Гарри, как нажрется, всегда та-а-акую пургу гонит. Ну а атеистический экзистенциализм – вообще его любимый конек. Я ему всегда говорил, что он в середине прошлого века застрял. Надо бы хоть чуть-чуть вперед продвинуться. Хоть бы Дерриду почитал или там, – Мамардашвили. Абсолютно гениальный мыслитель, хоть и грузин…
Она еле слышно взвыла, выпила залпом полстакана коньяку и полезла на верхнюю полку.
Только икры сверкнули из-под халатика.
Жаль.
Я, между прочим, сам на эту полку нацелился.
У меня это с детства: если еду в купе, то обязательно на верхней полке. Хоть там и душно летом – просто до полной невозможности.
У каждого, знаете ли, свои тараканы…
…Питер нас встретил ясной, солнечной и какой-то совершенно не ленинградской, в нашем понимании этого слова, погодой.
Сухо, свежо, таксисты прям у перрона за рукава хватают.
Забросили шмотки в гостиницу, договорились еще пару-тройку часиков отдохнуть, а потом попить пивка и выдвинуться на дубль. Что и осуществили в полном объеме задуманного.
Алесе – понравилось.
А потом отправились в гости к рокерам нашим разлюбезным («Как, вы и их знаете?» – удивленная реакция нашей симпатичной журналисточки). Где, естественно, и просидели до утра.
Хотя – до какого еще «утра».
Белые ночи, блин.
Романтика…
Эх…
Во встреченном по дороге в отель круглосуточном баре остановились попить пивка и немножко перекусить. Сожрали по куску пиццы, сделали по нескольку глотков легкого светлого пива, и тут Серега вдруг озабоченно покачал головой.
– Что, – спрашиваю, – случилось, старый?
– Да хрен его знает, что-то у меня по завтрашнему дню предчувствия какие-то нехорошие.
С тем и разошлись по номерам спатиньки.
Хотя я – тоже задумался.
Серегиным предчувствиям лучше верить.
Всегда.
Проверено временем.
…Назавтра на секторе был – ад.
Я даже не помню, с каким счетом мы проиграли, – это было совершенно неважно. Самым главным и самым важным во время этой игры были довольные, улыбающиеся рожи питерских ментов.
И летящие из-за их спин в нашу сторону камни, бутылки, металлические болты, швыряемые мешковскими карланами.
Одному пареньку на моих глазах бутылка попала прямо в висок.
Он упал.
Толстый майор с жирной лоснящейся мордой напрочь отказался вызывать «скорую».
«Была б моя воля, – говорит, – я бы ща домой сбегал, да гранатой в ваш сектор, морква поганая…»
И тогда толпа обычных выездных болел раздвинулась и вперед вышли те, кому это в таких ситуациях и было положено.
Хардкор.
Их, увы, было мало на этом выезде, но они были, и то, что они сделали, – было по-настоящему красиво.
Когда они своими телами проломили брешь в сомкнутом строю ОМОНа, в эту брешь рванули все остальные.
Бить, бить, бить, бить – по этим ненавистным питерским рожам, а лучше всего – по серым сытым рожам ментов, топтать их модными казуальными кроссовками и тяжелыми высокими ботинками, вбивать в серый заплеванный бетон их поганого стадиона, выламывать кресла и швырять их в эту ненавистную ублюдочную массу, испуганно разбегающуюся перед нашей мощью и нашей яростью.
Я, к примеру, лично – и с большим удовольствием – отрихтовал того самого майора с жирной рожей, истошно, по-бабьи визжащего и испуганно закрывающего то, что у него осталось от лица, ладонями.
Меня он, думаю, даже не запомнил.
Даже журналистка Алеся с визгом царапала упоенно кого-то там, впереди. Это-то ее и подвело…
Резкая команда Гарри, и мы быстро поворачиваем назад.
Опыт.
Мы свое дело сделали, так на фига дальше палиться?
Это наши малолетки считают попадание в ментовку чуть ли не знаком чести и доблести.
Ну и пусть себе считают.
А нам-то зачем?
А вот девушка – что-то увлеклась…
Мы, уже вернувшись на сектор, видели, как ее волокли куда-то в сторону выхода. В ментовскую, не иначе.
Нехорошо получилось.
Я переглянулся с Серегой.
– Действуй, – говорит. – Тут никто лучше тебя не справится…
Я кивнул, потянул за рукав Русланыча, и мы с ним начали аккуратно просачиваться в противоположный конец сектора, к той цепочке ментов, которые не подверглись нашему нападению.
Приглядел лейтенанта с относительно интеллигентными щщами, позвал, продемонстрировал сотку баксов:
– Помоги, командир. Ссать хотим, аж скулы сводит. Да и вообще нам отсюда, похоже, пора. Мы с другом футбол приехали смотреть, а не в войне участвовать…
– А в чем проблема-то? – спрашивает.
– Да в беспределе этом, – киваю себе за спину. – Если б знали, что на футболе такое творится, хрена лысого мы б сюда пошли. Мы вообще-то в командировке здесь, в «Рэдиссоне» вашем остановились. Могу карточку гостя показать. Вот, развлечься решили. Ага. Видал я в гробу такие развлечения…
– Понимаю, – хмыкает, – ну ладно, пошли…
Вывел нас за оцепление, взял сотку:
– Богато живете.
– А что? – жму плечами, – Зарабатываем. Слушай, а ты нам еще в одном деле не поможешь?
– Это еще в каком?
Я полез в карман за сигаретами, угостил его и Руслана.
Закурили.
– Да понимаешь, – говорю, выпуская дым в сторону, – с нами девчонка была, журналистка. Вчера в гостинице познакомились. Мы, собственно говоря, из-за нее сюда и приперлись, уж больно симпатичная. А у нее задание – написать про футбольных фанатов. Быть в центре, так сказать, событий. Вот и полезла, дура…
– И?..
– А что «и»? – усмехаюсь. – Забрали ее ваши. В общем-то, и правильно сделали, только нам-то от этого не легче. Да и вашим орлам, думаю, скандал с центральной прессой на фиг не нужен. В общем, поможешь нам ее вытащить – заплатим. Нормально заплатим, в два раза больше, чем до этого дали.
– Хорошо, ждите здесь, сейчас попробую. Только опишите, как она выглядит.
Ну описали как могли.
Имя, фамилию дали.
Сказали, что у нее редакционное удостоверение наверняка при себе.
– Это уже легче, – чешет затылок под фуражкой, – если ксива с собой. Сейчас приведу.
И, правда, привел.
Забрали мы нашу девушку, уже получившую в качестве украшения приличный бланш под левым глазом, да и поехали, от греха подальше, в гостиницу.
Результат матча уже по телевизору узнали, да и бог с ним.
Все хорошо, что хорошо кончается…
…Материал свой Алеся так и не опубликовала.
Нет, она его написала.
И – здорово написала, насколько я в этом деле соображаю.
А парни ее снабдили отличными фотками с разных наших выездов, в том числе и с европейских.
Вот только зам главного редактора – манерный, по ее словам, педик с черными набриолиненными кудрями – с заливистым визгом орал на редколлегии и доорался до того, что статью зарубили.
1 2 3 4
Она еле слышно взвыла, выпила залпом полстакана коньяку и полезла на верхнюю полку.
Только икры сверкнули из-под халатика.
Жаль.
Я, между прочим, сам на эту полку нацелился.
У меня это с детства: если еду в купе, то обязательно на верхней полке. Хоть там и душно летом – просто до полной невозможности.
У каждого, знаете ли, свои тараканы…
…Питер нас встретил ясной, солнечной и какой-то совершенно не ленинградской, в нашем понимании этого слова, погодой.
Сухо, свежо, таксисты прям у перрона за рукава хватают.
Забросили шмотки в гостиницу, договорились еще пару-тройку часиков отдохнуть, а потом попить пивка и выдвинуться на дубль. Что и осуществили в полном объеме задуманного.
Алесе – понравилось.
А потом отправились в гости к рокерам нашим разлюбезным («Как, вы и их знаете?» – удивленная реакция нашей симпатичной журналисточки). Где, естественно, и просидели до утра.
Хотя – до какого еще «утра».
Белые ночи, блин.
Романтика…
Эх…
Во встреченном по дороге в отель круглосуточном баре остановились попить пивка и немножко перекусить. Сожрали по куску пиццы, сделали по нескольку глотков легкого светлого пива, и тут Серега вдруг озабоченно покачал головой.
– Что, – спрашиваю, – случилось, старый?
– Да хрен его знает, что-то у меня по завтрашнему дню предчувствия какие-то нехорошие.
С тем и разошлись по номерам спатиньки.
Хотя я – тоже задумался.
Серегиным предчувствиям лучше верить.
Всегда.
Проверено временем.
…Назавтра на секторе был – ад.
Я даже не помню, с каким счетом мы проиграли, – это было совершенно неважно. Самым главным и самым важным во время этой игры были довольные, улыбающиеся рожи питерских ментов.
И летящие из-за их спин в нашу сторону камни, бутылки, металлические болты, швыряемые мешковскими карланами.
Одному пареньку на моих глазах бутылка попала прямо в висок.
Он упал.
Толстый майор с жирной лоснящейся мордой напрочь отказался вызывать «скорую».
«Была б моя воля, – говорит, – я бы ща домой сбегал, да гранатой в ваш сектор, морква поганая…»
И тогда толпа обычных выездных болел раздвинулась и вперед вышли те, кому это в таких ситуациях и было положено.
Хардкор.
Их, увы, было мало на этом выезде, но они были, и то, что они сделали, – было по-настоящему красиво.
Когда они своими телами проломили брешь в сомкнутом строю ОМОНа, в эту брешь рванули все остальные.
Бить, бить, бить, бить – по этим ненавистным питерским рожам, а лучше всего – по серым сытым рожам ментов, топтать их модными казуальными кроссовками и тяжелыми высокими ботинками, вбивать в серый заплеванный бетон их поганого стадиона, выламывать кресла и швырять их в эту ненавистную ублюдочную массу, испуганно разбегающуюся перед нашей мощью и нашей яростью.
Я, к примеру, лично – и с большим удовольствием – отрихтовал того самого майора с жирной рожей, истошно, по-бабьи визжащего и испуганно закрывающего то, что у него осталось от лица, ладонями.
Меня он, думаю, даже не запомнил.
Даже журналистка Алеся с визгом царапала упоенно кого-то там, впереди. Это-то ее и подвело…
Резкая команда Гарри, и мы быстро поворачиваем назад.
Опыт.
Мы свое дело сделали, так на фига дальше палиться?
Это наши малолетки считают попадание в ментовку чуть ли не знаком чести и доблести.
Ну и пусть себе считают.
А нам-то зачем?
А вот девушка – что-то увлеклась…
Мы, уже вернувшись на сектор, видели, как ее волокли куда-то в сторону выхода. В ментовскую, не иначе.
Нехорошо получилось.
Я переглянулся с Серегой.
– Действуй, – говорит. – Тут никто лучше тебя не справится…
Я кивнул, потянул за рукав Русланыча, и мы с ним начали аккуратно просачиваться в противоположный конец сектора, к той цепочке ментов, которые не подверглись нашему нападению.
Приглядел лейтенанта с относительно интеллигентными щщами, позвал, продемонстрировал сотку баксов:
– Помоги, командир. Ссать хотим, аж скулы сводит. Да и вообще нам отсюда, похоже, пора. Мы с другом футбол приехали смотреть, а не в войне участвовать…
– А в чем проблема-то? – спрашивает.
– Да в беспределе этом, – киваю себе за спину. – Если б знали, что на футболе такое творится, хрена лысого мы б сюда пошли. Мы вообще-то в командировке здесь, в «Рэдиссоне» вашем остановились. Могу карточку гостя показать. Вот, развлечься решили. Ага. Видал я в гробу такие развлечения…
– Понимаю, – хмыкает, – ну ладно, пошли…
Вывел нас за оцепление, взял сотку:
– Богато живете.
– А что? – жму плечами, – Зарабатываем. Слушай, а ты нам еще в одном деле не поможешь?
– Это еще в каком?
Я полез в карман за сигаретами, угостил его и Руслана.
Закурили.
– Да понимаешь, – говорю, выпуская дым в сторону, – с нами девчонка была, журналистка. Вчера в гостинице познакомились. Мы, собственно говоря, из-за нее сюда и приперлись, уж больно симпатичная. А у нее задание – написать про футбольных фанатов. Быть в центре, так сказать, событий. Вот и полезла, дура…
– И?..
– А что «и»? – усмехаюсь. – Забрали ее ваши. В общем-то, и правильно сделали, только нам-то от этого не легче. Да и вашим орлам, думаю, скандал с центральной прессой на фиг не нужен. В общем, поможешь нам ее вытащить – заплатим. Нормально заплатим, в два раза больше, чем до этого дали.
– Хорошо, ждите здесь, сейчас попробую. Только опишите, как она выглядит.
Ну описали как могли.
Имя, фамилию дали.
Сказали, что у нее редакционное удостоверение наверняка при себе.
– Это уже легче, – чешет затылок под фуражкой, – если ксива с собой. Сейчас приведу.
И, правда, привел.
Забрали мы нашу девушку, уже получившую в качестве украшения приличный бланш под левым глазом, да и поехали, от греха подальше, в гостиницу.
Результат матча уже по телевизору узнали, да и бог с ним.
Все хорошо, что хорошо кончается…
…Материал свой Алеся так и не опубликовала.
Нет, она его написала.
И – здорово написала, насколько я в этом деле соображаю.
А парни ее снабдили отличными фотками с разных наших выездов, в том числе и с европейских.
Вот только зам главного редактора – манерный, по ее словам, педик с черными набриолиненными кудрями – с заливистым визгом орал на редколлегии и доорался до того, что статью зарубили.
1 2 3 4