перии. Ну и что ты сделал?
Квак-Квак потер подбородок:
– Вы все знаете, главное – получить место в газете так, чтобы об этом не знал редактор. Они всегда ищут чего-нибудь эдакого. Ну вот я и поговорил с О'Тулом по кличке Попади-в-Соломинку. Он выступал когда-то в цирке, отлично стрелял, а когда мы приехали в Англию, то взяли его подсобным рабочим, поить слонов.
У О'Тула имелись родственники в Ирландии, и через них он устроил такую штуку. Властям сообщили, что ИРА обвиняет нас в шпионаже и угрожает разделаться с цирком. Последний раз «Шоу Булла» посещало Ирландию года за четыре назад до этих событий, но кому какое дело? Никто и внимания не обратил на такую нестыковку. Все брайтонские газеты тут же кинулись на защиту безобидного цирка, а Буллард собрал пресс-конференцию и заявил, что мы не поддадимся нажиму и угрозам этих негодяев.
Так вот, уже на следующий день граждане повалили в цирк, чтобы выразить нам свою поддержку. Даже в парламенте кое-кто выступил в нашу защиту. Власти прислали пару полков для охраны, и солдаты тоже покупали билеты. – Квак-Квак покачал головой. – Все изменилось в один день, и до конца сезона мы заработали изрядную сумму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Толстогубый Луи, стоявший рядом, покачал головой и посмотрел на О'Хару и Нордена.
– У него там респираторы, специальные, для животных. Бьюсь об заклад, их хватит еще на пару дней. Если, например… – Толстогубый Луи закатил глаза.
О'Хара потянул Нордена за руку:
– Запас воздуха в шаттлах… респираторы… Джон, ты можешь прикинуть, насколько его нам хватит?
Пират вытащил из-за пояса калькулятор и занялся вычислениями. Посмотрев на результат, он поджал губы и покачал головой. Потом посмотрел на Хозяина.
– Мистер Джон, по моим расчетам получилось, что, используя все источники воздуха, включая респираторы и скафандры, мы можем дотянуть до системы, не жертвуя животными. Но лишь при условии, что система регенерации сохранит свои двадцать процентов мощности.
О'Хара повернулся к Дурню Джо:
– Скажи Пони, что его животных никто не тронет.
Пират покачал головой.
– Мистер Джон, сохраняя жизнь животным, мы ставим себя на грань выживания.
О'Хара кивнул Дурню Джо:
– Ты все-таки скажи. – Он повернулся к Нордену. – Подумай вот о чем, Джон. Почему Арнхайм сделал так, что преобразователи не разнесли наш корабль в щепки сразу? Почему он дал нам время сбросить их? Почему Карл вообще позволил нам выжить? На что он рассчитывал? Почему не уничтожил нас сразу?
Норден пожал плечами:
– И какая у вас теория?
– Ни для кого не секрет, что Арнхайм хотел расправиться с этим шоу. – Хозяин кивнул. – Думаю, ему было бы интересно наблюдать, как мы покончим с собой сами.
Он повернулся и зашагал к мостику, но уже у поворота обернулся и сказал:
– Мы сохраним животных, как и все остальное. Что бы ни случилось, цирк должен выжить!
27 апреля 2148 г.
Идем к звездной системе 9-J134. Воздух затхлый, вода на исходе. Продолжаем поддерживать внутреннее освещение. Искусственная гравитация отключена ради экономии кислорода…
Говорун с усилием сглотнул – невесомость он переносил тяжело – и придвинулся поближе к Губошлепу. Некогда розовощекий зазывала лежал на койке с позеленевшим лицом. Увидев парящего рядом Говоруна, он скорчил гримасу:
– Стань на ноги.
– Зачем? Это же бессмысленно.
Губошлеп сердито фыркнул:
– Опусти свои чертовы ноги на пол! Будешь летать – я кину в тебя чем-нибудь!
Говорун опустился:
– Что, таблетки не помогают? Тебя тошнит?
– Если Бог хотел, чтобы человек вышел в космос, ему не стоило снабжать нас желудком. – Губошлеп покачал головой. – Я совсем не могу спать. Когда закрываю глаза, все начинает кружиться. Черт, у меня, наверное, уже зрачки пылью покрылись!
Говорун кивнул:
– У меня есть кое-что такое, от чего ты перестанешь думать о своем брюхе. Отстегнись и пошли со мной.
– Отстегнуться? Ну, дружок, тогда готовься к тому, что тебе придется убирать за мной. Нет, я скорее отрежу себе язык! – При мысли о том, что ему придется куда-то лететь, Губошлеп еще больше позеленел. – Оставь меня в покое, Говорун. Дай мне умереть тихо и без лишних мучений.
– Вставай, Губошлеп. Квак-Квак совсем расстроился из-за потерянного шаттла. Нам надо подбодрить его. Идем. Займись чем-нибудь, отвлекись от дурацких мыслей о…
– Тихо! Ничего не говори! – Дрожащими пальцами Губошлеп начал отстегивать ремни. – Боже, все бы отдал, чтобы оказаться сейчас в тюрьме.
Он поднялся, и они вместе двинулись в конец спального отсека.
Около переборки, втиснувшись между шкафчиком и кроватью, сидел пресс-агент. Квак-Квак неотрывно смотрел в стену, погруженный в свои мысли, и не замечал ничего вокруг. Говорун притормозил, ухватившись за кровать, и опустился на пол.
– Привет, Квак-Квак.
Губошлеп попытался повторить маневр Говоруна, но ударился о переборку и отлетел в сторону. Говорун поймал его за фалды и подтянул к себе. Оба зазывалы посмотрели на Квак-Квака. Он покачал головой:
– Вам двоим пора перейти в клоуны.
Губошлеп тяжело вздохнул, сглотнул, поморщился и кисло усмехнулся:
– Ты, похоже, немного не в духе, Квак-Квак. Мы с Говоруном решили тебя подбодрить… – Он скривился, подавляя тошноту.
Пресс-агент пожал плечами:
– Ценю вашу заботу, мальчики, но вся моя бодрость осталась в прошлом. Я ведь должен был находиться с Растяжкой на «Блице». Когда их… В общем, мне не по себе.
Говорун нахмурился и, держась одной рукой за кровать, положил вторую на плечо Квак-Квака.
– Мы с Губошлепом не сошлись кое в чем. Он говорит, что тот номер в Брайтоне придумал Фолья Пуговица, а я утверждаю, что это был ты.
Квак-Квак слабо качнул головой:
– Извини, Шлеп, я.
Губошлеп нахмурился:
– Похоже, я что-то перепутал. Ты мне не напомнишь, как это было?
Пресс-агент снова уставился в стену:
– Это было несколько лет назад, да? Еще до того, как я занялся политикой, и даже раньше, чем я стал работать на рекламную фирму в Чикаго. Я был тогда с «Шоу Булла». Мы только что покинули Глазго и застряли в Брайтоне. Денег не хватало даже на топливо. Хозяин, его звали Буллард, уже собирался распустить шоу, потому что мы дали три представления и играли практически для себя. Обычно Буллард оставался на одном месте две-три недели.
В общем, зрители не шли. Хозяин подходит ко мне и говорит, что надо как-то заманить публику, иначе нам крышка. Ну, я подумал немного… Тогда все газеты печатали только сообщения из Ирландии – если помните, там снова начались волнения, и Север воссоединился с республикой, – и нам не давали ни строчки. Мы могли бы сгореть со всем цирком – никто бы и не заметил. Короче, мы оказались «в телеге».
Говорун кивнул:
– Верно, времечко было тяжелое. У меня нечто похожее случилось на Перии. Ну и что ты сделал?
Квак-Квак потер подбородок:
– Вы все знаете, главное – получить место в газете так, чтобы об этом не знал редактор. Они всегда ищут чего-нибудь эдакого. Ну вот я и поговорил с О'Тулом по кличке Попади-в-Соломинку. Он выступал когда-то в цирке, отлично стрелял, а когда мы приехали в Англию, то взяли его подсобным рабочим, поить слонов.
У О'Тула имелись родственники в Ирландии, и через них он устроил такую штуку. Властям сообщили, что ИРА обвиняет нас в шпионаже и угрожает разделаться с цирком. Последний раз «Шоу Булла» посещало Ирландию года за четыре назад до этих событий, но кому какое дело? Никто и внимания не обратил на такую нестыковку. Все брайтонские газеты тут же кинулись на защиту безобидного цирка, а Буллард собрал пресс-конференцию и заявил, что мы не поддадимся нажиму и угрозам этих негодяев.
Так вот, уже на следующий день граждане повалили в цирк, чтобы выразить нам свою поддержку. Даже в парламенте кое-кто выступил в нашу защиту. Власти прислали пару полков для охраны, и солдаты тоже покупали билеты. – Квак-Квак покачал головой. – Все изменилось в один день, и до конца сезона мы заработали изрядную сумму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52