Хриплый победный крик раздался из-за Занавеса:
– Ха! Я так и знала! И ты это получишь, Госпожа, жизнью клянусь, получишь! Ха!
Служка переступил с ноги на ногу; смущение на миг сорвало маску ритуальной торжественности с его лица. Наступила почти полная тишина, в которой стали отчетливо слышны доносившиеся из-за Занавеса звуки, похожие на легкий дробный стук и приглушенный писк. Затем Либис воскликнула:
– Ее воля ясна! Ее воля будет исполнена!
Служка со всей учтивостью, которую, по всей видимости, предписывало его положение в момент произнесения данной формулы, развернулся, чтобы раздвинуть занавес перед Оракулом, но не успел он и притронуться к нему, как драпировки разлетелись в разные стороны, одна из них наглым образом обмоталась вокруг его плеч и головы, и Либис вылетела из-за ширмы, сжимая в руках табличку для письма и стило. Злорадно ткнув тупым его концом себя в грудь, она воздела табличку в воздух и потрясла ею перед собравшимися.
– Разве я не предсказывала вам, господа? А? Разве не знала я этого заранее? – Она воткнула стило себе в волосы, где оно тут же бесследно исчезло, и с угрожающей улыбкой похлопала табличкой по освободившейся ладони. – Внимайте, – произнесла она и начала звонким, как песня охотничьего рога, полным драматизма голосом читать:
Убийства древнего зерно, в подземный мрак погружено,
Обильным урожаем проросло на свет –
Так пусть же человек пожнет, что был посеять рад,
Когда, богатства жаждой воспламенено,
Преступное деянье совершилось,
А то, что алчность было утолить должно,
На долгие века в могиле скрылось.
Но на Кайрнгема крайнем юге убийство разоблачено;
Как только возвратите в Наковальни град
Моих избегших смерти подопечных, предрешено –
Опустит в ножны карающий свой меч судьба назад.
– Ну так что же, господа? – выпалила Либис, словно пораженная всяким отсутствием реакции с их стороны на столь точное исполнение ее предсказания. – Неужели вы и впрямь настолько холоднокровны, что даже героические деяния и космические феномены не в силах вас расшевелить? Да нет, вы просто разыгрываете стоиков, как это в обычае у мужчин. Ну хоть один покажите, что вы меня слышите и понимаете, иначе я буду думать, что вы все разом оглохли, или поглупели, или и то и другое вместе. Мастер Монетного Двора Хэмп! Вы, сэр, вы! Из всех многоуважаемых изворотливых господ Старейшин я выбрала именно вас! Ну же, давайте, господин Хэмп, отвечайте. Что вы почерпнули для себя из откровения Богини?
У человека, к которому она обращалась, было тяжелое, квадратное лицо, которому полное отсутствие растительности на щеках и подбородке и до блеска выскобленный череп с остатками седоватой щетины на самой макушке лишь придавали массивности. Он ответил Либис замороженным взглядом, угрюмо опущенные уголки рта выдавали его уверенность в том, что любой его ответ будет враждебно воспринят и осмеян.
– Умоляю вас, господин Хэмп, – настаивала Оракул. – Нельзя ли покончить с констатацией очевидных фактов несколько побыстрее? Что сказала вам Богиня?
Видя, что собравшиеся, в том числе и Поззл, смотрят на него ободряюще, Хэмп прочистил горло и отомкнул свою массивную нижнюю челюсть.
– Ну, в общем, она имеет в виду, как вы и предсказывали в Совете Старейшин, что единственный способ решить нашу проблему – это пойти и привести ее стадо, что, опять же согласно вашему предсказанию, приводит нас к ситуации годичной давности.
Хэмп снова кашлянул, на этот раз даже с некоторым оптимизмом, порожденным задумчивым молчанием Либис. Женщина медленно покачала головой, по-прежнему не спуская с него глаз. Потом ухмыльнулась. Голова ее запрокинулась, и она громко, хрипло расхохоталась, почти заржала. Наконец она снова овладела собой.
– Ах, дорогой мой господин Хэмп, – заговорила она. – Да смилуются над нами Посох, Молот и Наковальня! Обратите внимание, я говорю это отнюдь не в порицание вам, ибо знакомство с вами и особенно с вашими взглядами неизменно доставляет мне живейшее удовольствие, однако в данном случае вы, с характерной для вас одаренностью, говорите вслух исключительно о несущественном, к чему я за годы знакомства с вами, впрочем, привыкла. Совершенно БОГИНЯ ЗА желает возвращения стада! Что может быть яснее? Но неужели же никто из вас не видит истинного значения этого шага? С какой целью ее разум и воля противились смерти все эти долгие века? Зачем она всегда нам помогала? Короче говоря, для чего она и после смерти стояла на страже все это время, как не ради вот этого самого момента? Ради возвращения домой ее стада, ради восстановления ее мира в том виде, каким он был, пока в древности его не разрушили люди! И кому же так повезло? Кто наследует этих давно потерянных созидателей и разрушителей гор, этих горнодобытчиков ныне? Подумать только, что нас приходится буквально вынуждать принять это ошеломляющее богатство! До чего же вы скаредны, когда речь заходит о жалких грошах, до чего ленивы и лишены воображения!
– Вот именно вынуждают! – взорвался наконец Член Правления Поззл. – Об этом-то я и говорю!
– А? Вы опять что-то шепчете себе под нос, Член Правления Поззл?
Поззл вскочил на ноги, тыча пальцем в Богиню, точно обвиняя ее в чем-то, но в ту же минуту ее огромное тело словно поразило его заново, колени его мелко задрожали, а голос мгновенно осип, как будто бессловесная громада Смотрительницы заранее обесценивала любые слова.
– Вымогательство, – выдавил он с усилием. Эффект получился комический, как если бы он обращался ко всей аудитории, но так, чтобы не слышал безмолвный гигант. – Это шантаж. Мы говорили в Совете Старейшин. – Под его вызывающим взглядом коллеги-Старейшины неубедительно закивали головами и робко запротестовали. – Богиня знала заранее о ненадежности опорной жилы, о том, что она и вполовину не так широка, как казалось снаружи. Пласты, которые она указала нам, лежали глубже, и если она знала об этом, то должна была знать и об опорной жиле, на которую мы рассчитывали…
Либис воздела руки и слушала, утвердительно кивая головой.
– Господин Поззл. Богиня не снисходит до обсуждения мотивов своих поступков со скромной служанкой, каковой я являюсь, но неужели вы считаете меня дурочкой? Разве то, о чем вы сейчас говорите, и так не бросается в глаза? Отвечу вам тем вопросом, который задала себе, когда меня осенила та же мысль: ну и что! Может быть, вы, господа, возьметесь наказать ее? И не приходит ли вам в голову, что раз она смогла заставить гору наклониться над городом, то наверняка сумеет помочь нам и обезглавить ее? К кому еще пойдете вы за помощью? Но, разумеется, городская казна в вашем распоряжении. Я оставляю вас с нашими друзьями военными заключать такое соглашение, которое вы найдете наиболее приемлемым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
– Ха! Я так и знала! И ты это получишь, Госпожа, жизнью клянусь, получишь! Ха!
Служка переступил с ноги на ногу; смущение на миг сорвало маску ритуальной торжественности с его лица. Наступила почти полная тишина, в которой стали отчетливо слышны доносившиеся из-за Занавеса звуки, похожие на легкий дробный стук и приглушенный писк. Затем Либис воскликнула:
– Ее воля ясна! Ее воля будет исполнена!
Служка со всей учтивостью, которую, по всей видимости, предписывало его положение в момент произнесения данной формулы, развернулся, чтобы раздвинуть занавес перед Оракулом, но не успел он и притронуться к нему, как драпировки разлетелись в разные стороны, одна из них наглым образом обмоталась вокруг его плеч и головы, и Либис вылетела из-за ширмы, сжимая в руках табличку для письма и стило. Злорадно ткнув тупым его концом себя в грудь, она воздела табличку в воздух и потрясла ею перед собравшимися.
– Разве я не предсказывала вам, господа? А? Разве не знала я этого заранее? – Она воткнула стило себе в волосы, где оно тут же бесследно исчезло, и с угрожающей улыбкой похлопала табличкой по освободившейся ладони. – Внимайте, – произнесла она и начала звонким, как песня охотничьего рога, полным драматизма голосом читать:
Убийства древнего зерно, в подземный мрак погружено,
Обильным урожаем проросло на свет –
Так пусть же человек пожнет, что был посеять рад,
Когда, богатства жаждой воспламенено,
Преступное деянье совершилось,
А то, что алчность было утолить должно,
На долгие века в могиле скрылось.
Но на Кайрнгема крайнем юге убийство разоблачено;
Как только возвратите в Наковальни град
Моих избегших смерти подопечных, предрешено –
Опустит в ножны карающий свой меч судьба назад.
– Ну так что же, господа? – выпалила Либис, словно пораженная всяким отсутствием реакции с их стороны на столь точное исполнение ее предсказания. – Неужели вы и впрямь настолько холоднокровны, что даже героические деяния и космические феномены не в силах вас расшевелить? Да нет, вы просто разыгрываете стоиков, как это в обычае у мужчин. Ну хоть один покажите, что вы меня слышите и понимаете, иначе я буду думать, что вы все разом оглохли, или поглупели, или и то и другое вместе. Мастер Монетного Двора Хэмп! Вы, сэр, вы! Из всех многоуважаемых изворотливых господ Старейшин я выбрала именно вас! Ну же, давайте, господин Хэмп, отвечайте. Что вы почерпнули для себя из откровения Богини?
У человека, к которому она обращалась, было тяжелое, квадратное лицо, которому полное отсутствие растительности на щеках и подбородке и до блеска выскобленный череп с остатками седоватой щетины на самой макушке лишь придавали массивности. Он ответил Либис замороженным взглядом, угрюмо опущенные уголки рта выдавали его уверенность в том, что любой его ответ будет враждебно воспринят и осмеян.
– Умоляю вас, господин Хэмп, – настаивала Оракул. – Нельзя ли покончить с констатацией очевидных фактов несколько побыстрее? Что сказала вам Богиня?
Видя, что собравшиеся, в том числе и Поззл, смотрят на него ободряюще, Хэмп прочистил горло и отомкнул свою массивную нижнюю челюсть.
– Ну, в общем, она имеет в виду, как вы и предсказывали в Совете Старейшин, что единственный способ решить нашу проблему – это пойти и привести ее стадо, что, опять же согласно вашему предсказанию, приводит нас к ситуации годичной давности.
Хэмп снова кашлянул, на этот раз даже с некоторым оптимизмом, порожденным задумчивым молчанием Либис. Женщина медленно покачала головой, по-прежнему не спуская с него глаз. Потом ухмыльнулась. Голова ее запрокинулась, и она громко, хрипло расхохоталась, почти заржала. Наконец она снова овладела собой.
– Ах, дорогой мой господин Хэмп, – заговорила она. – Да смилуются над нами Посох, Молот и Наковальня! Обратите внимание, я говорю это отнюдь не в порицание вам, ибо знакомство с вами и особенно с вашими взглядами неизменно доставляет мне живейшее удовольствие, однако в данном случае вы, с характерной для вас одаренностью, говорите вслух исключительно о несущественном, к чему я за годы знакомства с вами, впрочем, привыкла. Совершенно БОГИНЯ ЗА желает возвращения стада! Что может быть яснее? Но неужели же никто из вас не видит истинного значения этого шага? С какой целью ее разум и воля противились смерти все эти долгие века? Зачем она всегда нам помогала? Короче говоря, для чего она и после смерти стояла на страже все это время, как не ради вот этого самого момента? Ради возвращения домой ее стада, ради восстановления ее мира в том виде, каким он был, пока в древности его не разрушили люди! И кому же так повезло? Кто наследует этих давно потерянных созидателей и разрушителей гор, этих горнодобытчиков ныне? Подумать только, что нас приходится буквально вынуждать принять это ошеломляющее богатство! До чего же вы скаредны, когда речь заходит о жалких грошах, до чего ленивы и лишены воображения!
– Вот именно вынуждают! – взорвался наконец Член Правления Поззл. – Об этом-то я и говорю!
– А? Вы опять что-то шепчете себе под нос, Член Правления Поззл?
Поззл вскочил на ноги, тыча пальцем в Богиню, точно обвиняя ее в чем-то, но в ту же минуту ее огромное тело словно поразило его заново, колени его мелко задрожали, а голос мгновенно осип, как будто бессловесная громада Смотрительницы заранее обесценивала любые слова.
– Вымогательство, – выдавил он с усилием. Эффект получился комический, как если бы он обращался ко всей аудитории, но так, чтобы не слышал безмолвный гигант. – Это шантаж. Мы говорили в Совете Старейшин. – Под его вызывающим взглядом коллеги-Старейшины неубедительно закивали головами и робко запротестовали. – Богиня знала заранее о ненадежности опорной жилы, о том, что она и вполовину не так широка, как казалось снаружи. Пласты, которые она указала нам, лежали глубже, и если она знала об этом, то должна была знать и об опорной жиле, на которую мы рассчитывали…
Либис воздела руки и слушала, утвердительно кивая головой.
– Господин Поззл. Богиня не снисходит до обсуждения мотивов своих поступков со скромной служанкой, каковой я являюсь, но неужели вы считаете меня дурочкой? Разве то, о чем вы сейчас говорите, и так не бросается в глаза? Отвечу вам тем вопросом, который задала себе, когда меня осенила та же мысль: ну и что! Может быть, вы, господа, возьметесь наказать ее? И не приходит ли вам в голову, что раз она смогла заставить гору наклониться над городом, то наверняка сумеет помочь нам и обезглавить ее? К кому еще пойдете вы за помощью? Но, разумеется, городская казна в вашем распоряжении. Я оставляю вас с нашими друзьями военными заключать такое соглашение, которое вы найдете наиболее приемлемым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25