Жил как в тумане, как в дыму жил, а потом… потом – письмо. Оно такое короткое, что я его только два раза прочел, порвал тут же, а вот до сих пор дословно помню: «Ты, Миша, удивишься, что тебе пишет не Валентина, а ее сестра Надя. Извини, но Валентина не твоя, она вышла замуж и уехала с мужем в Пятигорск. Миша, прости Валентину…» Вот так! Крепкие вы курите сигареты, очень крепкие… С тех пор пять с лишним лет прошло, а я… Я ни с одной девушкой не встречался, мне никто не нравится, мне каждую минуту в Пятигорск хочется… И это знаете? Да, было такое. В семьдесят втором году выпросил я досрочно у начальника месячный отпуск, поехал в Пятигорск… Фамилию ее мужа я тогда уже знал, через адресное бюро, узнал, где Валентина с мужем живет, телефона у них не оказалось, так я… На четвертый день вижу: идет одна! Я улицу перешел, сзади иду, потом окликаю: «Валентина!» Обернулась, узнала, побледнела. «Здравствуй, Валентина!» – «Здравствуй, Миша!» – «Как живешь, Валентина?» – «Хорошо живу, Миша, ребенка имею…» Недолго мы с ней разговаривали – минут десять, но я понял: неплохо ей живется! Ну и слава богу! Хорошо, говорю, что ей хорошо живется… И муж у нее неплохим человеком оказался, как мне кажется… Разве могу я Валентину осуждать, если до сих пор люблю, если без нее жить не могу, если усы отпустил, коли жениться и не думаю… Нет, осуждать ее только со стороны можно! Вот и сестра ее второе письмо посылала, просила еще раз Валентину простить… Я рад за Валентину, если ей хорошо живется… Нет, все-таки никогда я не научусь курить! Не затягивался, а во рту такое творится, словно кислоты нахлебался…
Друзья . Товарищей, друзей много: в общежитии, по работе, просто в силу случайного знакомства. А вот думается мне, что слово «друг» надо употреблять очень и очень осторожно. Об этом написано много, о дружбе и товариществе каждый, наверное, столько лекций наслушался, что назубок знает, чем друг от товарища отличается, в чем дружба заключается, так сказать, теоретически, но на практике… Два настоящих друга у меня есть, и по печальной случайности оба живут далеко, но, как ни странно, расстояние нашу дружбу не портит. Я всегда знаю, что есть на земном шаре две географические точки, где для меня всегда крыша, пища и кровать готовы, если со мной беда стрясется; они знают, что в 1аллине живет человек, который все отдаст, чтобы помочь другу… Это здорово, когда знаешь, что Сашка Леонов и Ванюшка Черный «третье мое плечо, третья моя рука», как в известной песне поется. Сашок на Брянщине остался, там, где я с Валентиной познакомился, Ванюшка Черный после окончания Киевского университета работает в Магаданской области… Мы друг другу письма еженедельно пишем, пишем помногу – страниц по десяти; всем делимся, все проблемы – вплоть до мировых – обсуждаем… Сашка женился, ребенка завел – все я о его жизни знаю, был у него, видел, да и в каждом письме – подробный отчет. Хорошо у Сашки сложилась судьба, я за него доволен. Ванюшка сейчас колеблется, выбирает между наукой и практикой – и в этом деле советовать трудно, но я… Не торопись, написал я ему, погоди, жизнь сама рассудит, куда тебе качнуться. Жан-Жак Руссо… Впрочем, если позволите, мы о Руссо потом поговорим – у меня к нему особое пристрастие. Видите ли, я считаю, что выбирать между наукой и практикой… Эге! (Начинает работать рация: – «Акация-23, Акация-23, как слышите меня? Прием! Акация-23, перекресток проспекта Ленина и дороги номер два прошел автомобиль марки „Жигули“, вишневого цвета, опрокинул тумбу, прошел на красный свет, левая фара выбита… Акация-23…»)
И опять работа . Вот он, голубчик, вот он – нарушитель спокойствия! Вы только посмотрите, какие фортели он выкидывает – пересекает все сплошные линии, виляет, а скорость-то, а скорость-то!.. Пьян в доску, так пьян, что меньше, чем на год, у него права отбирать нельзя… У «Жигулей» скорость большая, мы с вами бегаем помедленнее, а сейчас такая гонка начнется, что голова закружится… Может быть, выйдете, обстановка создается опасная, а вам-то зачем собой рисковать, да и мне… Простите! Но я за вашу безопасность отвечаю… Не выйдете? Сами все хотите увидеть? Что? Эх, была не была… Акация-1, Акация-1, начинаю преследование вишневого автомобиля, имею рядом корреспондента, покинуть машину отказывается… Ну, держись, пьяница… Так! Так! Так! Машина-то, оказывается, псковская, людей – полный салон; они с какой-нибудь крупной пьянки возвращаются, это отпускники «гуляют»… Так! Повисаем на заднем бампере, пока не включаем сирену, чтобы не заметили… Эге! И без сирены засекли, значит, сейчас удирать начнут – так и есть! Водитель не только пьяница, но и дурак, если думает, что я его на «Москвиче» не достану… Ну, голубушка, ну, милочка, покажи класс, покажи, на что ты способна, а вы держитесь. Держитесь, не стесняйтесь – я же держусь за руль, а вы цепляйтесь покрепче за сиденье… Прижимать его к обочине нельзя, он от страха может в кювет выскочить, мы его просто загоним – повиснем на заднем колесе и до тех пор будем висеть, пока у него нервы не выдержат. И дальний свет включать нельзя, водителя можно ослепить через зеркало заднего вида; аварией это может кончиться, запросто может несчастьем кончиться… Эге-ге! Подмигнем ему три раза, посигналим, страху немножечко наведем… Так! Так! Отлично! Сейчас переезд будет, хорошо, если бы оказался закрытым… Нет, черт побери, открыт, но этому пьянице все равно тормозить придется… Так! Так!.. Летим дальше, его больше чем на десять километров не хватит, вот увидите – не хватит. Это уж я чувствую… Во! Сто тридцать в час было, на десять сбавил, скоро и до сотни опустится. Понял, что я от него не отстану, если даже до Пскова пойдет… Во! Девяносто на спидометре – нервишки-то у него оказались слабее, чем я предполагал, а может быть, трезветь начинает… Ага! Восемьдесят! Ну, теперь его можно полегонечку да потихонечку и к обочине прижимать – теперь можно, коли он труса празднует и только от страха сам не останавливается… Начинаем его ти-хо-неч-ко обходить, идем рядом… Мать честная, в машине четверо женщин! Ну как не назовешь этого пьяницу хулиганом, если он четырех женщин смертельной опасности подвергает… Ну держись, божий сын! Идем рядом, включаем сирену, понемножечку выдвигаемся вперед, начинаем ос-то-рож-нень-ко прижимать… Еще снизил скорость? Ага! Семьдесят! Сейчас его будем брать голыми руками… Обогнали, впереди пошли, включили табло «Остановитесь!». Тормозит? Тормозит, пьяница. Остановка! Ну, начинается бой быков… Прошу всех выйти из машины, встать рядом, не мешать… Сержант Алексеенко, дорожный надзор, прошу предъявить документы… Так! Так! Водителя прошу садиться в мою машину, всех остальных сейчас попутным транспортом отправлю в город… Слушайте, гражданки женщины, а не стыдно вам так напиваться, что вы все до одной на ногах не стоите?
1 2 3 4 5 6
Друзья . Товарищей, друзей много: в общежитии, по работе, просто в силу случайного знакомства. А вот думается мне, что слово «друг» надо употреблять очень и очень осторожно. Об этом написано много, о дружбе и товариществе каждый, наверное, столько лекций наслушался, что назубок знает, чем друг от товарища отличается, в чем дружба заключается, так сказать, теоретически, но на практике… Два настоящих друга у меня есть, и по печальной случайности оба живут далеко, но, как ни странно, расстояние нашу дружбу не портит. Я всегда знаю, что есть на земном шаре две географические точки, где для меня всегда крыша, пища и кровать готовы, если со мной беда стрясется; они знают, что в 1аллине живет человек, который все отдаст, чтобы помочь другу… Это здорово, когда знаешь, что Сашка Леонов и Ванюшка Черный «третье мое плечо, третья моя рука», как в известной песне поется. Сашок на Брянщине остался, там, где я с Валентиной познакомился, Ванюшка Черный после окончания Киевского университета работает в Магаданской области… Мы друг другу письма еженедельно пишем, пишем помногу – страниц по десяти; всем делимся, все проблемы – вплоть до мировых – обсуждаем… Сашка женился, ребенка завел – все я о его жизни знаю, был у него, видел, да и в каждом письме – подробный отчет. Хорошо у Сашки сложилась судьба, я за него доволен. Ванюшка сейчас колеблется, выбирает между наукой и практикой – и в этом деле советовать трудно, но я… Не торопись, написал я ему, погоди, жизнь сама рассудит, куда тебе качнуться. Жан-Жак Руссо… Впрочем, если позволите, мы о Руссо потом поговорим – у меня к нему особое пристрастие. Видите ли, я считаю, что выбирать между наукой и практикой… Эге! (Начинает работать рация: – «Акация-23, Акация-23, как слышите меня? Прием! Акация-23, перекресток проспекта Ленина и дороги номер два прошел автомобиль марки „Жигули“, вишневого цвета, опрокинул тумбу, прошел на красный свет, левая фара выбита… Акация-23…»)
И опять работа . Вот он, голубчик, вот он – нарушитель спокойствия! Вы только посмотрите, какие фортели он выкидывает – пересекает все сплошные линии, виляет, а скорость-то, а скорость-то!.. Пьян в доску, так пьян, что меньше, чем на год, у него права отбирать нельзя… У «Жигулей» скорость большая, мы с вами бегаем помедленнее, а сейчас такая гонка начнется, что голова закружится… Может быть, выйдете, обстановка создается опасная, а вам-то зачем собой рисковать, да и мне… Простите! Но я за вашу безопасность отвечаю… Не выйдете? Сами все хотите увидеть? Что? Эх, была не была… Акация-1, Акация-1, начинаю преследование вишневого автомобиля, имею рядом корреспондента, покинуть машину отказывается… Ну, держись, пьяница… Так! Так! Так! Машина-то, оказывается, псковская, людей – полный салон; они с какой-нибудь крупной пьянки возвращаются, это отпускники «гуляют»… Так! Повисаем на заднем бампере, пока не включаем сирену, чтобы не заметили… Эге! И без сирены засекли, значит, сейчас удирать начнут – так и есть! Водитель не только пьяница, но и дурак, если думает, что я его на «Москвиче» не достану… Ну, голубушка, ну, милочка, покажи класс, покажи, на что ты способна, а вы держитесь. Держитесь, не стесняйтесь – я же держусь за руль, а вы цепляйтесь покрепче за сиденье… Прижимать его к обочине нельзя, он от страха может в кювет выскочить, мы его просто загоним – повиснем на заднем колесе и до тех пор будем висеть, пока у него нервы не выдержат. И дальний свет включать нельзя, водителя можно ослепить через зеркало заднего вида; аварией это может кончиться, запросто может несчастьем кончиться… Эге-ге! Подмигнем ему три раза, посигналим, страху немножечко наведем… Так! Так! Отлично! Сейчас переезд будет, хорошо, если бы оказался закрытым… Нет, черт побери, открыт, но этому пьянице все равно тормозить придется… Так! Так!.. Летим дальше, его больше чем на десять километров не хватит, вот увидите – не хватит. Это уж я чувствую… Во! Сто тридцать в час было, на десять сбавил, скоро и до сотни опустится. Понял, что я от него не отстану, если даже до Пскова пойдет… Во! Девяносто на спидометре – нервишки-то у него оказались слабее, чем я предполагал, а может быть, трезветь начинает… Ага! Восемьдесят! Ну, теперь его можно полегонечку да потихонечку и к обочине прижимать – теперь можно, коли он труса празднует и только от страха сам не останавливается… Начинаем его ти-хо-неч-ко обходить, идем рядом… Мать честная, в машине четверо женщин! Ну как не назовешь этого пьяницу хулиганом, если он четырех женщин смертельной опасности подвергает… Ну держись, божий сын! Идем рядом, включаем сирену, понемножечку выдвигаемся вперед, начинаем ос-то-рож-нень-ко прижимать… Еще снизил скорость? Ага! Семьдесят! Сейчас его будем брать голыми руками… Обогнали, впереди пошли, включили табло «Остановитесь!». Тормозит? Тормозит, пьяница. Остановка! Ну, начинается бой быков… Прошу всех выйти из машины, встать рядом, не мешать… Сержант Алексеенко, дорожный надзор, прошу предъявить документы… Так! Так! Водителя прошу садиться в мою машину, всех остальных сейчас попутным транспортом отправлю в город… Слушайте, гражданки женщины, а не стыдно вам так напиваться, что вы все до одной на ногах не стоите?
1 2 3 4 5 6