Придирчиво понюхал белеющие на дне сеток кости, словно сомневался, достаточно ли они вонючи для его друзей-раков, показал нам большой палец и спустил устройство на дно озера рядом с перевернутой на берегу лодкой. Лодку мы по настаянию отца перевернули, чтобы ее не увели.
-- Кирилл, ты как самый трезвый, следи за снастью, а мы с твоим батькой пока вмажем под соляночку.
Я тягал раков через каждые пять-десять минут и, осторожно собрав их в темной траве, бежал с ведром к костру, чтобы похвастаться уловом. Отец с дядей Жорой, хохотали, как мальчишки, и сожалели, что прихватили мало укропа и прочих специй -- если дело пойдет такими темпами, то часть раков придется варить по-простому, в соленой воде. Когда их набилось целое ведро, дядя Жора высыпал шуршащих раков в полиэтиленовую скатерть, завязал морским узлом и положил за палатку, чтобы свет костра не будоражил озерных жителей, и они лежали бы тихо в ожидании пахучего укропного кипятка. Я продолжал дергать с неглубокого дна раковни, отец светил мне фонариком, раки, учуяв неладное, разбегались от белевшей кости к краям сетки, дядя Жора колдовал над закипавшим в ведре рассолом, напевая про грека, ехавшего через реку, и раки, которых я теперь вываливал на одеяло, норовили сбежать к воде и расползались по траве. На всякий случай я срезал палочку с рогатинкой на конце и ходил с ней, как со стеком, постукивая по голенищу кирзового сапога.
-- Горе только рака и красит, -- проворачивая палкой в ведре, в котором из пены торчали огненные усы ихвосты, сказал дядя Жора и позвал нас снимать пробу. Раки были классные! Сваренные с солью, перцем, лавровым листом, укропом -- они и в самом деле были крупны, их хотелось есть и есть, отламывая мощные хвосты, высасывая из колючих ломких клешней ароматный рассол.
...Я проснулся от боли в пальце -- словно защемил его в двери, тряхнул рукой, с ужасом ощущая, как от нее отлетело что-то живое и холодное и плюхнулось о брезент.
"Змея! -- хрипло завопил я, встряхивая горящей рукой и пытаясь другой нащупать молнию на палатке, чтобы всем гуртом быстрее выскочить наружу, к еще тлеющему ровным желтым светом костру. -- Не шевелитесь, я сейчас открою, она может укусить! Меня уже укусила!" Вжикнула молния, и я выкатился к костру. Следом за мною вылетел вмиг проснувшийся отец. За ним выполз со спальным мешком на ногах дядя Жора.
-- Покажи руку! -- спокойно сказал отец. -- Ах ты, черт, фонарик в палатке! Давай-ка к костру...
Дядя Жора, избавившись от мешка, откинул полог и осторожно шевелил палкой вещи: "Дайте огня, сейчас я ее грохну! Кажется в углу скребется!"
Я поднес руку к самым угольям и различил на указательном пальце вздувшийся багровый рубец, словно я и впрямь защемил кожу.Отец стоял рядом на четвереньках и, сощурив глаза, разглядывал мою рану. Дядя Жора продолжал просить огня и сотрясал брезент ударами палки: "Отойдите подальше, сейчас она сама выползет! Ну, выходи, подлая!"
-- На укус змеи не похоже, -- отец внимательно оглядел мой палец и поднялся с колен. -- Может быть, рак заполз? Георгий, ты клал раков за палатку! Они не могли разползтись?
-- Как они могли разползтись, если я завязал их морским узлом в скатерть! -- Дядя Жора опустил занесенную за плечо палку. -- Разводите огонь до неба, проведем ревизию палатки! -- Он оглядел при свете вспыхнувшей бересты мой палец и поставил диагноз: если и змея, то неизвестной в наших краях породы. Лучше для профилактики вскрыть рану ножом и промыть джином.
-- Это, наверное, рак, --я пошевелил больным пальцем. И стал подбрасывать в костер хворост. -- Дядя Жора, смотрите внимательнее... -- Мне хотелось быстрее убедиться, что в палатке была не змея, и тогда мне не придется взрезать ножом рану.
Отец взял мою палку с рогулькой, и, откинув полог, вытянул к костру скомканноеодеяло. "Да вот же он, паразит, -- ласково сказал отец. -Конечно, рак" -- Он осторожно взял членистоногого кусаку за панцырь и швырнул в озеро. Булькнуло.
-- Как ты себя чувствуешь? -- спросил отец. -- Не знобит? -- Он еще раз осмотрел мой палец.
-- Нет, -- помотал я головой. -- Нет, все в порядке.
-- Меня знобит, -- сказал дядя Жора, пересматривая вынесенные из палатки рюкзаки. -- Думаю, надо выпить для профилактики.
Костер уже весело трещал, освещая оранжевым светом палатку, стволы сосен, спуск к воде и истертый киль перевернутой лодки.
-- Четыре часа, -- сказал отец. -- Так рано я в своей жизни еще никогда не выпивал.
-- Завидую, -- сказал дядя Жора. -- А у меня из сюрпризов, разве что смерть впереди.
-- Типун тебе на язык! -- плюнул отец.
-- Не типун, а давай наливай! Если бы твой сын не разбудил меня воплями: "Змеи! Змеи!", я бы спал, как огурец, до пяти. -- Дядя Жора упорно не хотел признаваться, что рак выполз из скатерти, завязанной морским узлом. Не поползут же раки вверх от воды, мимо костра, чтобы забраться в палатку? И зачем он сказал про полутораметровых гадюк? Я, конечно, не поверил, но приятного мало. Но я помалкивал.
Братья разом крякнули и опрокинули по стопочке. Отец принялся закусывать, дядя Жора внимательно наблюдал, как он управляется сбутербродом и хрустит луком.
-- Все-таки ты больше похож на меня, чем я на тебя, -- сказал дядя Жора брату, не притрагиваясь к закуске.
Отец замер, постигая мысль.
-- Уж на что я люблю пожрать, но ты мастер! -- Он глянул на часы. -Начало пятого, а он уже ест!
-- Я жакушываю, -- сказал отец и прожевал. -- Это две большие разницы.
-- У тебя на все есть оправдания, -- дядя Жора потянулся к вареному яичку. -- Это я прост, как ребенок: виноват, так виноват. Каюсь. Хочется выпить в четыре утра, я искренне говорю: хочется выпить!
Незнакомому человеку, окажись он за столом с моим дядькой, могло показаться, что он имеет дело с горьким пьяницей, которого к концу посиделок придется вытаскивать из-под стола и волочить до кровати.Но, как самая веселая девушка в компании далеко не всегда оказывается самой доступной, так и дядя Жора со своими подначками быстрее догнать и перегнать Америку по количеству спиртного на душу населения, никак не тянулпри ближайшем рассмотрении даже на звание простенького выпивохи.
Стоило приглядеться, и его секрет легко раскрывался. Первые две стопки дядя Жора принимал, как радующую необходимость. После третьей, когда пружина застолья начинала стремительно разжиматься, и близкий восторг в душах заставлял сидящих за столом говорить громче, а глаза смотрели веселее, дядька начинал половинить стопки, а то и пропускать вовсе. При этом, как фокусник, отвлекающий внимание от правой руки, он принимался усиленно жестикулировать левой. Или бросался усердно предлагать сидящему напротив огурчики, грибочки, протягивал блюдце с зубками маринованного чеснока... Его собственная не выпитая стопка оказывалась надежно замаскированной в гуще посуды и зелени, прикрыта дымовой завесой шуточек и свободного трепа:
1 2 3 4 5 6
-- Кирилл, ты как самый трезвый, следи за снастью, а мы с твоим батькой пока вмажем под соляночку.
Я тягал раков через каждые пять-десять минут и, осторожно собрав их в темной траве, бежал с ведром к костру, чтобы похвастаться уловом. Отец с дядей Жорой, хохотали, как мальчишки, и сожалели, что прихватили мало укропа и прочих специй -- если дело пойдет такими темпами, то часть раков придется варить по-простому, в соленой воде. Когда их набилось целое ведро, дядя Жора высыпал шуршащих раков в полиэтиленовую скатерть, завязал морским узлом и положил за палатку, чтобы свет костра не будоражил озерных жителей, и они лежали бы тихо в ожидании пахучего укропного кипятка. Я продолжал дергать с неглубокого дна раковни, отец светил мне фонариком, раки, учуяв неладное, разбегались от белевшей кости к краям сетки, дядя Жора колдовал над закипавшим в ведре рассолом, напевая про грека, ехавшего через реку, и раки, которых я теперь вываливал на одеяло, норовили сбежать к воде и расползались по траве. На всякий случай я срезал палочку с рогатинкой на конце и ходил с ней, как со стеком, постукивая по голенищу кирзового сапога.
-- Горе только рака и красит, -- проворачивая палкой в ведре, в котором из пены торчали огненные усы ихвосты, сказал дядя Жора и позвал нас снимать пробу. Раки были классные! Сваренные с солью, перцем, лавровым листом, укропом -- они и в самом деле были крупны, их хотелось есть и есть, отламывая мощные хвосты, высасывая из колючих ломких клешней ароматный рассол.
...Я проснулся от боли в пальце -- словно защемил его в двери, тряхнул рукой, с ужасом ощущая, как от нее отлетело что-то живое и холодное и плюхнулось о брезент.
"Змея! -- хрипло завопил я, встряхивая горящей рукой и пытаясь другой нащупать молнию на палатке, чтобы всем гуртом быстрее выскочить наружу, к еще тлеющему ровным желтым светом костру. -- Не шевелитесь, я сейчас открою, она может укусить! Меня уже укусила!" Вжикнула молния, и я выкатился к костру. Следом за мною вылетел вмиг проснувшийся отец. За ним выполз со спальным мешком на ногах дядя Жора.
-- Покажи руку! -- спокойно сказал отец. -- Ах ты, черт, фонарик в палатке! Давай-ка к костру...
Дядя Жора, избавившись от мешка, откинул полог и осторожно шевелил палкой вещи: "Дайте огня, сейчас я ее грохну! Кажется в углу скребется!"
Я поднес руку к самым угольям и различил на указательном пальце вздувшийся багровый рубец, словно я и впрямь защемил кожу.Отец стоял рядом на четвереньках и, сощурив глаза, разглядывал мою рану. Дядя Жора продолжал просить огня и сотрясал брезент ударами палки: "Отойдите подальше, сейчас она сама выползет! Ну, выходи, подлая!"
-- На укус змеи не похоже, -- отец внимательно оглядел мой палец и поднялся с колен. -- Может быть, рак заполз? Георгий, ты клал раков за палатку! Они не могли разползтись?
-- Как они могли разползтись, если я завязал их морским узлом в скатерть! -- Дядя Жора опустил занесенную за плечо палку. -- Разводите огонь до неба, проведем ревизию палатки! -- Он оглядел при свете вспыхнувшей бересты мой палец и поставил диагноз: если и змея, то неизвестной в наших краях породы. Лучше для профилактики вскрыть рану ножом и промыть джином.
-- Это, наверное, рак, --я пошевелил больным пальцем. И стал подбрасывать в костер хворост. -- Дядя Жора, смотрите внимательнее... -- Мне хотелось быстрее убедиться, что в палатке была не змея, и тогда мне не придется взрезать ножом рану.
Отец взял мою палку с рогулькой, и, откинув полог, вытянул к костру скомканноеодеяло. "Да вот же он, паразит, -- ласково сказал отец. -Конечно, рак" -- Он осторожно взял членистоногого кусаку за панцырь и швырнул в озеро. Булькнуло.
-- Как ты себя чувствуешь? -- спросил отец. -- Не знобит? -- Он еще раз осмотрел мой палец.
-- Нет, -- помотал я головой. -- Нет, все в порядке.
-- Меня знобит, -- сказал дядя Жора, пересматривая вынесенные из палатки рюкзаки. -- Думаю, надо выпить для профилактики.
Костер уже весело трещал, освещая оранжевым светом палатку, стволы сосен, спуск к воде и истертый киль перевернутой лодки.
-- Четыре часа, -- сказал отец. -- Так рано я в своей жизни еще никогда не выпивал.
-- Завидую, -- сказал дядя Жора. -- А у меня из сюрпризов, разве что смерть впереди.
-- Типун тебе на язык! -- плюнул отец.
-- Не типун, а давай наливай! Если бы твой сын не разбудил меня воплями: "Змеи! Змеи!", я бы спал, как огурец, до пяти. -- Дядя Жора упорно не хотел признаваться, что рак выполз из скатерти, завязанной морским узлом. Не поползут же раки вверх от воды, мимо костра, чтобы забраться в палатку? И зачем он сказал про полутораметровых гадюк? Я, конечно, не поверил, но приятного мало. Но я помалкивал.
Братья разом крякнули и опрокинули по стопочке. Отец принялся закусывать, дядя Жора внимательно наблюдал, как он управляется сбутербродом и хрустит луком.
-- Все-таки ты больше похож на меня, чем я на тебя, -- сказал дядя Жора брату, не притрагиваясь к закуске.
Отец замер, постигая мысль.
-- Уж на что я люблю пожрать, но ты мастер! -- Он глянул на часы. -Начало пятого, а он уже ест!
-- Я жакушываю, -- сказал отец и прожевал. -- Это две большие разницы.
-- У тебя на все есть оправдания, -- дядя Жора потянулся к вареному яичку. -- Это я прост, как ребенок: виноват, так виноват. Каюсь. Хочется выпить в четыре утра, я искренне говорю: хочется выпить!
Незнакомому человеку, окажись он за столом с моим дядькой, могло показаться, что он имеет дело с горьким пьяницей, которого к концу посиделок придется вытаскивать из-под стола и волочить до кровати.Но, как самая веселая девушка в компании далеко не всегда оказывается самой доступной, так и дядя Жора со своими подначками быстрее догнать и перегнать Америку по количеству спиртного на душу населения, никак не тянулпри ближайшем рассмотрении даже на звание простенького выпивохи.
Стоило приглядеться, и его секрет легко раскрывался. Первые две стопки дядя Жора принимал, как радующую необходимость. После третьей, когда пружина застолья начинала стремительно разжиматься, и близкий восторг в душах заставлял сидящих за столом говорить громче, а глаза смотрели веселее, дядька начинал половинить стопки, а то и пропускать вовсе. При этом, как фокусник, отвлекающий внимание от правой руки, он принимался усиленно жестикулировать левой. Или бросался усердно предлагать сидящему напротив огурчики, грибочки, протягивал блюдце с зубками маринованного чеснока... Его собственная не выпитая стопка оказывалась надежно замаскированной в гуще посуды и зелени, прикрыта дымовой завесой шуточек и свободного трепа:
1 2 3 4 5 6