И это несмотря на то, что в поселке
стояла очень большая и старая церковь, построенная еще в шестнадцатом веке.
В течение нескольких веков присутствие католического священника было
неотъемлемой частью жизни общины. И на протяжении этих столетий каждый
священник, в свою очередь, боролся за искоренение того, что считал языческими и
даже сатанинскими обрядами индейцев. Когда я впервые появился в этой общине, они
- и новый священник, и индейцы, каждый по-своему - рассказали мне, что
предыдущий священник покинул общину менее года назад. Он был очень старым и
весьма раздражительным человеком, который в течение десяти лет всеми возможными
средствами боролся за искоренение стойкого "идолопоклонства" в этих местах. Этот
святой отец очень обижался, когда индейцы общины, весь год притворявшиеся
"добрыми христианами", вдруг исчезали из своих домов и маленьких хижин, чтобы по
три дня кряду принимать участие в связанных с культом Земли ритуалах, восходящих
к доиспанским временам. К вящему гневу священника, ритуал этот проводился в
тайных пещерах где-то неподалеку. Несмотря на все старания, обнаружить эти
пещеры ему никак не удавалось. Так продолжалось год за годом, и поскольку дата
зловредного события всегда изменялась, - привязанная скорее к открытию
сельскохозяйственного цикла, нежели к календарю, - у священника не было никакой
возможности узнать, когда же это случится. Он делал все, что мог, - даже
устраивал крестные ходы с вынесением из храма статуи Христа, чтобы "изгнать злых
духов" из окружающих гор. Все без толку. Эти маленькие заблудшие индейцы
оказались исключительно хитры и упрямы. Во время воскресной мессы, - особенно
после того, как возвращалась таинственно исчезавшая на три дня паства, -
священник гневно распекал индейцев, причем делал это на языке нахуатл, которым
овладел за эти годы в совершенстве. Ирония происходящего заключалась в том, что
он устраивал индейцам разнос в церкви на их собственном языке, называя их при
этом поклонниками дьявола. При этом он употреблял индейское слово, которое сами
индейцы никогда не произносят, потому что среди них, как и среди других
восходящих к тольтекам народов, это слово имеет магический смысл. Произнести его
означает вызвать те силы, которые оно обозначает, привлечь их.
Таким образом, священник постоянно грозил им проклятием, вызывая при этом
дьявола снова и снова. Местные жители (те немногие, которые посещали мессы) не
знали где спрятаться, когда святой отец совершал великий грех "призывания
дьявола в дом Бога"! Они приходили в сильное смущение и теряли всякое желание
посещать церковные службы. В один прекрасный день произошло совершенно логичное
при таких обстоятельствах событие. Это был обычный дождливый день в горах, когда
дождь не просто льет, а прямо хлещет, и гроза непрестанно извергает громы и
молнии. Внезапно молния ударила прямо в церковь, попав точно в алтарь и
полностью опалив его. Священник был настолько испуган, что тут же сбежал. Для
местного же населения происшедшее было совершенно естественно - всего лишь
небольшая плата за тяжкий грех призывания дьявола в храм божий. Сам я никогда не
встречал пресловутого священника, но мог видеть след удара молнии на сгоревшем
алтаре. Во время моего последнего посещения этих мест посвященные Земле ритуалы
были все еще живы, а местонахождение пещер оставалось по-прежнему окутано
тайной. Здесь мне посчастливилось стать "приемным сыном". Эту честь мне оказал
один из тех, кто отвечал за организацию и соблюдение тайны проведения ритуалов и
охрану пещер, а также находящихся в них огромных каменных фигур, созданных еще в
доколумбову эпоху. Насколько мне известно, я стал единственным человеком за
пределами индейской общины, которому было позволено узнать местоположение пещер
и характер проводимых там ритуалов. Конечно, я никогда не раскрою секрета их
точного местоположения.
Практики "по Кастанеде"
Если мое "рождение" в качестве воина-тольтека произошло среди нахуа, то
"достижение совершеннолетия" пришлось на то время, когда я жил среди виррарика.
Из всех индейцев, с которыми мне довелось познакомиться, именно они, - судя по
природе их обычаев и ритуалов, а также повседневному образу жизни, - оказались
наиболее ярко выраженными "тольтеками". Живя среди них, я по-настоящему занялся
приобщением к тем сторонам реальности, с которыми сталкивался преимущественно во
сне. Я изучал предметы, увлекавшие мой разум, но оставлявшими открытым вопрос -
существует все это в действительности или нет? Ко времени моей первой встречи с
виррарика, я уже прошел часть пути к знанию - этому способствовала и жизнь среди
индейцев нахуа, и мои собственные поиски истинных путей развития, которые всегда
начинаются со стремления усовершенствовать свой собственный внутренний мир. Одно
из направленных на внутреннее совершенствование занятий состояло в чтении книг
Карлоса Кастанеды. Содержащиеся в них сведения и крупицы знания оказались очень
схожи с тем, что мне удалось обнаружить у живущих в горах индейцев. Благодаря
этому чтению, я узнал о комплексе упражнений, знакомство с которым позволило мне
воспринять духовный опыт индейцев виррарика и осмыслить полученный в ходе моей
собственной жизни среди них опыт, и потому я считаю уместным сделать здесь
краткое отступление. Упражнения, - такие, как наблюдение недеяния, передвижение
в темноте с использованием телесного восприятия, походка силы, осознание смерти,
второе внимание, упражнения на неординарные взаимоотношения с осознанием Земли,
остановка внутреннего диалога, установление связи с осознанием деревьев,
практическое использование снов и многие другие, - были отчасти знакомы мне
благодаря моему опыту, приобретенному у нахуа. И все же, большая часть того, о
чем писал Кастанеда, оставалась для меня только сказками о силе. Хотя его книги
стали важной частью моей жизни, они не подвигли меня на поиски дона Хуана или
самого Карлоса.
Практикуемые уцелевшими тольтеками безмолвное наблюдение за природой и
бессловесное знание позволяли понять, что можно самостоятельно продвигаться по
пути к свободе и знанию, а не путаться в фантазиях какого-нибудь учителя. Сам
Кастанеда говорил об этом очень ясно. Вместо поиска нагуаля, я продолжал
работать с собственной энергией, следуя наставлению дона Хуана Матуса: "Воин
безупречен, если он верит в свою силу, независимо от того, мала ли она или
велика". Я начал в одиночку заниматься необычайными практиками дона Хуана,
прекрасно дополнявшими то, что мне уже было известно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
стояла очень большая и старая церковь, построенная еще в шестнадцатом веке.
В течение нескольких веков присутствие католического священника было
неотъемлемой частью жизни общины. И на протяжении этих столетий каждый
священник, в свою очередь, боролся за искоренение того, что считал языческими и
даже сатанинскими обрядами индейцев. Когда я впервые появился в этой общине, они
- и новый священник, и индейцы, каждый по-своему - рассказали мне, что
предыдущий священник покинул общину менее года назад. Он был очень старым и
весьма раздражительным человеком, который в течение десяти лет всеми возможными
средствами боролся за искоренение стойкого "идолопоклонства" в этих местах. Этот
святой отец очень обижался, когда индейцы общины, весь год притворявшиеся
"добрыми христианами", вдруг исчезали из своих домов и маленьких хижин, чтобы по
три дня кряду принимать участие в связанных с культом Земли ритуалах, восходящих
к доиспанским временам. К вящему гневу священника, ритуал этот проводился в
тайных пещерах где-то неподалеку. Несмотря на все старания, обнаружить эти
пещеры ему никак не удавалось. Так продолжалось год за годом, и поскольку дата
зловредного события всегда изменялась, - привязанная скорее к открытию
сельскохозяйственного цикла, нежели к календарю, - у священника не было никакой
возможности узнать, когда же это случится. Он делал все, что мог, - даже
устраивал крестные ходы с вынесением из храма статуи Христа, чтобы "изгнать злых
духов" из окружающих гор. Все без толку. Эти маленькие заблудшие индейцы
оказались исключительно хитры и упрямы. Во время воскресной мессы, - особенно
после того, как возвращалась таинственно исчезавшая на три дня паства, -
священник гневно распекал индейцев, причем делал это на языке нахуатл, которым
овладел за эти годы в совершенстве. Ирония происходящего заключалась в том, что
он устраивал индейцам разнос в церкви на их собственном языке, называя их при
этом поклонниками дьявола. При этом он употреблял индейское слово, которое сами
индейцы никогда не произносят, потому что среди них, как и среди других
восходящих к тольтекам народов, это слово имеет магический смысл. Произнести его
означает вызвать те силы, которые оно обозначает, привлечь их.
Таким образом, священник постоянно грозил им проклятием, вызывая при этом
дьявола снова и снова. Местные жители (те немногие, которые посещали мессы) не
знали где спрятаться, когда святой отец совершал великий грех "призывания
дьявола в дом Бога"! Они приходили в сильное смущение и теряли всякое желание
посещать церковные службы. В один прекрасный день произошло совершенно логичное
при таких обстоятельствах событие. Это был обычный дождливый день в горах, когда
дождь не просто льет, а прямо хлещет, и гроза непрестанно извергает громы и
молнии. Внезапно молния ударила прямо в церковь, попав точно в алтарь и
полностью опалив его. Священник был настолько испуган, что тут же сбежал. Для
местного же населения происшедшее было совершенно естественно - всего лишь
небольшая плата за тяжкий грех призывания дьявола в храм божий. Сам я никогда не
встречал пресловутого священника, но мог видеть след удара молнии на сгоревшем
алтаре. Во время моего последнего посещения этих мест посвященные Земле ритуалы
были все еще живы, а местонахождение пещер оставалось по-прежнему окутано
тайной. Здесь мне посчастливилось стать "приемным сыном". Эту честь мне оказал
один из тех, кто отвечал за организацию и соблюдение тайны проведения ритуалов и
охрану пещер, а также находящихся в них огромных каменных фигур, созданных еще в
доколумбову эпоху. Насколько мне известно, я стал единственным человеком за
пределами индейской общины, которому было позволено узнать местоположение пещер
и характер проводимых там ритуалов. Конечно, я никогда не раскрою секрета их
точного местоположения.
Практики "по Кастанеде"
Если мое "рождение" в качестве воина-тольтека произошло среди нахуа, то
"достижение совершеннолетия" пришлось на то время, когда я жил среди виррарика.
Из всех индейцев, с которыми мне довелось познакомиться, именно они, - судя по
природе их обычаев и ритуалов, а также повседневному образу жизни, - оказались
наиболее ярко выраженными "тольтеками". Живя среди них, я по-настоящему занялся
приобщением к тем сторонам реальности, с которыми сталкивался преимущественно во
сне. Я изучал предметы, увлекавшие мой разум, но оставлявшими открытым вопрос -
существует все это в действительности или нет? Ко времени моей первой встречи с
виррарика, я уже прошел часть пути к знанию - этому способствовала и жизнь среди
индейцев нахуа, и мои собственные поиски истинных путей развития, которые всегда
начинаются со стремления усовершенствовать свой собственный внутренний мир. Одно
из направленных на внутреннее совершенствование занятий состояло в чтении книг
Карлоса Кастанеды. Содержащиеся в них сведения и крупицы знания оказались очень
схожи с тем, что мне удалось обнаружить у живущих в горах индейцев. Благодаря
этому чтению, я узнал о комплексе упражнений, знакомство с которым позволило мне
воспринять духовный опыт индейцев виррарика и осмыслить полученный в ходе моей
собственной жизни среди них опыт, и потому я считаю уместным сделать здесь
краткое отступление. Упражнения, - такие, как наблюдение недеяния, передвижение
в темноте с использованием телесного восприятия, походка силы, осознание смерти,
второе внимание, упражнения на неординарные взаимоотношения с осознанием Земли,
остановка внутреннего диалога, установление связи с осознанием деревьев,
практическое использование снов и многие другие, - были отчасти знакомы мне
благодаря моему опыту, приобретенному у нахуа. И все же, большая часть того, о
чем писал Кастанеда, оставалась для меня только сказками о силе. Хотя его книги
стали важной частью моей жизни, они не подвигли меня на поиски дона Хуана или
самого Карлоса.
Практикуемые уцелевшими тольтеками безмолвное наблюдение за природой и
бессловесное знание позволяли понять, что можно самостоятельно продвигаться по
пути к свободе и знанию, а не путаться в фантазиях какого-нибудь учителя. Сам
Кастанеда говорил об этом очень ясно. Вместо поиска нагуаля, я продолжал
работать с собственной энергией, следуя наставлению дона Хуана Матуса: "Воин
безупречен, если он верит в свою силу, независимо от того, мала ли она или
велика". Я начал в одиночку заниматься необычайными практиками дона Хуана,
прекрасно дополнявшими то, что мне уже было известно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56