дома с детьми осталась горничная. И мы решили просто покататься. На следующий вечер я отвез Шейлу в больницу, а когда она освободилась, мы снова отправились на прогулку. Наконец Бренту сделали рентген и прооперировали. Все прошло хорошо. К тому времени наши поездки стали привычными. Я нашел неподалеку от больницы киношку, где крутили киножурналы, и, пока Шейла навещала Брента, сидел там и смотрел спортивные новости. Ну а после мы снова отправлялись кататься.
Я не пытался за ней ухаживать, а она не старалась уверить меня, будто я не такой, как остальные, кого она встречала прежде. Ничего такого не было. Мы говорили о ее детях, о книгах, которые читали. А иногда она вспоминала о тех днях, когда я играл в футбол, и о другом, что было связано со мной и о чем она знала. Но чаще мы просто катались и молчали. Так что, когда она сказала, что врачи хотят, чтобы Брент оставался в больнице, пока не поправится окончательно, я даже обрадовался. Он должен был пробыть там до Рождества, и это меня также не огорчало.
Отделение банка на Анита-авеню, о чем я, кажется, уже упоминал, было самым маленьким из всех, какие у нас имелись, оно занимало небольшое угловое здание напротив аптеки и выходило одной стороной на улицу, а другой в переулок. В отделении работали шесть служащих: кассир, управляющий, два помощника, бухгалтер и охранник. Кассиром был Джордж Мэйсон, но его перевели в другое отделение перед тем, как прислали меня. Так что обязанности кассира исполнял я. Шейла заняла место Брента, который был управляющим. Помощники управляющего – Снеллинг и Хельм, мисс Черч – бухгалтер, а Адлер – охранник. Мисс Черч из кожи вон лезла, чтобы мне угодить, так, по крайней мере, мне показалось. В банке полагалось согласовывать продолжительность обеденного перерыва с другими сотрудниками, но она всякий раз настаивала, чтобы я использовал на обед полный час, потому как она могла подменить любого сотрудника, – к чему, мол, торопиться и все такое. Но мне не хотелось грести вразнобой с остальными, и потому я отлучался, как и все, только на полчаса и подменял других сотрудников в их отсутствие, так что пару часов я вообще не подходил к своему столу.
В один из дней, когда Шейла еще не вернулась с обеда, а остальные пришли немного раньше, я отправился перекусить. Все служащие отделения питались в небольшом кафе в конце улицы, я не был исключением. Когда я вошел, она сидела за столиком одна. Я хотел было подсесть к ней, но она даже не взглянула на меня, и я занял место через пару столиков. Она смотрела в окно и курила. Наконец она потушила сигарету и подошла ко мне.
– Вы чем-то озабочены, миссис Брент?
– Я подслушала разговор, доносившийся с улицы.
– А, болтовню тех двоих на углу?
– Вы знаете, кто тот толстяк?
– Нет.
– Это Банни Кайзер, главный мебельщик в Глендейле.
– Он, кажется, что-то строит. Сдается мне, мы вели с ним переговоры о том, чтобы войти в пай.
– Он не станет никого брать в пай. Это его здание, и его имя уже выбито над входом. Он хочет вести все дела самостоятельно, но не очень-то хорошо представляет, как это сделать. Здание построено до второго этажа, и он должен заплатить подрядчику. Кайзеру нужна ссуда в сто тысяч баксов. Думаю, такая смышленая девчонка, как я, сумеет провернуть для вас это дельце. Могу я рассчитывать на прибавку к жалованью?
– А как вы собираетесь это устроить?
– Пущу в ход все свои чары. Или, по-вашему, я не способна обольщать?
– Я не говорил этого.
– Попробовали бы сказать.
– Ну что ж, я согласен. Когда нужны деньги?
– Завтра!
– Значит, у нас совсем немного времени.
– Предоставьте это мне, я все улажу.
– Хорошо. Если вам удастся, вы получите два доллара прибавки.
– Два с половиной.
– Хорошо, два с половиной.
– Я задержусь после обеда.
– Я подменю вас.
Я вернулся в отделение и занял ее место у окошка. Около двух часов явился водитель грузовика. Он выписал приходник у Хельма, сидевшего за кассой, и подошел ко мне, чтобы внести десять долларов на депозитный вклад. Я взял его книжку и проставил «10 долларов» в графе прихода, чтобы Шейла вложила деньги в свою кассу, когда вернется. Видите ли, у каждого сотрудника имеется собственная касса, которая запирается, когда он уходит, и содержимое которой пересчитывается раз в месяц. Но когда я достал нашу учетную карточку, общий счет в ней оказался на сто пятьдесят долларов меньше, чем то, что было указано в расчетной книжке.
В банке не принято показывать клиенту, что у вас возникли проблемы с его счетом. Вы изображаете на лице улыбку и ведете себя так, будто все в полном порядке. Ведь главное, чтобы клиент был уверен в надежности банка, поэтому уж если что-то указано в расчетной книжке, то так оно и есть, и как вы будете выкручиваться, клиента не касается. Губы у меня занемели в натянутой улыбке. Я снова открыл расчетную книжку, словно мне требовалось отметить в ней что-то еще, и как бы невзначай уронил на нее большую каплю чернил.
– Надо же как получилось...
– Да уж, разукрасили что надо.
– Знаете, у меня сейчас нет времени. Не могли бы вы оставить свою книжку. А когда зайдете в следующий раз, я выпишу вам другую.
– Как скажете.
– Все равно ее пора менять.
– Да, поистрепалась малость.
Я подготовил расписку о том, что оставляю книжку у себя. Переписал у него на глазах данные о состоянии счета. Он ушел, а я отложил книжку в сторону. Все это заняло совсем немного времени. За ним в очереди стояли еще три вкладчика. У первых двух в книжках суммы совпадали с тем, что было указано в карточках, но в третьей, последней, имелись расхождения. Общий итог был на двести долларов больше, чем в карточке. Я досадовал: этот клиент видел, что случилось с книжкой водителя грузовика. Как бы то ни было, мне была нужна его книжка. Я сделал вид, будто вписываю сумму взноса, и снова посадил на страницу жирную кляксу.
– Похоже, вам пора сменить ручку.
– Похоже, банку пора сменить работника. Сказать по правде, у меня мало опыта в этом деле. Я всего лишь подменяю миссис Брент в ее отсутствие и тороплюсь. Не могли бы вы оставить мне свою книжку...
– Конечно, нет проблем.
Я выписал расписку, и он ушел. Теперь можно сделать передышку – очереди у окошка не было – и снова сверить суммы в расчетных книжках и учетных карточках. Обе карточки показывали снятия со счетов от двадцати до пятидесяти долларов, что не было отмечено в расчетных книжках.
А такое, скажу я вам, недопустимо. Если вкладчик захочет снять деньги со своего счета, он не сможет сделать этого без своей книжки. Потому как это наш с ним контракт, в котором отражены наши обязательства перед ним. И пока мы не внесем в книжку соответствующую запись, он не получит в банке ни цента. У меня засосало под ложечкой. Мне вспомнились разглагольствования Брента в том, что работа в его отделении основана на индивидуальном подходе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Я не пытался за ней ухаживать, а она не старалась уверить меня, будто я не такой, как остальные, кого она встречала прежде. Ничего такого не было. Мы говорили о ее детях, о книгах, которые читали. А иногда она вспоминала о тех днях, когда я играл в футбол, и о другом, что было связано со мной и о чем она знала. Но чаще мы просто катались и молчали. Так что, когда она сказала, что врачи хотят, чтобы Брент оставался в больнице, пока не поправится окончательно, я даже обрадовался. Он должен был пробыть там до Рождества, и это меня также не огорчало.
Отделение банка на Анита-авеню, о чем я, кажется, уже упоминал, было самым маленьким из всех, какие у нас имелись, оно занимало небольшое угловое здание напротив аптеки и выходило одной стороной на улицу, а другой в переулок. В отделении работали шесть служащих: кассир, управляющий, два помощника, бухгалтер и охранник. Кассиром был Джордж Мэйсон, но его перевели в другое отделение перед тем, как прислали меня. Так что обязанности кассира исполнял я. Шейла заняла место Брента, который был управляющим. Помощники управляющего – Снеллинг и Хельм, мисс Черч – бухгалтер, а Адлер – охранник. Мисс Черч из кожи вон лезла, чтобы мне угодить, так, по крайней мере, мне показалось. В банке полагалось согласовывать продолжительность обеденного перерыва с другими сотрудниками, но она всякий раз настаивала, чтобы я использовал на обед полный час, потому как она могла подменить любого сотрудника, – к чему, мол, торопиться и все такое. Но мне не хотелось грести вразнобой с остальными, и потому я отлучался, как и все, только на полчаса и подменял других сотрудников в их отсутствие, так что пару часов я вообще не подходил к своему столу.
В один из дней, когда Шейла еще не вернулась с обеда, а остальные пришли немного раньше, я отправился перекусить. Все служащие отделения питались в небольшом кафе в конце улицы, я не был исключением. Когда я вошел, она сидела за столиком одна. Я хотел было подсесть к ней, но она даже не взглянула на меня, и я занял место через пару столиков. Она смотрела в окно и курила. Наконец она потушила сигарету и подошла ко мне.
– Вы чем-то озабочены, миссис Брент?
– Я подслушала разговор, доносившийся с улицы.
– А, болтовню тех двоих на углу?
– Вы знаете, кто тот толстяк?
– Нет.
– Это Банни Кайзер, главный мебельщик в Глендейле.
– Он, кажется, что-то строит. Сдается мне, мы вели с ним переговоры о том, чтобы войти в пай.
– Он не станет никого брать в пай. Это его здание, и его имя уже выбито над входом. Он хочет вести все дела самостоятельно, но не очень-то хорошо представляет, как это сделать. Здание построено до второго этажа, и он должен заплатить подрядчику. Кайзеру нужна ссуда в сто тысяч баксов. Думаю, такая смышленая девчонка, как я, сумеет провернуть для вас это дельце. Могу я рассчитывать на прибавку к жалованью?
– А как вы собираетесь это устроить?
– Пущу в ход все свои чары. Или, по-вашему, я не способна обольщать?
– Я не говорил этого.
– Попробовали бы сказать.
– Ну что ж, я согласен. Когда нужны деньги?
– Завтра!
– Значит, у нас совсем немного времени.
– Предоставьте это мне, я все улажу.
– Хорошо. Если вам удастся, вы получите два доллара прибавки.
– Два с половиной.
– Хорошо, два с половиной.
– Я задержусь после обеда.
– Я подменю вас.
Я вернулся в отделение и занял ее место у окошка. Около двух часов явился водитель грузовика. Он выписал приходник у Хельма, сидевшего за кассой, и подошел ко мне, чтобы внести десять долларов на депозитный вклад. Я взял его книжку и проставил «10 долларов» в графе прихода, чтобы Шейла вложила деньги в свою кассу, когда вернется. Видите ли, у каждого сотрудника имеется собственная касса, которая запирается, когда он уходит, и содержимое которой пересчитывается раз в месяц. Но когда я достал нашу учетную карточку, общий счет в ней оказался на сто пятьдесят долларов меньше, чем то, что было указано в расчетной книжке.
В банке не принято показывать клиенту, что у вас возникли проблемы с его счетом. Вы изображаете на лице улыбку и ведете себя так, будто все в полном порядке. Ведь главное, чтобы клиент был уверен в надежности банка, поэтому уж если что-то указано в расчетной книжке, то так оно и есть, и как вы будете выкручиваться, клиента не касается. Губы у меня занемели в натянутой улыбке. Я снова открыл расчетную книжку, словно мне требовалось отметить в ней что-то еще, и как бы невзначай уронил на нее большую каплю чернил.
– Надо же как получилось...
– Да уж, разукрасили что надо.
– Знаете, у меня сейчас нет времени. Не могли бы вы оставить свою книжку. А когда зайдете в следующий раз, я выпишу вам другую.
– Как скажете.
– Все равно ее пора менять.
– Да, поистрепалась малость.
Я подготовил расписку о том, что оставляю книжку у себя. Переписал у него на глазах данные о состоянии счета. Он ушел, а я отложил книжку в сторону. Все это заняло совсем немного времени. За ним в очереди стояли еще три вкладчика. У первых двух в книжках суммы совпадали с тем, что было указано в карточках, но в третьей, последней, имелись расхождения. Общий итог был на двести долларов больше, чем в карточке. Я досадовал: этот клиент видел, что случилось с книжкой водителя грузовика. Как бы то ни было, мне была нужна его книжка. Я сделал вид, будто вписываю сумму взноса, и снова посадил на страницу жирную кляксу.
– Похоже, вам пора сменить ручку.
– Похоже, банку пора сменить работника. Сказать по правде, у меня мало опыта в этом деле. Я всего лишь подменяю миссис Брент в ее отсутствие и тороплюсь. Не могли бы вы оставить мне свою книжку...
– Конечно, нет проблем.
Я выписал расписку, и он ушел. Теперь можно сделать передышку – очереди у окошка не было – и снова сверить суммы в расчетных книжках и учетных карточках. Обе карточки показывали снятия со счетов от двадцати до пятидесяти долларов, что не было отмечено в расчетных книжках.
А такое, скажу я вам, недопустимо. Если вкладчик захочет снять деньги со своего счета, он не сможет сделать этого без своей книжки. Потому как это наш с ним контракт, в котором отражены наши обязательства перед ним. И пока мы не внесем в книжку соответствующую запись, он не получит в банке ни цента. У меня засосало под ложечкой. Мне вспомнились разглагольствования Брента в том, что работа в его отделении основана на индивидуальном подходе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23