Я принялся исполнять свой план. И поверишь ли, мама, у меня получается! Получается! Градус ненависти в обществе понемногу падает. Люди вокруг стали чуть менее вспыльчивы. Учителя и ученики, боссы и подчиненные, жены и мужья, а также друзья и целые страны — все подвигаются к тому, чтобы более деликатно относиться друг к другу! Нравы повсеместно и ощутимо смягчаются. Всеми этими свершениями я как бы воздаю должное тебе, мама! Верней сказать, «как бы» тут неуместно. Надо сказать прямо: всем хорошим, что я делал и делаю, я возвращаю должное тебе, мама. За твою неизменную доброту, за все, что ты мне успела дать в мои первые годы на Земле.
Розмари пристально изучала его лицо.
— А как же?.. — почти робко начала она.
— Как он относится ко всему этому? — подхватил Энди, угадывая ее вопрос. — Ну… Представь себе состояние воинственного консерватора, «ястреба», чей сын стал активным сторонником движения за мир. Представила? А теперь помножь его злобу на десять.
Розмари усмехнулась и лукаво покачала головой:
— А ты, однако, мастер играть на клавишах либеральных душ!
— Положено, — с ответной улыбкой отозвался Энди. — Как-никак Великий Психоманипулятор, «гениальный спец по общению с массами»… Короче, он в неописуемой ярости. И мы теперь на ножах. Тотальная война. Но покуда я на Земле, он ничем не может меня остановить. Будь у него такая возможность, он бы давно стер меня в порошок! — Тут Энди остановился, бросил взгляд на свои массивные золотые часы и сказал:
— Увы, мне пора уходить.
— Так быстро! — воскликнула Розмари и в свою очередь вскочила с дивана.
— У меня позднее рандеву с кое-какими важными лицами, — сказал Энди, огорченно разводя руками.
— И ты ничего не поел! Смотри, сколько тут всяких вкусных вещей! Энди рассмеялся:
— Дорогая мама, начиная с завтрашнего дня мы с тобой будем так неразлучны, что ты скоро начнешь изобретать способы хотя бы на часок избавиться от меня! — Вынув из кармана карточку и положив ее на кофейный столик, он прибавил:
— Вот номер, по которому ты всегда сможешь связаться со мной — или сразу, или в пределах считанных минут.
Сын обнял Розмари за талию, и они вместе направились к выходу. По дороге Энди воркующим голосом говорил:
— На нижних этажах здания, где находится мой фонд и где обитаю я в промежутках между поездками по стране и по миру, есть первоклассный отель. Мы перевезем тебя туда уже завтра утром. Сам я занимаю пентхаус — последний, пятьдесят второй этаж небоскреба. Внизу огромный парк. Словом, вид из окон чудесный — тебе понравится. «БД» занимает три этажа — с восьмого по десятый.
В прихожей он остановился и застегнул воротник сорочки.
— Ты как себя чувствуешь? — озабоченно спросил он. — Сможешь завтра выдержать пресс-конференцию? Я должен знать заранее.
— Конечно, — отозвалась она, помогая ему завязать бабочку на шее. — Предвкушаю большое развлечение.
Энди деловито застегнул пиджак и сказал:
— Надо бы мне забрать тележку и ведерко со льдом. Не ровен час меня застукают и разоблачат. Уж лучше выдержу роль до конца.
Пока Розмари выглядывала в коридор — нет ли там кого из гостиничного начальства, Энди сходил в гостиную за тележкой.
Когда он вернулся, Розмари мечтательно улыбнулась:
— Какой чудесный День Благодарения ожидает нас в этом году!
— Фу-ты, какая незадача! — с досадой воскликнул Энди. — У меня совсем из памяти вон! Ведь я на День Благодарения обещал быть у Майка ван Бурена. Составишь мне компанию? Ну пожалуйста! — Видя ее колебание, он быстро прибавил:
— Мне необходимо быть там. У ван Бурена соберется добрая половина заправил из правого крыла республиканской партии. В прошлую субботу я так посидел в Белом доме, что даже остался ночевать. Я, сама понимаешь, не имею права публично отдавать предпочтение одной из партий — тем более в разгар предвыборной кампании за президентское кресло. Поскольку нынешний президент — демократ, для равновесия я теперь просто обязан как следует потереться в республиканских кругах.
— Ладно, дорогой, — сказала Розмари. — Коль скоро ты настаиваешь и это для тебя важно, то я, разумеется, согласна. Даром что у меня нет ни опыта, ни желания водиться с политиками.
— Ей-же-ей, не пожалеешь! — с ласковой улыбкой заверил Энди. — Ты их всех разом очаруешь и будешь купаться в море комплиментов.
Розмари подошла к нему вплотную и с серьезным видом заглянула сыну в глаза.
— Энди, — почти строго промолвила она, машинально беря его за одну из золотых пуговиц, — скажи мне правду: ты сегодня был во всем и до конца честен со мной?
Он спокойно выдержал взгляд матери. Светло-карие глаза — теперь, когда она немного привыкла к ним, они казались ей весьма милыми — смотрели с убедительно-серьезной безмятежностью.
— Клянусь, мама, я ни в одном словечке не солгал. Помнится, мальчишкой мне случалось привирать. Да и сейчас я частенько вынужден кривить душой. Однако что касается тебя — тебе я никогда больше не солгу. Никогда. Слишком многим я тебе обязан. Слишком сильно я тебя люблю. Поверь мне, мамочка, — и успокойся.
Розмари в сотый раз за вечер ласково взъерошила бородку на его щеке:
— Конечно, я тебе верю… малыш.
— Ты у меня умница! — нежно шепнул он, быстро поцеловал ее и вышел, толкая перед собой тележку.
А Розмари тут же закрыла за ним дверь и застыла в прихожей, задумчиво сдвинув брови.
Глава 5
Мать Энди в отеле «Уолдорф-Астория». Можно на что угодно поспорить, что и сам Энди уже там — ведь накануне он срочно вылетел из Аризоны, как обобщили во вчерашних полуночных новостях.
А сегодня в три часа дня в штаб-квартире «БД» состоится пресс-конференция, на которой будут присутствовать оба — и мать, и сын.
Жители Нью-Йорка и окрестных городов и городков сложили в уме эти кусочки информации, прибавили к ним благоприятный прогноз погоды и тот факт, что грядет первый из четырех праздничных дней. Результатом нехитрой мыслительной операции было то, что назавтра сотни тысяч людей к одиннадцати асам утра прибыли на всех видах транспорта в тот район Нью-Йорка, где пролегал кратчайший путь из точки А в точку В, то есть из отеля «Уолдорф-Астория» до штаб-квартиры «БД».
Пестрая плотная толпа заполнила огромное пространство. Яблоку негде было упасть в северной части Парк-авеню на протяжении девяти кварталов. То же творилось и на Восточной Пятьдесят девятой улице — на протяжении пяти кварталов, из которых три нестандартно длинные. Вдобавок тысячи людей запрудили и Центральный парк у южного входа.
Было бы только естественно, если бы полицейские, которым хватало хлопот с подготовкой к масштабному параду в День Благодарения, начали проявлять некоторое раздражение по поводу этого нежданного столпотворения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Розмари пристально изучала его лицо.
— А как же?.. — почти робко начала она.
— Как он относится ко всему этому? — подхватил Энди, угадывая ее вопрос. — Ну… Представь себе состояние воинственного консерватора, «ястреба», чей сын стал активным сторонником движения за мир. Представила? А теперь помножь его злобу на десять.
Розмари усмехнулась и лукаво покачала головой:
— А ты, однако, мастер играть на клавишах либеральных душ!
— Положено, — с ответной улыбкой отозвался Энди. — Как-никак Великий Психоманипулятор, «гениальный спец по общению с массами»… Короче, он в неописуемой ярости. И мы теперь на ножах. Тотальная война. Но покуда я на Земле, он ничем не может меня остановить. Будь у него такая возможность, он бы давно стер меня в порошок! — Тут Энди остановился, бросил взгляд на свои массивные золотые часы и сказал:
— Увы, мне пора уходить.
— Так быстро! — воскликнула Розмари и в свою очередь вскочила с дивана.
— У меня позднее рандеву с кое-какими важными лицами, — сказал Энди, огорченно разводя руками.
— И ты ничего не поел! Смотри, сколько тут всяких вкусных вещей! Энди рассмеялся:
— Дорогая мама, начиная с завтрашнего дня мы с тобой будем так неразлучны, что ты скоро начнешь изобретать способы хотя бы на часок избавиться от меня! — Вынув из кармана карточку и положив ее на кофейный столик, он прибавил:
— Вот номер, по которому ты всегда сможешь связаться со мной — или сразу, или в пределах считанных минут.
Сын обнял Розмари за талию, и они вместе направились к выходу. По дороге Энди воркующим голосом говорил:
— На нижних этажах здания, где находится мой фонд и где обитаю я в промежутках между поездками по стране и по миру, есть первоклассный отель. Мы перевезем тебя туда уже завтра утром. Сам я занимаю пентхаус — последний, пятьдесят второй этаж небоскреба. Внизу огромный парк. Словом, вид из окон чудесный — тебе понравится. «БД» занимает три этажа — с восьмого по десятый.
В прихожей он остановился и застегнул воротник сорочки.
— Ты как себя чувствуешь? — озабоченно спросил он. — Сможешь завтра выдержать пресс-конференцию? Я должен знать заранее.
— Конечно, — отозвалась она, помогая ему завязать бабочку на шее. — Предвкушаю большое развлечение.
Энди деловито застегнул пиджак и сказал:
— Надо бы мне забрать тележку и ведерко со льдом. Не ровен час меня застукают и разоблачат. Уж лучше выдержу роль до конца.
Пока Розмари выглядывала в коридор — нет ли там кого из гостиничного начальства, Энди сходил в гостиную за тележкой.
Когда он вернулся, Розмари мечтательно улыбнулась:
— Какой чудесный День Благодарения ожидает нас в этом году!
— Фу-ты, какая незадача! — с досадой воскликнул Энди. — У меня совсем из памяти вон! Ведь я на День Благодарения обещал быть у Майка ван Бурена. Составишь мне компанию? Ну пожалуйста! — Видя ее колебание, он быстро прибавил:
— Мне необходимо быть там. У ван Бурена соберется добрая половина заправил из правого крыла республиканской партии. В прошлую субботу я так посидел в Белом доме, что даже остался ночевать. Я, сама понимаешь, не имею права публично отдавать предпочтение одной из партий — тем более в разгар предвыборной кампании за президентское кресло. Поскольку нынешний президент — демократ, для равновесия я теперь просто обязан как следует потереться в республиканских кругах.
— Ладно, дорогой, — сказала Розмари. — Коль скоро ты настаиваешь и это для тебя важно, то я, разумеется, согласна. Даром что у меня нет ни опыта, ни желания водиться с политиками.
— Ей-же-ей, не пожалеешь! — с ласковой улыбкой заверил Энди. — Ты их всех разом очаруешь и будешь купаться в море комплиментов.
Розмари подошла к нему вплотную и с серьезным видом заглянула сыну в глаза.
— Энди, — почти строго промолвила она, машинально беря его за одну из золотых пуговиц, — скажи мне правду: ты сегодня был во всем и до конца честен со мной?
Он спокойно выдержал взгляд матери. Светло-карие глаза — теперь, когда она немного привыкла к ним, они казались ей весьма милыми — смотрели с убедительно-серьезной безмятежностью.
— Клянусь, мама, я ни в одном словечке не солгал. Помнится, мальчишкой мне случалось привирать. Да и сейчас я частенько вынужден кривить душой. Однако что касается тебя — тебе я никогда больше не солгу. Никогда. Слишком многим я тебе обязан. Слишком сильно я тебя люблю. Поверь мне, мамочка, — и успокойся.
Розмари в сотый раз за вечер ласково взъерошила бородку на его щеке:
— Конечно, я тебе верю… малыш.
— Ты у меня умница! — нежно шепнул он, быстро поцеловал ее и вышел, толкая перед собой тележку.
А Розмари тут же закрыла за ним дверь и застыла в прихожей, задумчиво сдвинув брови.
Глава 5
Мать Энди в отеле «Уолдорф-Астория». Можно на что угодно поспорить, что и сам Энди уже там — ведь накануне он срочно вылетел из Аризоны, как обобщили во вчерашних полуночных новостях.
А сегодня в три часа дня в штаб-квартире «БД» состоится пресс-конференция, на которой будут присутствовать оба — и мать, и сын.
Жители Нью-Йорка и окрестных городов и городков сложили в уме эти кусочки информации, прибавили к ним благоприятный прогноз погоды и тот факт, что грядет первый из четырех праздничных дней. Результатом нехитрой мыслительной операции было то, что назавтра сотни тысяч людей к одиннадцати асам утра прибыли на всех видах транспорта в тот район Нью-Йорка, где пролегал кратчайший путь из точки А в точку В, то есть из отеля «Уолдорф-Астория» до штаб-квартиры «БД».
Пестрая плотная толпа заполнила огромное пространство. Яблоку негде было упасть в северной части Парк-авеню на протяжении девяти кварталов. То же творилось и на Восточной Пятьдесят девятой улице — на протяжении пяти кварталов, из которых три нестандартно длинные. Вдобавок тысячи людей запрудили и Центральный парк у южного входа.
Было бы только естественно, если бы полицейские, которым хватало хлопот с подготовкой к масштабному параду в День Благодарения, начали проявлять некоторое раздражение по поводу этого нежданного столпотворения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54