ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Роковое решение.
Глава 3
Примерно через неделю я остался вечером дома, чтобы кое-что прочесть. Редкий случай — в моей норе было даже уютно, потому что на улице бушевала одна из тех зимних бурь, когда противный секущий дождь ежеминутно сменяется мокрым снегом и наоборот. Но после Калифорнии, где всегда одинаково солнечно, климатические перепады Коннектикута имеют для меня свою прелесть.
Около десяти часов раздался звонок в дверь, и я встал с мыслью, что, наверно, какой-нибудь шут снес со стены раковину в мужском умывальнике или выбросил в окно соседа по комнате. Общежитие школы-интерната — это третий или, может, четвертый круг ада. Обуреваемый сложными чувствами, я открыл дверь с готовым сорваться с губ рычанием.
На ней было черное пончо до колен, с капюшоном, и она напоминала священника времен инквизиции, разве что ее накидка была резиновой.
— Пришла вот навестить. Не возражаете? У меня есть кое-что показать вам.
— Заходите-заходите, очень здорово. А я-то думал, с чего бы это «Персиковые тени» сегодня так разволновались.
Когда я сказал это, она уже стягивала через голову накидку и остановилась, чтобы улыбнуться мне. Тогда впервые я заметил, какая она маленькая. На фоне черного, блестящего от дождя пончо ее мокрое лицо сияло белизной. Странной розоватой белизной, но мило и как-то по-детски. Я повесил мокрую накидку и жестом пригласил Саксони пройти в комнату. В последний момент мне вспомнились ее куклы, и что она еще не видела мои маски. Подумалось о последней женщине, входившей посмотреть на них.
Саксони сделала два шага в комнату и остановилась. Я стоял позади и поэтому не мог видеть выражения ее лица в первый момент. А хотелось бы увидеть. Через несколько секунд она двинулась к ним. Я стоял в дверном проеме, гадая, что она скажет и какую захочет потрогать или снять со стены.
Никакую. Она долго смотрела и в какой-то момент потянулась к багровому мексиканскому черту с толстой синей змеей, что высовывалась из его рта и свивала кольца вдоль носа, — но остановила руку на полпути, уронила вдоль туловища.
Все еще спиной ко мне, она проговорила:
— Я тебя знаю.
Я навел одну из моих самых циничных ухмылок пониже ее спины:
— Ты меня знаешь? То есть знаешь, кто мой отец? Это не такой уж секрет. В любой день включи по телевизору «Вечерний сеанс».
Она обернулась и засунула руки в накладные кармашки все того же джинсового платья, которое было на ней тогда в лавке.
— Твой отец? Нет, я имела в виду тебя. Я знаю тебя. На следующий день я звонила в школу и как следует расспросила. Сказала, что я из газеты и пишу статью о тебе и твоей семье. — Двумя пальцами она вытащила из кармана сложенный клочок бумаги и развернула. — Тебе тридцать лет, у тебя были старшие брат и сестра — Макс и Николь. Они разбились в той же авиакатастрофе, вместе с отцом. Мать живет в Личфилде, штат Коннектикут.
Я был ошеломлен как самим фактом, так и нахальством, с которым она призналась в своих деяниях.
— Секретарша сказала, что ты заканчивал колледж Франклина и Маршалла, в семьдесят первом. Здесь ты четыре года преподаешь американскую литературу, и один парень из твоего класса сказал, что как учитель ты, открыть кавычки, в порядке, закрыть кавычки. — Она снова сложила бумажку и засунула ее в карман.
— Ну и к чему это расследование? Я что, под подозрением?
Она не вынимала рук из карманов.
— Я люблю знать… о людях.
— Да? И что дальше?
— А ничего. Когда ты сходу предложил такие деньги за книгу Маршалла Франса, мне захотелось побольше разузнать о тебе, вот и все.
— А я, знаешь, как-то не привык, чтобы на меня заводили досье.
— Почему ты бросаешь работу?
— Я не бросаю. Это называется отпуск за свой счет, Джей Эдгар. Да и в любом случае, тебе-то что?
— Посмотри, что я принесла тебе показать. — Она что-то вынула из-за спины, из-под своего серого свитера, и протянула мне. Ее голос звучал взволнованно: — Я слышала о ней, но даже не думала, что удастся когда-нибудь найти. Всего-то тысяча тираж. А тут наткнулась вдруг в Нью-Йорке, в «Готэме». Я годами за ней охотилась.
Это была маленькая брошюрка, напечатанная на восхитительно толстой бумаге с грубой текстурой. По картинке на обложке (как всегда, Ван-Уолта) я понял, что это Франс, но не представлял, что именно. Заголовок гласил «Анна на крыльях ночи», и меня сразу удивило, что в отличие от остальных его книг в тексте иллюстраций не было — только на обложке. Простой черно-белый рисунок пером изображал девочку в брезентовом комбинезоне, идущую в лучах заката к железнодорожной станции.
— Я даже не слышал о ней. Как… Когда она была издана?
— Не слышал? Правда? Никогда?.. — Она осторожно извлекла книжку из моих жадных рук и провела пальцами по обложке, словно читая шрифт Брайля. — Это роман, над которым он работал, когда умер. Невероятно, правда? Роман Маршалла Франса! Говорили даже, что он его закончил, но его дочь Анна противится изданию. Это, — в ее голосе звенел гнев, и палец обвинительно уперся в обложку, — единственная часть, которую кто-либо видел. И книжка совсем не детская. Трудно поверить, что это он написал, она очень сильно отличается от всего остального. Такая печальная и… странная.
Я снова вытянул книжку у нее из рук и осторожно раскрыл.
— Это только первая глава, видишь, но даже она довольно длинная — почти сорок страниц.
— Не возражаешь, м-м-м, если я немного посмотрю ее один, минутку всего?
Она мило улыбнулась и кивнула. Когда я оторвался от книги, Саксони входила в комнату с подносом, нагруженным чашками и всеми английскими булочками, что я планировал съесть на полдник завтра и послезавтра, тут же пыхтел паром мой медный чайник.
Она поставила поднос на пол.
— Не возражаешь? Я целый день ничего не ела и страсть как проголодалась, а тут увидела их…
Я закрыл книжку и откинулся на спинку кресла, наблюдая, как Саксони поглощает мои булочки, и не мог удержаться от улыбки. А потом с бухты-барахты взял и выболтал свой план насчет биографии Франса.
Я понимал, что если и мог предварительно поделиться с кем-нибудь своим замыслом, то только с ней, но, рассказав, я сам смутился своего энтузиазма. Подойдя к стене с масками, я сделал вид, что поправляю Маркизу.
Саксони все молчала и молчала — а когда я наконец отвернулся от стены, то потупилась и впервые с момента нашей встречи проговорила, не глядя на меня:
— Могу я как-нибудь помочь? Я бы занялась для тебя всякой розыскной работой. Мне уже приходилось, для одного моего институтского профессора, но это же совсем другое дело — исследовать его жизнь, Маршалла Франса. Я возьму совсем немного. Правда. Какой сейчас официальный минимум? Два доллара в час?
Мнэ-э. Очень милая девочка, как говаривала мама, знакомя меня со своей очередной «находкой»;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65