Мы, Вустеры, становимся холодными как лёд, когда ищем сочувствия, а получаем вежливые отговорки. Я, конечно, знал, в чём было дело. Последние два дня в атмосфере нашего дома витала некоторая напряжённость из-за шикарных штрипок, которые я откопал в магазинчике берлингтонского Пассажа. Одному из чертовски толковых парней, может, даже тому, кто изобрёл разноцветные сигаретные пачки, недавно пришла в голову блестящая мысль выпускать также разноцветные штрипки. Я хочу сказать, вместо обычных серых с белыми вы сейчас можете купить штрипки, копирующие флаг или штандарт школы, где вы учились. И, поверьте, только человек бесчувственный отказался бы от улыбнувшихся ему с витрины совершенно потрясающих добрых итонских штрипок. Я нырнул в магазинчик и совершил покупку, даже не подумав, как к этому отнесётся Дживз. А он не оправдал моих ожиданий. Дживз, хотя его можно во многих отношениях считать лучшим камердинером в Лондоне, слишком консервативен. Старомоден, если вы понимаете, что я имею в виду. Одним словом, враг прогресса.
— Можешь идти, Дживз, — с достоинством сказал я.
— Слушаюсь, сэр.
Он бросил на штрипки ледяной взгляд и исчез. Прах его побери!

* * *
На следующий день, когда я переодевался к обеду, близнецы ворвались ко мне в квартиру, и хотите верьте, хотите нет, давно я не видел таких радостных и весёлых парней. Я всего лет на шесть старше Юстаса и Клода, но, непонятно по какой причине, чувствую себя рядом с ними как старец, которому два шага до могилы. Я и оглянуться не успел, как они заняли мои лучшие кресла, стянули пару моих особых сигарет, налили себе по бокалу виски с содовой и принялись болтать с развязностью честолюбцев, достигших своей заветной цели, — словно это не их только что выперли из колледжа и, можно сказать, отправили в ссылку.
— Привет, Берти, старичок, — поздоровался Клод. — Как славно, что ты согласился нас приютить.
— Да ну, брось. Я был бы рад, если б вы погостили у меня подольше.
— Слышишь, Юстас? Он был бы рад, если б мы погостили у него подольше.
— Надеюсь, у него останется впечатление, что мы гостили достаточно долго,
— философски заметил Юстас. — Ты в курсе наших дел, Берти? Я имею в виду, знаешь, как нам не подфартило?
— О, да. Тётя Агата мне рассказала.
— Мы покидаем родину на благо родины, — изрёк Юстас.
— И пусть за нас поднимут бокалы, — добавил Клод, — когда мы выйдем в море. Что тебе рассказала тётя Агата?
— Что ты вылил лимонад за шиворот младшего декана.
— Я предпочел бы, прах побери, — раздражённо произнёс Юстас, — чтобы люди не искажали фактов. Это был не младший декан, а старший преподаватель.
— И не лимонад, а содовая, — пояснил Клод.
— Дело было так. Я сел на подоконник с сифоном в руке, а старикашка стоял под окном. Он поднял голову, и… сам понимаешь, если б я не всадил ему струю между глаз, я б упустил блестящую возможность, какая раз в жизни бывает.
— Упустил бы раз и навсегда, — согласился Клод.
— Такое больше могло не повториться, — сказал Юстас.
— Сто к одному, что не повторилось бы, — заявил Клод.
— Ну, Берти, — спросил Юстас, — как ты собираешься развлекать своих дорогих гостей?
— Пообедаем дома, — ответил я. — У Дживза почти всё готово.
— А потом?
— Ну, я думал, мы поболтаем о том, о сём, и вы ляжете спать. Ведь вам завтра рано вставать — поезд уходит около десяти.
Близнецы с жалостью переглянулись.
— Берти, — сказал Юстас. — В твоей программе есть хорошие моменты, но их недостаточно. Я представляю себе наш вечер следующим образом: сначала мы обедаем, а затем отправляемся в «Киро». Там ведь закрывают поздно, верно? Ну вот, до половины третьего, а может, до трёх, нам будет чем заняться.
— После чего, — вставил Клод, — с божьей помощью мы развлечёмся где-нибудь в другом месте.
— Но мне казалось, вам надо хорошенько выспаться перед дальней дорогой.
— Выспаться?! — воскликнул Юстас. — Старичок, неужели ты мог подумать, что сегодня мы ляжем спать?

* * *
Должно быть, я уже не тот, что был раньше. Я имею в виду, ночные бдения не кажутся мне такими привлекательными, как несколько лет назад. Помнится, когда я учился в Оксфорде, мы гуляли на балу в Ковент-Гардене до шести утра, затем завтракали у Хэммамза и изредка устраивали потасовки с уличными торговцами овощами — тогда мне казалась, это именно то, что доктор прописал. Но сейчас два ночи — предел моих возможностей, а в два часа ночи близнецы только разгулялись и взялись за дело засучив рукава.
Насколько я помню, после «Киро» мы отправились играть в железку с какими-то типами, которых я видел первый раз в жизни, и до дому нам удалось добраться что-то около девяти утра. Должен вам признаться, что к этому времени я туго соображал, на каком я свете. По правде говоря, у меня едва хватило сил попрощаться с близнецами, пожелать им доброго пути и удачной карьеры в Южной Африке, а затем завалиться в постель. Последнее, что я помню, — весёлое пение двух придурков, принимавших холодный душ, которое изредка прерывалось требованиями к Дживзу поскорее подать яичницу с беконом.
Проснулся я около часа дня, чувствуя себя как нечто забракованное Комиссией Пищевых Продуктов, но одна мысль меня утешала: в этот момент близнецы прощались со своей страной, стоя на палубе лайнера. И поэтому можете представить, какой шок я испытал, когда дверь открылась и в спальню вошёл Клод.
— Привет, Берти! — сказал он. — Отоспался? Как насчёт доброго, старого ленча?
За эти несколько часов мне приснилось такое количество кошмаров, что сначала я принял Клода за один из них, причём самый ужасный, и только когда он уселся мне на ноги, я убедился, что не сплю.
— Святые угодники и их тётушка! Что ты здесь делаешь? — с трудом прохрипел я.
Клод посмотрел на меня с упрёком.
— Странным тоном ты разговариваешь со своим гостем, Берти, — укоризненно произнёс он. — Не ты ли вчера вечером утверждал, что был бы рад, если б я погостил у тебя подольше? Твоё желание исполнилось. Вот он я!
— Но почему ты не уехал в Южную Африку?
— Я так и думал, что тебя это заинтересует, — сказал Клод. — Сейчас всё тебе объясню. Помнишь девушку, с которой ты познакомил меня в «Киро»?
— Какую именно?
— Там была одна девушка, — холодно ответил Клод. — Единственная, о которой стоит говорить. Её звали Марион Вардур. Если ты не забыл, я почти всё время с ней танцевал.
Я начал смутно припоминать события прошедшей ночи. С Марион Вардур мы подружились довольно давно. Очень приятная женщина. Сейчас она играет в спектакле, который идёт в «Аполлоне». Я вспомнил, что она сидела в «Киро» в своей компании и близнецы настояли, чтобы я её с ними познакомил.
— Мы родственные души, Берти, — сказал Клод. — Я пришёл к этому выводу с первой минуты, и чем больше думал, тем сильнее убеждался в своей правоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53