Он обладал природным даром превращать в адскую смесь безобидные химические вещества, купленные в аптеке. Вот уже в продолжение четырех лет он приготовлял кустарную взрывчатку для боевиков ИРА. Сидя где-нибудь в нищенской лачужке, он перемешивал свои неустойчивые составы, прекрасно понимая, что малейшее неверное движение превратит его тело в тепловую и световую энергию... В перерывах между своими занятиями он пил горькую, стараясь утонить страх в спиртном.
Ладони этого тщедушного человека были изъедены химическими реактивами, а выцветшие голубые глаза вечно улыбались, но он один стоил целого полка Ирландской Республиканской Армии.
Именно поэтому он удостоился внимания Маурин, а также потому, что устал бояться. Он дал себе зарок, что это будет последнее его испытание и что если ему суждено остаться в живых, он уже никогда больше не прикоснется к взрывчатке. Может быть, тогда зарубцуется его язва...
Он с наслаждением вдохнул свежий утренний воздух и осторожно вытащил из багажника два чемодана, где поместилось его боевое снаряжение.
Все его друзья взлетели на воздух, остался он один, оттого что был осторожнее других.
* * *
Дивный, шестиметровой длины «роллс-ройс» марки «Серебряное облако», синий с металлическим блеском, красовался под лучами солнца. Длиннющий кузов особой работы был снабжен подсиненными отражающими стеклами, сквозь которые снаружи ничего не было видно. Крышка багажника, а также обе створки капота были подняты. Худощавый молодой человек копался в путанице проводов. Вокруг машины были разложены на земле какие-то свертки и промасленной коричневой бумаге.
– Это карета моих мерзавцев-родителей! – мило объявила Маурин. – С ее-то помощью мы и освободим Туллу.
– Вы полагаете, что вам отопрут решетки? – насмешливо осведомился Малко.
– Гордон! – окликнула Маурин молодого человека.
Оставив свои провода, тот подошел к ним.
– Знакомьтесь! Гордон-Динамитчик! – с гордостью представила его Маурин. – Способен приготовить динамит из соли и перца.
Гордон, нареченный Динамитчиком, мягко улыбнулся и белокурые усы и вернулся к «роллс-ройсу».
Маурин протянула руку к могучей машине.
– Она откроет решетки! Две тонны веса. Гордон начиняет ее сейчас тремястами фунтами взрывчатых веществ, располагая заряды в крыльях и в багажнике. Машина с ходу проломит своей тяжестью внешнюю решетку и взорвется, наскочив на двойные бронированные ворота. Гордон клянется, что все разлетится вдребезги, так что мы без помех окажемся внутри тюрьмы...
Маурин оживилась, словно молоденькая барышня, живописующая свой первый бал. Ну, в точности Патриция Херст, отказавшаяся от всего, что знала и любила, ради хладнокровного революционного безумия.
Малко оценил про себя возможный успех этой сумасбродной затеи. Ему было известно, что ИРА удавались незаурядные побеги. Тем не менее, не так-то просто будет прорваться в Армаг.
– А надзиратели? – спросил он.
– Находящиеся в канцелярии будут убиты взрывом, – преспокойно отвечала Маурин, – а прочие не вооружены.
– Да, но ведь есть еще третья решетка, отделяющая канцелярию от тюрьмы, – настаивал Малко. – Взрыв ее не разрушит.
Маурин бросила на него одобрительный взгляд.
– Верно. Но здесь вступает Гордон. Слабым зарядом он собьет запоры, и нам останется лишь вывести уже готовую Туллу.
– Да весь город переполошится, пошлют подкрепление!
– Конечно, – согласилась Маурин. – Но нас поддержит рота местной ИРА. Тюрьма стоит как раз у границы города. На подъездной дороге ведутся работы и есть асфальтоукладчик. Мы развернем его поперек дороги, ведущей к центру, и задержим подкрепление. Первый удар примут на себя Биг Лэд и Брайан. Им нужно будет продержаться пять минут.
То-то голов будет сложено! Малко начинала пробирать холодная испарина. Тут пахло не десятилетним заключением в Лонг Кеше, а пулей в лоб либо веревкой на шее!..
– Только все мы не поместимся в «кортине», – заметил Малко.
Маурин бросила на него торжествующий взгляд.
– У нас несколько машин, а Биг Лэд только что угнал «Остин-1300». У других тоже есть. Вашу мы не тронем.
Готовилось Сталинградское сражение! Малко посмотрел на голубой «роллс-ройс», сиявший в солнечных лучах. Ухаживали за ним так, как умеют одни англичане. Он открыл дверцу и вдохнул запах кожи. Жаль было губить такую роскошь...
– А разве нельзя проломить ограду катком, а бежать в «роллс-ройсе»?
– Конечно, нет. У катка слишком маленькая скорость, а их нужно застигнуть врасплох и как можно больше перебить при взрыве, иначе они успеют что-нибудь предпринять...
Динамитчик Гордон перестал возиться и наблюдал за ними с видом весьма ироническим. Малко пытался припомнить, как выглядит тюрьма снаружи. Лучше всего было бы разогнать «роллс-ройс» на спуске у ворот. Теперь нужно было выяснить самое важное.
– Какая же роль отводится мне?
Маурин язвительно усмехнулась.
– Узнаете завтра утром. Но в любом случае не пытайтесь скрыться. Мы вас убьем, на этот счет я уже распорядилась. Зачем подвергать себя лишней опасности?
– И пытаться не буду, – уверил ее Малко.
Но мозг ему сверлила мысль, как выбраться из этого гадюшника.
На заднем сиденье «роллс-ройса» лежал неизвестно откуда взявшийся автомат «Томпсон», лоснящийся от смазки. Гордону достаточно было протянуть руку... Появился Биг Лэд. За пояс у него был заткнут 45-миллиметровый кольт, и вел он себя так, как если бы Малко вообще здесь не было. У стены лежало четыре «армалита» и сложенные стоиками магазины.
– Могу я пойти отдохнуть? – осведомился он. – Камеру вы мне определили?
– В доме можете ходить где угодно, – пояснила Маурин, – если попытаетесь бежать, по вас будут стрелять.
Она присела рядом с Гордоном, возившимся с запальным шнуром, подчеркнуто не глядя в сторону Малко. Он пошел к дому, постоял в холле. Холл был странно устроен: отсюда начиналась громадная лестница, ведущая на антресоли, своего рода патио второго этажа. До потолка было, наверное, добрых пятнадцать метров.
Повсюду стояли фисгармонии в прекрасном состоянии, а также два фортепиано. Малко представил Маурин, чинно выстукивающую пальцем по клавиатуре под надзором суровой гувернантки.
Затем он перебрался в удобную гостиную, украшенную венецианскими полотнами, с глубокими канапе и широкими окнами, глядящими в парк.
На глаза ему попалась бутылка «Джи энд Би». Он налил себе и сел у камина. Золоченая роспись карнизов была, очевидно, предметом тщательного ухода. Тут же помещался небольшой электрический обогреватель, за ним – полка, а на полке – телефонный аппарат.
Малко тихонько снял трубку и поднес к ее уху. Ни звука. Он постучал пальцем по металлической решетке – глухо. Маурин обо всем позаботилась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Ладони этого тщедушного человека были изъедены химическими реактивами, а выцветшие голубые глаза вечно улыбались, но он один стоил целого полка Ирландской Республиканской Армии.
Именно поэтому он удостоился внимания Маурин, а также потому, что устал бояться. Он дал себе зарок, что это будет последнее его испытание и что если ему суждено остаться в живых, он уже никогда больше не прикоснется к взрывчатке. Может быть, тогда зарубцуется его язва...
Он с наслаждением вдохнул свежий утренний воздух и осторожно вытащил из багажника два чемодана, где поместилось его боевое снаряжение.
Все его друзья взлетели на воздух, остался он один, оттого что был осторожнее других.
* * *
Дивный, шестиметровой длины «роллс-ройс» марки «Серебряное облако», синий с металлическим блеском, красовался под лучами солнца. Длиннющий кузов особой работы был снабжен подсиненными отражающими стеклами, сквозь которые снаружи ничего не было видно. Крышка багажника, а также обе створки капота были подняты. Худощавый молодой человек копался в путанице проводов. Вокруг машины были разложены на земле какие-то свертки и промасленной коричневой бумаге.
– Это карета моих мерзавцев-родителей! – мило объявила Маурин. – С ее-то помощью мы и освободим Туллу.
– Вы полагаете, что вам отопрут решетки? – насмешливо осведомился Малко.
– Гордон! – окликнула Маурин молодого человека.
Оставив свои провода, тот подошел к ним.
– Знакомьтесь! Гордон-Динамитчик! – с гордостью представила его Маурин. – Способен приготовить динамит из соли и перца.
Гордон, нареченный Динамитчиком, мягко улыбнулся и белокурые усы и вернулся к «роллс-ройсу».
Маурин протянула руку к могучей машине.
– Она откроет решетки! Две тонны веса. Гордон начиняет ее сейчас тремястами фунтами взрывчатых веществ, располагая заряды в крыльях и в багажнике. Машина с ходу проломит своей тяжестью внешнюю решетку и взорвется, наскочив на двойные бронированные ворота. Гордон клянется, что все разлетится вдребезги, так что мы без помех окажемся внутри тюрьмы...
Маурин оживилась, словно молоденькая барышня, живописующая свой первый бал. Ну, в точности Патриция Херст, отказавшаяся от всего, что знала и любила, ради хладнокровного революционного безумия.
Малко оценил про себя возможный успех этой сумасбродной затеи. Ему было известно, что ИРА удавались незаурядные побеги. Тем не менее, не так-то просто будет прорваться в Армаг.
– А надзиратели? – спросил он.
– Находящиеся в канцелярии будут убиты взрывом, – преспокойно отвечала Маурин, – а прочие не вооружены.
– Да, но ведь есть еще третья решетка, отделяющая канцелярию от тюрьмы, – настаивал Малко. – Взрыв ее не разрушит.
Маурин бросила на него одобрительный взгляд.
– Верно. Но здесь вступает Гордон. Слабым зарядом он собьет запоры, и нам останется лишь вывести уже готовую Туллу.
– Да весь город переполошится, пошлют подкрепление!
– Конечно, – согласилась Маурин. – Но нас поддержит рота местной ИРА. Тюрьма стоит как раз у границы города. На подъездной дороге ведутся работы и есть асфальтоукладчик. Мы развернем его поперек дороги, ведущей к центру, и задержим подкрепление. Первый удар примут на себя Биг Лэд и Брайан. Им нужно будет продержаться пять минут.
То-то голов будет сложено! Малко начинала пробирать холодная испарина. Тут пахло не десятилетним заключением в Лонг Кеше, а пулей в лоб либо веревкой на шее!..
– Только все мы не поместимся в «кортине», – заметил Малко.
Маурин бросила на него торжествующий взгляд.
– У нас несколько машин, а Биг Лэд только что угнал «Остин-1300». У других тоже есть. Вашу мы не тронем.
Готовилось Сталинградское сражение! Малко посмотрел на голубой «роллс-ройс», сиявший в солнечных лучах. Ухаживали за ним так, как умеют одни англичане. Он открыл дверцу и вдохнул запах кожи. Жаль было губить такую роскошь...
– А разве нельзя проломить ограду катком, а бежать в «роллс-ройсе»?
– Конечно, нет. У катка слишком маленькая скорость, а их нужно застигнуть врасплох и как можно больше перебить при взрыве, иначе они успеют что-нибудь предпринять...
Динамитчик Гордон перестал возиться и наблюдал за ними с видом весьма ироническим. Малко пытался припомнить, как выглядит тюрьма снаружи. Лучше всего было бы разогнать «роллс-ройс» на спуске у ворот. Теперь нужно было выяснить самое важное.
– Какая же роль отводится мне?
Маурин язвительно усмехнулась.
– Узнаете завтра утром. Но в любом случае не пытайтесь скрыться. Мы вас убьем, на этот счет я уже распорядилась. Зачем подвергать себя лишней опасности?
– И пытаться не буду, – уверил ее Малко.
Но мозг ему сверлила мысль, как выбраться из этого гадюшника.
На заднем сиденье «роллс-ройса» лежал неизвестно откуда взявшийся автомат «Томпсон», лоснящийся от смазки. Гордону достаточно было протянуть руку... Появился Биг Лэд. За пояс у него был заткнут 45-миллиметровый кольт, и вел он себя так, как если бы Малко вообще здесь не было. У стены лежало четыре «армалита» и сложенные стоиками магазины.
– Могу я пойти отдохнуть? – осведомился он. – Камеру вы мне определили?
– В доме можете ходить где угодно, – пояснила Маурин, – если попытаетесь бежать, по вас будут стрелять.
Она присела рядом с Гордоном, возившимся с запальным шнуром, подчеркнуто не глядя в сторону Малко. Он пошел к дому, постоял в холле. Холл был странно устроен: отсюда начиналась громадная лестница, ведущая на антресоли, своего рода патио второго этажа. До потолка было, наверное, добрых пятнадцать метров.
Повсюду стояли фисгармонии в прекрасном состоянии, а также два фортепиано. Малко представил Маурин, чинно выстукивающую пальцем по клавиатуре под надзором суровой гувернантки.
Затем он перебрался в удобную гостиную, украшенную венецианскими полотнами, с глубокими канапе и широкими окнами, глядящими в парк.
На глаза ему попалась бутылка «Джи энд Би». Он налил себе и сел у камина. Золоченая роспись карнизов была, очевидно, предметом тщательного ухода. Тут же помещался небольшой электрический обогреватель, за ним – полка, а на полке – телефонный аппарат.
Малко тихонько снял трубку и поднес к ее уху. Ни звука. Он постучал пальцем по металлической решетке – глухо. Маурин обо всем позаботилась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51