Мы давно готовились предоставить ей полную волю и верили, что для нее это будет лучше, чем плен. Но одно дело готовиться к этому и совсем другое — действительно разлучаться, подводить черту и уезжать, с тем чтобы, быть может, никогда больше не увидеться вновь. Эльса явно уловила мое смятение, она все время терлась о меня своей шелковистой головой.
Перед нами лениво струилась река — как вчера, как будет струиться завтра… Крикнула птица-носорог, с дерева слетело несколько увядших листьев, и поток унес их прочь. Эльса была неотъемлемой частью этой природы. Ее место здесь, а не рядом с человеком. Человек — это мы, привязавшиеся к Эльсе, научившие ее любить нас. Сумеет ли она забыть все, что было для нас таким привычным вплоть до сегодняшнего утра? Будет ли охотиться сама, когда проголодается, или станет доверчиво ждать нашего возвращения? Ведь до сих пор мы еще ни разу не подводили ее. Я только что поцеловала Эльсу, чтобы подтвердить свою любовь и успокоить ее, но не был ли мой поцелуй поцелуем Иуды? Откуда ей знать, что именно любовь к ней помогла мне решиться покинуть ее, вернуть ее природе, чтобы она научилась жить самостоятельно, пока не обретет прайд — настоящий прайд.
Меня окликнул Нуру. Он принес кусок мяса. Эльса послушно пошла за ним в камыши и принялась есть. А мы потихоньку ушли.
Глава девятая. ПОСЛЕДНЕЕ ИСПЫТАНИЕ
Отъехав километров на пятнадцать, мы разбили лагерь на берегу речки, которая была поуже предыдущей, зато намного глубже. Здесь мы решили провести неделю. Под вечер я вместе с Джорджем пошла погулять вдоль берега. Мы шли медленно, наши мысли были с Эльсой. Только теперь я поняла, как сильно привязалась к ней. Почти три года жила ее чувствами и интересами. Мы настолько сдружились, что без нее я чувствовала себя невыносимо одинокой. Я так привыкла к тому, что Эльса идет рядом, трется о меня головой, прижимается теплым шелковистым боком… Но может быть, мы все-таки увидимся через неделю?
Вдруг Джордж остановился и показал рукой вперед. Мы оба пригнулись. Навстречу нам шагал малый куду. Он аккуратно общипывал молодую листву. Но вот он насторожился, поднял голову и недоверчиво посмотрел вокруг: то ли перед ним мелькнуло что-то, то ли ветка хрустнула… Мы были в надежном укрытии, ветер дул на нас, и все же — неужели учуял? Или проявился врожденный инстинкт, который заставляет это чудесное животное всегда быть начеку? Удивительное сложение, изящный узор белых полос и подпалин, великолепные рога — все делает антилопу одним из шедевров природы. Мы следили за нею как завороженные. Объедая куст за кустом, куду постепенно скрылся.
Почти сразу вслед за этим что-то зашумело у реки. Осторожно подойдя к воде, мы увидели бегемотиху с малышом, которые паслись у противоположного берега. Они остерегались солнечных лучей и, не выходя из воды, двигались не спеша вдоль берега, объедая свисающие над рекой сочные листья.
Я любовалась мирной сценой и продолжала думать об Эльсе. Вдруг за рекой показался слон. Он вел за собой небольшое стадо. Бесшумно, словно призраки, слоны спустились к порогам. Скалы на берегу почти смыкались, только один слон мог пройти между ними. Они пили поочередно. Потрогают воду хоботом, потом уже тянут ее длинными глотками. Один напьется — уступит место следующему. И все они тщательно охраняли двух малышей, прикрывая их своими огромными тушами от возможной опасности.
Солнце клонилось к западу. Его лучи позолотили блестящие кроны пальм дум. Я снова подумала об Эльсе. В каком прекрасном мире она родилась… Как ни трудно с нею расставаться, мы обязаны сделать все, чтобы вернуть ей этот мир. Нельзя, чтобы она жила в неволе, лишенная всех тех чудес, которые приготовила для нее природа. Правда, мы еще ни разу не слышали, чтобы выращенный людьми лев вернулся к вольной жизни. И все-таки надеялись, что Эльса освоится, ведь она всегда жила почти что на свободе.
…И вот истекла тревожная неделя, мы вернулись проверить, как Эльса выдержала испытание.
Первым делом мы стали искать отпечатки ее лап на месте старого лагеря и не нашли их. Тогда я позвала львицу, и вскоре мы услышали знакомое «хнк-хнк». Вот она бежит со всех ног от реки! Горячо приветствует Джорджа и меня. Сразу видно: соскучилась не меньше нас. Мы привезли ей антилопу, но она даже не взглянула на мясо, в этот миг мы были для нее важнее. Наконец ликование кончилось. Я разглядела, что желудок ее полон. Значит, недавно поела. У меня стало легче на душе: Эльса научилась охотиться сама, в питании она больше от нас не зависит.
Пока в лагере ставили палатки, я повела Эльсу к реке, чтобы вместе отдохнуть. Настроение у меня было хорошее. Я больше не тревожилась о будущем Эльсы. Видно, и она была счастлива — положила на меня свою мягкую лапищу и задремала. Проснулась я оттого, что Эльса вдруг подняла голову. В листве на противоположном берегу мелькал рыжеватый бок лесной антилопы (бушбока). Она равнодушно смотрела на антилопу, которая, не замечая нас, медленно брела сквозь кусты. Конечно, Эльса сейчас вообще настроена миролюбиво, но главная причина ее равнодушия — сытость. Что же все-таки она ела? С деревьев на нас молча глядело несколько мартышек. Но куда же подавались наши гомонливые друзья, вездесущие бабуины? Вскоре мои подозрения подтвердились: мы нашли на берегу клочья обезьяньей шерсти, почти в том самом месте, куда бабуины приходили на водопой и где они так часто изводили Эльсу.
Теперь, когда не надо было волноваться за будущее львицы, мы решили, что можем позволить себе побыть с нею вместе еще немного и выбрать для разлуки момент, когда расставаться будет не так больно. Эльса старалась не выпускать нас из поля зрения, но инстинкт брал свое, и во время прогулок она нередко уходила на часок-другой поохотиться. Нас это обнадеживало.
Две-три недели оставалось до дождей, обожженная земля изнывала без живительной влаги. Небо то и дело озаряли степные пожары. Нам очень докучали мухи цеце. И Эльсе не было от них житья, особенно они допекали ее ранним утром и перед самым закатом. Она, как бешеная, носилась по кустам или каталась по земле, ероша свою обычно такую гладкую шерсть.
Чтобы приучить Эльсу к независимости, мы на весь день уходили с нею из лагеря. Гуляли часа два-три, потом находили себе тенистое местечко на берегу. После завтрака я принималась рисовать. Эльса вскоре засыпала, и часто я клала на нее голову, как на подушку, чтобы отдохнуть или почитать.
Джордж обычно извлекал нам завтрак из реки. Первая рыба принадлежала Эльсе, но она, поносив немного добычу в зубах, с гримасой отвращения бросала ее и больше уже не интересовалась уловом. Нуру и наш оруженосец были отличные повара, они великолепно жарили свежую рыбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31