В степной полосе, где был расположен родной Колин городок, лесов не было. Может быть, поэтому они всегда казались мальчику чем-то таинственным, величественным и привлекательным. А Николай Никитич еще подогревал это представление своими разговорами. Поэтому Коля, подумав, решил идти после школы в Лесной институт.
У Николая Никитича висели в доме копии с картин художника Шишкина. И хотя Николай Никитич и говаривал, что Шишкин малость скучноват, но при долгом рассматривании эти картины все же действовали. Коля представлял себя в лесах, написанных Шишкиным, и представлял так ясно, что из этих лесов уже долетал до него запах смолистых пней и земляники.
А сейчас Николай Никитич затеял разговор о Курской магнитной аномалии. О ней в последнее время много писали в газетах.
Городок славился сильными грозами. Николай Никитич объяснял это тем, что городок расположен в области магнитной аномалии. Глубоко под землей лежат мощные залежи железной руды и притягивают грозы.
Коля улыбнулся, слушая объяснения Николая Никитича. Старик Колиной улыбки не заметил, а то бы, конечно, обиделся.
Николай Никитич обрадовался, узнав, что Коля будет работать по "овражному делу".
- Хвалю! - сказал он. - Ты выбрал чудесное занятие в жизни. А вот что с Анфисой делать, не знаю. Ей все в театр хочется, в театральную школу. Шла бы лучше по отцовским стопам. Сады бы разводила. Мало на земле растительности - от этого всякие беды. К примеру, овраги. Они по нашей области треть земли охватили за какие-нибудь сорок лет. На моей памяти. Как стали сводить лес - так и пошло!
После чая Анфиса проводила Колю. Они пошли к мостику через ручей, впадавший в реку. Ручей едва струился в темном овраге. Тропка к мостику была протоптана в высокой крапиве, и Коля обстрекал себе руки.
На мостике Анфиса остановилась:
- Ну, дальше я не пойду. Приходи к нам почаще.
Они попрощались. Анфиса медленно пошла обратно. Она несколько раз останавливалась, оглядывалась на Колю, и каждый раз случалось так, что в это же время оглядывался и Коля. Потом Анфиса помахала рукой и скрылась за поворотом.
- Прощай, Анфис! - крикнул Коля, но Анфиса не отозвалась.
На следующий день Коля пошел на овражную станцию и представился директору ее, Смышляеву. Это был низенький пожилой человек в желтоватых очках.
Овражная станция временно помещалась в приземистом доме на главной улице городка. Половину дома занимала аптека, половину - станция. Сотрудники станции ходили к себе через прихожую аптеки. Так им было удобнее, потому что вход на станцию был через двор, а двор всегда был заставлен телегами. Колхозники со всего района приезжали сюда за лекарствами.
Двор походил на базарную площадь - весь в конском навозе, в сенной трухе. Привязанные к телегам лошади упорно, без отдыха жевали сено и стегали себя жидкими хвостами.
Из-за этого двора происходили частые стычки с аптекарем Абрамом Борисовичем - подслеповатым, но деятельным старичком в просторном халате. Он так близко рассматривал рецепты, что казалось, будто он их не читает, а нюхает.
Когда Коля вошел, Смышляев как раз ссорился с Абрамом Борисовичем. Он разговаривал с ним через маленькую форточку, прорезанную в двери, что вела из его кабинета в аптеку. Такие форточки обычно устраивают в кассах.
- Абрам Борисович, - говорил Смышляев, - это же не постоялый двор! Надо что-то делать.
- Вы, очевидно, полагаете, - пронзительным голосом отвечал Абрам Борисович, взбалтывая склянку с мутной жидкостью и рассматривая ее одним глазом на свет, - что это образцовая аптека номер один в Москве? Где вы находитесь? Это же чер-но-зем! - крикнул он, со стуком поставил склянку на прилавок и яростно посмотрел на молодую смешливую колхозницу, дожидавшуюся лекарства. - Вот, извольте, поглядите на эту красавицу!
Молодайка закрылась локтем и фыркнула.
- Подойди сюда! - приказал Абрам Борисович.
- Ой, батюшки, страх какой! - сказала молодайка и бесстрашно подошла к прилавку.
- Вот капли, а вот полосканье! - сказал Абрам Борисович. - Смотри не напутай. Покажи, которые капли.
- Да что показывать-то! Уж вы всегда придумаете.
- Покажи, а то не выдам лекарство!
- Неужто не выдадите? - насмешливо спросила колхозница. - Человек старый, а молодок завсегда обижаете. Хоть в аптеку не ходи.
- Вот! - сказал Абрам Борисович и победоносно посмотрел на Смышляева. - Вы, надеюсь, слышали? Странно, как я столько лет работаю при таких обстоятельствах, - он показал на смешливую колхозницу, - и еще чувствую себя нормальным человеком.
- Уж вы всегда так! - пробормотала женщина, забрала лекарство и вышла, хлопнув дверью.
За дверью она прыснула от смеха и сказала кому-то:
- Нигде, молодайки, нету нам проходу из-за нашей неземной красоты.
Абрам Борисович посмотрел на Смышляева долгим, теперь уже возмущенным взглядом и сказал:
- Ну, знаете, это уже чересчур!
- Простите, Абрам Борисович, - пробормотал Смышляев, закрыв форточку в аптеку и обернулся к Коле: - Никогда раньше мне не приходилось работать в такой обстановке. Но в конце концов это соседство не мешает. Иногда даже веселит. А для работы это полезно. Как вы думаете?
Коля согласился.
- Работать полагается весело, - наставительно заметил Смышляев, - и любить те места, где работаешь. Я очень доволен, что вы родом из этого привлекательного городка. Пока что займитесь обмером оврагов около Адамовской мельницы. Определите их годовой рост и выясните уровень грунтовых вод. Я подозреваю, что там овраги уже прорезали землю до водоносного горизонта и сильно отсасывают грунтовые воды. Очень что-то быстро сохнет земля... - Смышляев помолчал. - Кого бы дать вам в подручные?
- Я сам найду помощника, - ответил Коля. - У него ведь работа будет несложная: волочить по земле цепь да держать рейку. С этим каждый мальчишка справится.
- Ну и чудно! - согласился Смышляев.
Вечером Коля зашел к Николаю Никитичу. В сумерках летало много ночных бабочек. За рекой, в Стрелецкой слободе, пели, сидя на берегу, девушки:
Спускается солнце за степи,
Вдали золотится ковыль...
Коля сидел с Анфисой на пороге дома. Отсюда были видны весь сад, заречье и далекие поля.
Анфиса куталась в платок, хотя вечер был теплый и на яблонях не шевелился ни один листок.
- Тебе холодно? - спросил Коля.
- Нет. Это так...
- Загрустила?
- Нет... Или да. Загрустила. Вот ты уже третий год живешь в Ленинграде. А я один только раз и уезжала отсюда. В Курск. К тетке.
Они помолчали.
- Завтра начинаю работать, - сказал Коля. - Буду обмерять овраги. За Адамовской мельницей.
- Один?
- Нет. Хочу взять Кузю и еще какого-нибудь деревенского ребятенка. Они будут таскать цепь и рейку.
- Возьми вместо деревенского ребятенка меня, - предложила Анфиса. - Я справлюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49