ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


OCR & spellcheck by HarryFan, 25 April 2001
«Флаг родины»: Государственное издательство художественной литературы; Москва; 1957
1. ХЕЛТФУЛ-ХАУС
На визитной карточке, которую получил в тот день — 15 июня 189… года
— директор лечебницы Хелтфул-Хаус, не было ни герба, ни короны и стояла одна только фамилия: «Граф д'Артигас».
Под фамилией, в нижнем углу карточки, был написан карандашом следующий адрес:
«На борту шхуны „Эбба“, якорная стоянка Нью-Берна, залив Памлико».
Столица Северной Каролины, одного из сорока четырех штатов Америки, довольно крупный город Роли, расположена в глубине страны, на расстоянии около ста пятидесяти миль от побережья. Этот город стал административным центром именно благодаря своему местоположению, так как в промышленном и торговом отношении другие города ему не уступали или даже превосходили его; таковы, например, Уилмингтон, Шарлотт, Фейетвилл, Идентон, Вашингтон, Солсбери, Тарборо, Галифакс, Нью-Берн. Этот последний город расположен в низовьях реки Ньюс, впадающей в залив Памлико, обширную морскую лагуну, защищенную как бы естественным молом — грядой островов и островков у Каролинского побережья.
Директор Хелтфул-Хауса никогда не угадал бы, зачем ему вручили визитную карточку, если бы не приложенная записка, в которой граф д'Артигас просил разрешения посетить его лечебницу. Знатный гость, выражая надежду, что директор любезно согласится принять его, собирался прибыть после полудня в сопровождении капитана Спаде, командира шхуны «Эбба».
Желание проникнуть за ограду столь знаменитого в те годы лечебного заведения, весьма модного среди богатых американцев, казалось совершенно естественным со стороны иностранца. Там побывало немало посетителей с менее громким именем, чем граф д'Артигас, и никто не скупился на похвалы директору Хелтфул-Хауса. Поэтому директор поспешил дать просимое разрешение, ответив, что почтет за честь принять графа д'Артигаса в стенах своей лечебницы.
Хелтфул-Хаус обслуживался первоклассным персоналом и привлекал для консультаций самых знаменитых врачей. Это было частное лечебное заведение, независимое от других госпиталей и больниц, подчиненное лишь общему государственному надзору. Там был комфорт, образцовый порядок и в сочетании со здоровым климатом создавались все условия, которые требуются в санаториях подобного рода, предназначенных для богатой клиентуры.
В самом деле, трудно было найти более приятное местоположение для санатория, чем в Хелтфул-Хаусе. На склоне холма расстилался парк площадью в двести акров с роскошной растительностью, которой изобилует Северная Америка на широтах, соответствующих Канарским островам и Мадейре. Нижняя часть парка спускалась к широкому устью реки Ньюс, где постоянно веяли свежие ветерки с залива Памлико и морские бризы, перелетавшие через узкую береговую косу.
Хелтфул-Хаус, предоставлявший богатым пациентам идеальный уход и прекрасные гигиенические условия, предназначался главным образом для лечения хронических болезней; однако администрация не отказывалась принимать и больных с умственным расстройством, если только заболевание их не было неизлечимым.
Как раз теперь, вот уже полтора года, там содержался под особым наблюдением весьма знаменитый пациент; это обстоятельство привлекало к Хелтфул-Хаусу всеобщее внимание и, возможно, объясняло также и визит графа д'Артигаса.
Человек, о котором идет речь, был француз лет сорока пяти, по имени Тома Рок. В том, что он душевнобольной, не могло быть никаких сомнений. Однако врачи-психиатры пока еще не констатировали у него полной потери умственных способностей. В обыденной жизни он вел себя как человек ненормальный, — это было совершенно очевидно. Но Тома Рок вновь становился разумным, проницательным, логичным, когда обращались к его научной мысли, к его гению, — а, как известно, гениальность часто граничит с безумием. Несомненно, его психика и нервная система были сильно расстроены. Любое раздражение приводило его к неистовым и буйным припадкам. Больной страдал потерей памяти, болезненной рассеянностью, неспособностью сосредоточить внимание на окружающем. Тома Рок превращался мало-помалу в жалкое существо, лишенное разума, не умеющее обходиться без посторонней помощи, утратившее природный инстинкт, которым обладают даже животные, — инстинкт самосохранения, и его нельзя было спускать с глаз, как малого ребенка. Поэтому служителю флигеля N17 в нижней части парка Хелтфул-Хаус , где помещался больной, поручено было присматривать за ним днем и ночью.
Обычно сумасшествие, если оно не безнадежно, лечат посредством морального воздействия. Медицина здесь бессильна, ее беспомощность давно уже признана специалистами. Можно ли было с успехом применить моральное воздействие к болезни Тома Рока? В этом позволительно усомниться, даже если больной находится в спокойных и благотворных условиях Хелтфул-Хауса. В самом деле, вечное беспокойство, резкая смена настроений, раздражительность, нелепые причуды, уныние, апатия, отвращение и к серьезным занятиям и к развлечениям — все эти симптомы болезни были налицо. Ни один врач не мог бы здесь ошибиться, и, казалось, никакие лекарства не способны были исцелить больного или улучшить его состояние.
Правильно сказано, что безумие — это чрезмерная субъективность, то есть такое душевное состояние, когда человек всецело поглощен внутренней работой и не интересуется внешними впечатлениями.
У Тома Рока это безразличие ко всему доходило до крайности. Углубленный в самого себя, он жил весь во власти навязчивой идеи, которая и довела его до помешательства. Способно ли какое-нибудь событие, какой-нибудь внешний толчок снова вернуть его к жизни? Это казалось маловероятным, хотя и не невозможным.
Теперь следует объяснить, при каких обстоятельствах француз Рок покинул Францию, зачем приехал в Соединенные Штаты и почему американское правительство сочло необходимым и благоразумным заключить его в эту лечебницу, где за ним должны были наблюдать и тщательно записывать все, что могло вырваться у него во время припадков безумия.
Полтора года тому назад морскому министру в Вашингтоне вручили просьбу об аудиенции от лица Тома Рока, который желал сделать ему важное сообщение.
Едва услышав это имя, министр сразу понял, в чем дело. Хотя он и знал, какого рода будет сообщение и какие требования за ним последуют, он ни минуты не раздумывал и немедленно согласился дать аудиенцию.
В самом деле, Рок был настолько известен, что в интересах вверенного ему дела министр обязан был, не колеблясь, принять посетителя и ознакомиться с предложениями, которые тот хотел сделать ему лично.
Тома Рок был изобретателем, гениальным изобретателем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48