А этот, как доброе дитя, улегся снова, ничуть не протестуя.
— Чудесно! — воскликнул лорд Берти.
— Может быть, ваша светлость имеет при себе чековую книжку?
— Однако, вы чертовски торопитесь, Кеггс, — сказал лорд Берти не совсем довольным тоном.
— Это не я, ваша светлость, а Роберт. Он беден, а у него большая семья — жена и дети.
— Я прямо не понимаю, что случилось с бедным Руби, — жаловалась после завтрака Алина. — У него такой вид, точно он больше меня не узнает: он не подходит, когда я его зову, и только и делает, что спит.
— О! — воскликнул лорд Берти, — он привыкнет… Я хочу сказать, что это ничего не значит. Я думаю, что он просто слишком долго лежал на солнце.
Псевдо-Руби весь день продолжал быть сонным. На другой день лорд Берти видел, как он проходил по террасе, следуя за своей хозяйкой. Потом оба они расположились под высоким сикомором, и его светлость присоединился к ним.
— Как чувствовал себя Руби сегодня утром? — весело спросил он.
— Не совсем хорошо, бедняжка, — ответила Алина. — Он был болен всю ночь.
— В самом деле?
— Он, по-видимому, съел что-то нехорошее, вот почему он и был вчера такой сонный.
Лорд Берти с состраданием взглянул на животное, свернувшееся клубком у ног Алины. Как, однако, можно обмануться внешним видом! В глазах всех эта собака была Руби, его враг, а на самом деле под этой внешностью скрывался безобидный белый бульдог, относившийся к нему с симпатией.
— Бедняга! — сказал он.
И, наклонившись к собаке, он потянул ее за ухо, чтобы поиграть. Это был очень банальный прием, но он произвел неожиданный эффект — что-то вроде взрыва. Дремавшая собака вскочила с быстротой внезапно спущенной пружины, и раздалось яростное рычание.
Какой-то генерал утверждал, что искусство тактики заключается в том, чтобы знать точно, в какой момент надо отступать. Тайный инстинкт подсказал лорду Берти, что такой момент наступил, и он проделал отступление, перекувырнувшись через стул. Он поднялся, слегка ушибленный, в то время как Алина, с покрасневшим от гнева лицом, старалась обеими руками удержать собаку за ошейник.
— Зачем вы его дразните? — сердито сказала она. — Я же вам говорила, что собака больна.
— Я… я… я… — заикался его светлость.
Все случилось в одно мгновение. Собака вырвалась и ринулась, как бешеная.
— Я… я… я…
— Спасайтесь! — закричала Алина. — Я не могу ее больше держать! Бегите скорее!
Лорд Берти поспешил последовать ее совету, показавшемуся ему своевременным. Он бросился бежать во всю прыть и остановился только у большой дороги. Там, почувствовав себя в безопасности, он решил передохнуть и, чтобы прийти в себя после сильного волнения, расположился выкурить папиросу. Но спичка выпала у него из рук — так он был поражен тем, что увидел: у поворота дороги, ведущей к домику, где жил Роберт, медленно плелся толстый белый бульдог.
В буфетной Кеггс, надев синий передник, чистил серебро, насвистывая какую-то арию. К нему подошел лакей Фредерик.
— Тут один человек вас спрашивал.
— Кто такой?
— Берти.
— Что ж, если лорд Берти Фандалль желает со мной поговорить, то я к его услугам.
— Он в курительной комнате.
Лорд Берти задумчиво сидел около камина.
— Ваша светлость изволили меня звать?
— Подойдите поближе, старый мошенник!
— Ваша светлость!
— Известно ли вам, что я мог бы засадить вас по обвинению в мошенничестве?
— Ваша светлость…
— Нечего разыгрывать невинность! Вы отлично понимаете, что я хочу сказать.
— Если бы ваша светлость соизволили мне объяснить, то я убежден, что…
— Объяснить! Черт побери, я вам объясню!.. Кто дал Руби наркотик и содрал с меня деньги, выдав его за другую собаку? Вам достаточно ясно?
— Я понимаю, милорд, но обвинение не доказано.
— Старый негодяй!
— Ваша светлость, — продолжал медовым голосом Кеггс, — как я и предсказывал, сами обманулись благодаря необычайному сходству… Собака Роберта будет…
— Неужели вы имеете наглость утверждать, что собака, которую вы мне показывали, это именно вчерашняя собака, когда я только что сам видел белого бульдога Роберта?
— У Роберта их два, ваша светлость.
— Гм!..
— И один — точное подобие другого.
— Гм…
— Близнецы, ваша светлость, — тихо настаивал метрдотель.
Лорд Берти опрокинул стул.
— Ваша светлость были слишком опрометчивы в своих суждениях. Если ваша светлость припомнит, то еще в вашем детстве, благодаря поспешно высказанному утверждению, будто вы сами видели меня пьющим ликеры вашего отца, я лишился прекрасного места метрдотеля в замке Стоклейг. Лорд Берти подпрыгнул.
— Э… Что?.. Значит… Ах, я понимаю, — сказал он, — вы захотели отомстить? Не так ли?
— Ваша светлость, я ровно ничего не сделал. И к счастью, я могу это доказать.
— Докажите.
Метрдотель поклонился.
— Сходство между двумя собаками совершенно экстраординарное, — сказал он, — но не абсолютное. У Руби все клыки целы, между тем как у собаки Роберта в глубине пасти не хватает одного.
Он остановился на мгновение и потом продолжал опять с достоинством несправедливо обвиняемого человека:
— Если вы, ваша светлость, сомневаетесь в моих словах, то можете сами легко в этом убедиться. Вам стоит только открыть пасть бульдога и внимательно осмотреть ее внутри.
…Выскочив из своего автомобиля, Джон Бартон ответил Кеггсу, что он чувствует себя отлично, когда тот с почтительной заботливостью справлялся о его здоровье.
— А где же остальные? — спросил он.
— Мистер Кейт пошел прогуляться. Его светлость уехал.
— Уехал?
— Ему пришлось уехать в Париж по делам.
— А!.. А скоро он вернется?
— Неизвестно. Его светлость высказался очень уклончиво.
— А как чувствует себя Руби?
— Руби чувствует себя очень хорошо, сэр.
Озеро находилось довольно далеко от дома, и, по мере приближения к нему, Джон становился все более и более нервным. Заметив мелькнувшее из-за деревьев белое платье Алины, он остановился, но сделал над собой усилие и пошел дальше.
Алина стояла у воды и забавлялась тем, что смотрела на Руби, лаявшего на уток. Молодая девушка и Руби — оба приветствовали появление Джона, но Руби встретил его с шумным излиянием восторга, а молодая девушка — со сдержанностью, которая сразу лишила Джона дара слова.
— Я очень заботилась о вашей собаке, мистер Бартон, — сказала Алина.
Джон ощутил необходимость ответить чем-нибудь очень прочувствованным, но не нашелся.
— Ах, Руби, — сказала Алина, обращаясь к бульдогу и целуя его в морду, — как бы я хотела, чтобы ты принадлежал мне!
Это были самые обыкновенные слова, но они дали направление всем дальнейшим событиям. Джона вдруг что-то осенило, и решение было принято.
Разговор — только предохранительный клапан, и при отсутствии слов следует опасаться взрыва.
1 2 3 4 5
— Чудесно! — воскликнул лорд Берти.
— Может быть, ваша светлость имеет при себе чековую книжку?
— Однако, вы чертовски торопитесь, Кеггс, — сказал лорд Берти не совсем довольным тоном.
— Это не я, ваша светлость, а Роберт. Он беден, а у него большая семья — жена и дети.
— Я прямо не понимаю, что случилось с бедным Руби, — жаловалась после завтрака Алина. — У него такой вид, точно он больше меня не узнает: он не подходит, когда я его зову, и только и делает, что спит.
— О! — воскликнул лорд Берти, — он привыкнет… Я хочу сказать, что это ничего не значит. Я думаю, что он просто слишком долго лежал на солнце.
Псевдо-Руби весь день продолжал быть сонным. На другой день лорд Берти видел, как он проходил по террасе, следуя за своей хозяйкой. Потом оба они расположились под высоким сикомором, и его светлость присоединился к ним.
— Как чувствовал себя Руби сегодня утром? — весело спросил он.
— Не совсем хорошо, бедняжка, — ответила Алина. — Он был болен всю ночь.
— В самом деле?
— Он, по-видимому, съел что-то нехорошее, вот почему он и был вчера такой сонный.
Лорд Берти с состраданием взглянул на животное, свернувшееся клубком у ног Алины. Как, однако, можно обмануться внешним видом! В глазах всех эта собака была Руби, его враг, а на самом деле под этой внешностью скрывался безобидный белый бульдог, относившийся к нему с симпатией.
— Бедняга! — сказал он.
И, наклонившись к собаке, он потянул ее за ухо, чтобы поиграть. Это был очень банальный прием, но он произвел неожиданный эффект — что-то вроде взрыва. Дремавшая собака вскочила с быстротой внезапно спущенной пружины, и раздалось яростное рычание.
Какой-то генерал утверждал, что искусство тактики заключается в том, чтобы знать точно, в какой момент надо отступать. Тайный инстинкт подсказал лорду Берти, что такой момент наступил, и он проделал отступление, перекувырнувшись через стул. Он поднялся, слегка ушибленный, в то время как Алина, с покрасневшим от гнева лицом, старалась обеими руками удержать собаку за ошейник.
— Зачем вы его дразните? — сердито сказала она. — Я же вам говорила, что собака больна.
— Я… я… я… — заикался его светлость.
Все случилось в одно мгновение. Собака вырвалась и ринулась, как бешеная.
— Я… я… я…
— Спасайтесь! — закричала Алина. — Я не могу ее больше держать! Бегите скорее!
Лорд Берти поспешил последовать ее совету, показавшемуся ему своевременным. Он бросился бежать во всю прыть и остановился только у большой дороги. Там, почувствовав себя в безопасности, он решил передохнуть и, чтобы прийти в себя после сильного волнения, расположился выкурить папиросу. Но спичка выпала у него из рук — так он был поражен тем, что увидел: у поворота дороги, ведущей к домику, где жил Роберт, медленно плелся толстый белый бульдог.
В буфетной Кеггс, надев синий передник, чистил серебро, насвистывая какую-то арию. К нему подошел лакей Фредерик.
— Тут один человек вас спрашивал.
— Кто такой?
— Берти.
— Что ж, если лорд Берти Фандалль желает со мной поговорить, то я к его услугам.
— Он в курительной комнате.
Лорд Берти задумчиво сидел около камина.
— Ваша светлость изволили меня звать?
— Подойдите поближе, старый мошенник!
— Ваша светлость!
— Известно ли вам, что я мог бы засадить вас по обвинению в мошенничестве?
— Ваша светлость…
— Нечего разыгрывать невинность! Вы отлично понимаете, что я хочу сказать.
— Если бы ваша светлость соизволили мне объяснить, то я убежден, что…
— Объяснить! Черт побери, я вам объясню!.. Кто дал Руби наркотик и содрал с меня деньги, выдав его за другую собаку? Вам достаточно ясно?
— Я понимаю, милорд, но обвинение не доказано.
— Старый негодяй!
— Ваша светлость, — продолжал медовым голосом Кеггс, — как я и предсказывал, сами обманулись благодаря необычайному сходству… Собака Роберта будет…
— Неужели вы имеете наглость утверждать, что собака, которую вы мне показывали, это именно вчерашняя собака, когда я только что сам видел белого бульдога Роберта?
— У Роберта их два, ваша светлость.
— Гм!..
— И один — точное подобие другого.
— Гм…
— Близнецы, ваша светлость, — тихо настаивал метрдотель.
Лорд Берти опрокинул стул.
— Ваша светлость были слишком опрометчивы в своих суждениях. Если ваша светлость припомнит, то еще в вашем детстве, благодаря поспешно высказанному утверждению, будто вы сами видели меня пьющим ликеры вашего отца, я лишился прекрасного места метрдотеля в замке Стоклейг. Лорд Берти подпрыгнул.
— Э… Что?.. Значит… Ах, я понимаю, — сказал он, — вы захотели отомстить? Не так ли?
— Ваша светлость, я ровно ничего не сделал. И к счастью, я могу это доказать.
— Докажите.
Метрдотель поклонился.
— Сходство между двумя собаками совершенно экстраординарное, — сказал он, — но не абсолютное. У Руби все клыки целы, между тем как у собаки Роберта в глубине пасти не хватает одного.
Он остановился на мгновение и потом продолжал опять с достоинством несправедливо обвиняемого человека:
— Если вы, ваша светлость, сомневаетесь в моих словах, то можете сами легко в этом убедиться. Вам стоит только открыть пасть бульдога и внимательно осмотреть ее внутри.
…Выскочив из своего автомобиля, Джон Бартон ответил Кеггсу, что он чувствует себя отлично, когда тот с почтительной заботливостью справлялся о его здоровье.
— А где же остальные? — спросил он.
— Мистер Кейт пошел прогуляться. Его светлость уехал.
— Уехал?
— Ему пришлось уехать в Париж по делам.
— А!.. А скоро он вернется?
— Неизвестно. Его светлость высказался очень уклончиво.
— А как чувствует себя Руби?
— Руби чувствует себя очень хорошо, сэр.
Озеро находилось довольно далеко от дома, и, по мере приближения к нему, Джон становился все более и более нервным. Заметив мелькнувшее из-за деревьев белое платье Алины, он остановился, но сделал над собой усилие и пошел дальше.
Алина стояла у воды и забавлялась тем, что смотрела на Руби, лаявшего на уток. Молодая девушка и Руби — оба приветствовали появление Джона, но Руби встретил его с шумным излиянием восторга, а молодая девушка — со сдержанностью, которая сразу лишила Джона дара слова.
— Я очень заботилась о вашей собаке, мистер Бартон, — сказала Алина.
Джон ощутил необходимость ответить чем-нибудь очень прочувствованным, но не нашелся.
— Ах, Руби, — сказала Алина, обращаясь к бульдогу и целуя его в морду, — как бы я хотела, чтобы ты принадлежал мне!
Это были самые обыкновенные слова, но они дали направление всем дальнейшим событиям. Джона вдруг что-то осенило, и решение было принято.
Разговор — только предохранительный клапан, и при отсутствии слов следует опасаться взрыва.
1 2 3 4 5