Блок венчался с Л. Д. Менделеевой (тем же решением областного Совета от 31 мая 1977 г. взята на охрану государством). В 1976 г. церковь начали реставрировать (реставраторы – Л. А. Давид и В. И. Якубеня – Московские областные реставрационные мастерские). К 100 летию со дня рождения поэта в церкви будет открыт музей.
В 1980 году будет отмечаться этот юбилей. Создана специальная комиссия, которая наметила целый ряд больших мероприятий по увековечению памяти поэта. Утвержден проект восстановления усадьбы в Шахматове. Не показывать эти края на том основании, что там реставрируется церковь, нам кажется неправомерным, ибо на этом основании можно ликвидировать добрых три десятка экскурсионных маршрутов, где памятники реставрируются.
За 8 лет существования маршрута в Шахматово экскурсбюро не получило ни одной жалобы (ни по какому поводу) на эту экскурсию. Наоборот, всех экскурсантов поражает необыкновенная поэтичность этого уголка Подмосковья, незабываемый ландшафт, который является, пожалуй, главной мемориальной ценностью этих мест. Мы можем представить множество благодарностей от экскурсантов, и именно по поводу необходимости и целесообразности этой экскурсии. Экскурсбюро к предстоящему большому юбилею А. Блока призвано, как нам кажется, не закрывать, а, наоборот, пропагандировать этот маршрут. Жалоба по существу больше относится к неполадкам технического порядка (плохой транспорт, утомление в дороге), за что экскурсбюро, разумеется, несет ответственность. Но это уже другой вопрос, очень серьезный, однако не имеющий прямого отношения к вопросу о целесообразности данной экскурсии. Мы считаем, что маршрут в Шахматово необходим, и технические неполадки, имевшие место в данной конкретной экскурсии, не дают оснований ставить вопрос о закрытии маршрута. Это единственная жалоба на маршрут, который успешно эксплуатируется 8 лет».
Улыбнемся наивным словам о том, что «единственный памятник, который находится пока в неудовлетворительном состоянии, – это церковь в селе Тараканово», улыбнемся потому, что это вообще единственный «памятник» там, больше ведь действительно ничего нет, если не считать камень.
Отметим, что только в целях самообороны можно было выставить аргумент: «Не показывать эти края на том основании, что там реставрируется церковь, нам кажется неправомерным», ибо церковь пока что вовсе не реставрируется (и даже близко к этому дело не подошло), а продолжает пребывать в состоянии руин.
Согласимся с очень важными строками письма: «Всех экскурсантов поражает необыкновенная поэтичность этого уголка Подмосковья, незабываемый ландшафт, который является, пожалуй, главной мемориальной ценностью этих мест».
В самом деле, показывать вроде бы нечего. Таракановская церковь – фактически груда кирпичей. Фотовыставка… Фотографии Блока, его матери, отца, жены, теток, автографы – все это в копиях можно увидеть в изданиях Блока в библиотеке или даже дома. В Шахматове – ни жилья, ни былья.
Однако ландшафт, тропинки, пока по ним идут экскурсанты, само очарование местности, которая на протяжении всей экскурсии как бы освещена поэзией Блока, квалифицированный и заинтересованный рассказ о Блоке, чтение экскурсоводами его стихов, которые не все туристы, прямо скажем, знают наизусть, то есть пребывание, короче говоря, в течение нескольких часов в атмосфере Блока, в соприкосновении с ним, удивительным образом удовлетворяют приехавших, и они уезжают обогащенные, одухотворенные, словно пригубили светлого источника. А если разобраться снова потом: что же видели такого, музейного, конкретного, вещественного? Да по сути дела – ничего!
А если бы они посещали восстановленное Шахматово, с его домом, с его живописным садом, прудом, флигелем, амбаром, жасмином, шиповником, разметенными дорожками и цветущими цветниками?
А если бы нетронутыми оставались окрестные холмы, деревни, Лутосня? А если бы ко всему этому еще и Боблово (восстановленное Боблово), без которого нельзя представить себе Большого Шахматова, как мы условились называть в начале очерка все эти в полном объеме блоковские места?
Что касается моего личного знакомства с Шахматовом, то оно состоялось в первый Блоковский праздник, то есть 9 августа 1970 года.
Писать о Шахматове я тогда не собирался и смотрел на все вот именно с праздным любопытством. Да и некогда. Пока прошли от Тараканова, надо уже выступать в числе других. Множество съехавшихся людей, их расхаживание, рассиживание на поляне (а в стороне от поляны группками вокруг расстеленной газеты с нехитрой снедью) развеивали ту атмосферу, в которой, возможно, оказался бы, если бы пришел сюда в одиночестве, да лучше бы в лирический серенький денек, а не при ослепительном сиянии небес.
Но кое что помнится. В руинах Таракановской церкви, в то время когда мы подошли к ней, шел, к нашему изумлению, дневной киносеанс. Каким то образом в этих руинах был устроен небольшой дощатый кинозал для колхозников, При нас же зрители и высыпали по окончании сеанса на зеленую прицерковную луговину.
Когда шли через деревню Осинки, через узкий прогон между домами и огородами, я по какому то наитию, увидев открытые задние ворота, вошел в них и, хорошо разбираясь в подобных крестьянских дворах, окинул взглядом весь двор: где хлевушок для овец, где избушка для коровы, где куриный насест, где верстак, где коробица, где вилы… Я зашел только посмотреть настоящий крестьянский двор (не каждый день приходится видеть, живя в Москве), но по невероятному совпадению тотчас увидел на стене, на прочном деревянном крюке, на котором раньше когда то, несомненно, висел хомут, бронзовую раму от рояля. Желая узнать, как попала на тесный крестьянский двор часть рояля, и зачем она, и давно ли висит, я пошел в сени, а там ждал меня еще один сюрприз: топчан не топчан, диван не диван, в обшем – дощатая лежанка на четырех ножках, притом что две наружные ножки оказались точеными, пузатыми, черными, на медных колесиках, а две остальные из обыкновенного деревянного бруса.
Двор был открыт, а дом заперт, что часто бывает в деревнях. Не у кого было спросить, чта за рама и что за ножки у дивана. Но мы жили в тот день Шахматовом, и, не знаю уж – справедливо или нет, я тогда был убежден, что это остатки блоковского разрушенного рояля. Не из Москвы же в Осинки приволокли эти части музыкального инструмента. И надо иметь в виду, что Осинки – ближайшая к Шахматову деревенька, какой нибудь километр, только перейти овсяное поле. Интересно и то, что на следующий год в такой же августовский блоковский день на этом двора ничего уже не было. Видимо, пробудившийся интерес к Блоку заставил владельцев реликвий убрать их с глаз долой, от греха подальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
В 1980 году будет отмечаться этот юбилей. Создана специальная комиссия, которая наметила целый ряд больших мероприятий по увековечению памяти поэта. Утвержден проект восстановления усадьбы в Шахматове. Не показывать эти края на том основании, что там реставрируется церковь, нам кажется неправомерным, ибо на этом основании можно ликвидировать добрых три десятка экскурсионных маршрутов, где памятники реставрируются.
За 8 лет существования маршрута в Шахматово экскурсбюро не получило ни одной жалобы (ни по какому поводу) на эту экскурсию. Наоборот, всех экскурсантов поражает необыкновенная поэтичность этого уголка Подмосковья, незабываемый ландшафт, который является, пожалуй, главной мемориальной ценностью этих мест. Мы можем представить множество благодарностей от экскурсантов, и именно по поводу необходимости и целесообразности этой экскурсии. Экскурсбюро к предстоящему большому юбилею А. Блока призвано, как нам кажется, не закрывать, а, наоборот, пропагандировать этот маршрут. Жалоба по существу больше относится к неполадкам технического порядка (плохой транспорт, утомление в дороге), за что экскурсбюро, разумеется, несет ответственность. Но это уже другой вопрос, очень серьезный, однако не имеющий прямого отношения к вопросу о целесообразности данной экскурсии. Мы считаем, что маршрут в Шахматово необходим, и технические неполадки, имевшие место в данной конкретной экскурсии, не дают оснований ставить вопрос о закрытии маршрута. Это единственная жалоба на маршрут, который успешно эксплуатируется 8 лет».
Улыбнемся наивным словам о том, что «единственный памятник, который находится пока в неудовлетворительном состоянии, – это церковь в селе Тараканово», улыбнемся потому, что это вообще единственный «памятник» там, больше ведь действительно ничего нет, если не считать камень.
Отметим, что только в целях самообороны можно было выставить аргумент: «Не показывать эти края на том основании, что там реставрируется церковь, нам кажется неправомерным», ибо церковь пока что вовсе не реставрируется (и даже близко к этому дело не подошло), а продолжает пребывать в состоянии руин.
Согласимся с очень важными строками письма: «Всех экскурсантов поражает необыкновенная поэтичность этого уголка Подмосковья, незабываемый ландшафт, который является, пожалуй, главной мемориальной ценностью этих мест».
В самом деле, показывать вроде бы нечего. Таракановская церковь – фактически груда кирпичей. Фотовыставка… Фотографии Блока, его матери, отца, жены, теток, автографы – все это в копиях можно увидеть в изданиях Блока в библиотеке или даже дома. В Шахматове – ни жилья, ни былья.
Однако ландшафт, тропинки, пока по ним идут экскурсанты, само очарование местности, которая на протяжении всей экскурсии как бы освещена поэзией Блока, квалифицированный и заинтересованный рассказ о Блоке, чтение экскурсоводами его стихов, которые не все туристы, прямо скажем, знают наизусть, то есть пребывание, короче говоря, в течение нескольких часов в атмосфере Блока, в соприкосновении с ним, удивительным образом удовлетворяют приехавших, и они уезжают обогащенные, одухотворенные, словно пригубили светлого источника. А если разобраться снова потом: что же видели такого, музейного, конкретного, вещественного? Да по сути дела – ничего!
А если бы они посещали восстановленное Шахматово, с его домом, с его живописным садом, прудом, флигелем, амбаром, жасмином, шиповником, разметенными дорожками и цветущими цветниками?
А если бы нетронутыми оставались окрестные холмы, деревни, Лутосня? А если бы ко всему этому еще и Боблово (восстановленное Боблово), без которого нельзя представить себе Большого Шахматова, как мы условились называть в начале очерка все эти в полном объеме блоковские места?
Что касается моего личного знакомства с Шахматовом, то оно состоялось в первый Блоковский праздник, то есть 9 августа 1970 года.
Писать о Шахматове я тогда не собирался и смотрел на все вот именно с праздным любопытством. Да и некогда. Пока прошли от Тараканова, надо уже выступать в числе других. Множество съехавшихся людей, их расхаживание, рассиживание на поляне (а в стороне от поляны группками вокруг расстеленной газеты с нехитрой снедью) развеивали ту атмосферу, в которой, возможно, оказался бы, если бы пришел сюда в одиночестве, да лучше бы в лирический серенький денек, а не при ослепительном сиянии небес.
Но кое что помнится. В руинах Таракановской церкви, в то время когда мы подошли к ней, шел, к нашему изумлению, дневной киносеанс. Каким то образом в этих руинах был устроен небольшой дощатый кинозал для колхозников, При нас же зрители и высыпали по окончании сеанса на зеленую прицерковную луговину.
Когда шли через деревню Осинки, через узкий прогон между домами и огородами, я по какому то наитию, увидев открытые задние ворота, вошел в них и, хорошо разбираясь в подобных крестьянских дворах, окинул взглядом весь двор: где хлевушок для овец, где избушка для коровы, где куриный насест, где верстак, где коробица, где вилы… Я зашел только посмотреть настоящий крестьянский двор (не каждый день приходится видеть, живя в Москве), но по невероятному совпадению тотчас увидел на стене, на прочном деревянном крюке, на котором раньше когда то, несомненно, висел хомут, бронзовую раму от рояля. Желая узнать, как попала на тесный крестьянский двор часть рояля, и зачем она, и давно ли висит, я пошел в сени, а там ждал меня еще один сюрприз: топчан не топчан, диван не диван, в обшем – дощатая лежанка на четырех ножках, притом что две наружные ножки оказались точеными, пузатыми, черными, на медных колесиках, а две остальные из обыкновенного деревянного бруса.
Двор был открыт, а дом заперт, что часто бывает в деревнях. Не у кого было спросить, чта за рама и что за ножки у дивана. Но мы жили в тот день Шахматовом, и, не знаю уж – справедливо или нет, я тогда был убежден, что это остатки блоковского разрушенного рояля. Не из Москвы же в Осинки приволокли эти части музыкального инструмента. И надо иметь в виду, что Осинки – ближайшая к Шахматову деревенька, какой нибудь километр, только перейти овсяное поле. Интересно и то, что на следующий год в такой же августовский блоковский день на этом двора ничего уже не было. Видимо, пробудившийся интерес к Блоку заставил владельцев реликвий убрать их с глаз долой, от греха подальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70