Оказывается, будущий космонавт обязательно должен был происходить из "рабоче-крестьянской" семьи. Хрущев предполагал организовать после первого полета международное пропагандное турне космонавта (Королев не мог об этом и мечтать) и намеревался получить дополнительный эффект, напирая на то, что вот, дескать, только советская система могла дать рабочему или крестьянскому сыну "путевку" в космос.
Здесь у Гагарина было преимущество и перед Титовым и, тем более, перед Комаровым. Он родился в деревне и происходил из "безупречных" крестьян. Титов, хотя тоже родился в деревне, был сыном "интеллигента" -- сельского учителя. Это уже было не так хорошо. И Титов был сделан дублером Гагарина в первом полете. В случае какого-нибудь чрезвычайного обстоятельства сын сельского учителя все-таки мог лететь вместо крестьянского сына. Но вот Комаров уже никуда не годился -- он происходил из семьи горожанина-интеллигента и сам был инженером.
Вот так произошел выбор первого космонавта. Я не уверен, что в тогдашней напряженной обстановке, когда неудачи шли за неудачами, когда открылся уже фамилией Долгова и список человеческих жертв, Юрий Гагарин очень радовался тому выбору. Ведь пока что из трех кораблей, моделировавших будущий "Восток", два не вернулись на Землю -- один остался на орбите, другой сгорел в атмосфере. А тут еще предстоящее катапультирование, при котором погиб испытатель самого высокого класса...
Но такими мыслями, если они у него и были, Юрий Гагарин ни с кем не делился. Во-первых, в советских условиях никто не спрашивал мнения космонавта -- ему просто приказывали лететь, и он с детства знал, что получить такой "приказ Родины" -- высокая честь, а отказаться от его выполнения -- несмываемый позор. Во-вторых, если бы будущий космонавт проявил повышенный интерес к вопросам безопасности космического полета, к степени риска и так далее, то его сразу заподозрили бы в трусости и в два счета отстранили от подготовки. Карьера таких людей в СССР -- которые "не сумели", "не выдержали" -- кончена. Поэтому при начальстве кандидаты в космонавты изображали бодрость, старались особенно не умничать и запоминать как можно лучше все, что им преподносилось на уроках и тренировках. Кроме того, будущие "покорители космоса" знали, что от них в полете ровно ничего не будет зависеть. От манекенов или подопытных собак они будут отличаться только тем, что будут поддерживать словесную радиосвязь в полете и расскажут потом о своих впечатлениях.
Главный конструктор космических кораблей -- так именовали Сергея Королева при официальных обращениях к нему -- относился к кандидатам в космонавты с покровительственным добродушием. В неслужебных разговорах называл их "орелики", а в их отсутствие говорил "кролики-орелики", вовсе не намекая на трусость космонавтов, а только на то, что они служат подопытными кроликами для него и его коллег. Впрочем, ни один человек на свете так не желал безопасного возвращения космонавтов и ни один столько не делал для их безопасного возвращения, как Королев.
Но в то же время Королев, сам работавший "на полный износ" и рисковавший жизнью, считал риск возможным и необходимым в космонавтике -особенно в той авантюрной космонавтике, в которую был теперь вовлечен силою событий. Очень характерно в этом смысле его письмо к жене с космодрома, приводимое в официальной биографии (оно написано позже того времени, о котором сейчас идет речь, но смысл от этого не меняется). "Наш девиз: беречь людей, -- писал Сергей Королев. -- Дай-то нам Бог сил и уменья достигать этого всегда, что, впрочем, противно закону познания жизни. И все же я верю в лучшее, хотя все мои усилия и мой разум и опыт направлены на то, чтобы предусмотреть, предугадать как раз то худшее, что подстерегает нас на каждом шагу в неизведанное".
Теперь уже можно утверждать, что такой решительный склад характера Королева был главной причиной его успехов -- как, впрочем, и неудач. Успехов было больше, чем неудач, потому что Королев был феноменально одаренным инженером и, действительно, часто умел "предугадывать" опасности. И таким же блистательным специалистом был его первый помощник Воскресенский.
Шел март 1961 года, и американская "угроза" все нарастала. Королева словно гнал демон Времени. Он проводил дни и ночи в цехах, где шла сборка ступеней ракеты и очередного корабля. Видя, как надрывается "главный", люди тоже работали до исступления. Королев ходил грозный, как туча, и, хотя говорил нарочито тихо, навевал на окружающих форменный ужас. Вот соответствующий отрывок из официальной биографии -- заметьте, что автор биографии совсем не хотел подтверждать вышесказанного. Но... читайте сами:
"Подготовка к полету человека в космос была в разгаре. Конструкторы дневали и ночевали на предприятии. При любой неполадке Сергей Павлович немедленно отправлялся на место происшествия. Как-то он обнаружил, что на корабле отсутствует деталь, нужная для тренировки. Он не возмутился, не вскипел, а только показал ведущему инженеру на циферблате часов цифру '9':
-- Чтобы завтра к девяти ноль-ноль деталь была.
К утру все было в порядке..."
Все понимали, что если Королев жертвует собой (а состояние его здоровья было всем известно), то он сотрет в порошок всякого, кто нерасторопностью или просто не полным напряжением сил задержит подготовку хоть на минуту.
В результате такого штурма в марте были готовы еще две ракеты со спутниками. Неудача с запуском хотя бы одной из них означала почти наверняка, что американцы выйдут в космос первыми -- ведь пока что в активе был лишь один успешный орбитальный полет с животными и три неудачи.
Поэтому Королев теперь решил ограничиться самым элементарным запуском -- на один виток; и если этот запуск дважды будет удачным, то повторить его абсолютно так же в третий раз -- но уже с космонавтом на борту. Первые четыре таких корабля запускались на сутки каждый -- к семнадцатому витку они выходили снова в позицию для посадки на территорию СССР. После третьего витка посадка на советскую территорию становилась невозможной, и нужно было ждать семнадцатого оборота, наступавшего через сутки.
Девятого и двадцать пятого марта 1961 года каждая из ракет сделала по витку вокруг земли. Помещенные в них собаки и манекены космонавта благополучно приземлились на парашютах, причем собаки прикреплялись к манекенам, и для их катапультирования применялась точно такая же система, как для будущего космонавта. Вообще эти два полета были выполнены с повторением самых мельчайших деталей, без каких-либо изменений. Тем временем шел монтаж следующей, абсолютно такой же ракеты для запуска следующего, совершенно такого же корабля-спутника. Только вместо манекена с привязанной к нему собакой в кресле должен был сидеть космонавт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41