Задав свой шутливый вопрос, он остановился и повернулся ко мне лицом.
- Куда бы за трактором сходить?
- Здесь поблизости некуда. В бригадах сейчас ни одного трактора. Да и какой трактор киселя хлебать поедет!.. Мне вот, правда, торопиться некуда. Хошь, помогу?
- То есть как?..
- Ну как? Где подкопаем, где подложим. Не может быть, чтобы не вытащили. Она сама-то исправна?
- Сама как часы. Я буду очень рад, если вы...
- Ты не думай, что я без корысти. Трояк за работу.
Не то чтобы жалко было трех рублей - отдашь и десять. Но очень уж откровенная корысть неприятно резанула меня. Я ответил так, как никогда не ожидал от себя в такую минуту:
- Не надо. Я как-нибудь один. Подожду.
- Ну, валяй!
И, усмехнувшись еще раз, теперь уж на прощание, он зашлепал по грязи своими резиновыми сапогами.
Хм, "подожду"! А чего, спрашивается, ждать? Дурак я, дурак! Зачем отказался от подмоги? Может, и правда вытащили бы?
Некоторое время я с остервенением (от злости на себя) рыл землю. Но было ясно, что, как только я попытаюсь тронуть машину, она увязнет опять, и все мое выкапывание пойдет насмарку.
Между тем лесок, который я недавно проехал (какой там лесок осиновые кустики!), до сих пор сливавшийся с чернотой ночи, так что его нельзя было и заподозрить, начал смутно проступать, потому что сзади него пожелтело и засветилось. Вокруг леска образовалось слабенькое сияньице. Потом пошли в небо, вроде как прожекторы, вздрагивающие, трепетные пучки света.
Вот чего нужно было ждать: чтобы засветился осиновый лесок! Через пятнадцать минут грузовик поравнялся с местом моего одинокого сидения.
Наверно, и сам остановился бы грузовик, но для верности я вышел на дорогу и посемафорил рукой, прося ли, требуя ли остановиться.
- На кой тебя сюда понесло? - заругался шофер вместо приветствия. Ехал бы по дороге.
- Думал, как лучше объехать лужу.
- Петух думал - в горшок попал... Дернуть, что ли?
- Ну а как же? Конечно, дернуть. Век буду благодарить.
- Ладно.
Шофер захлопнул дверцу и поехал вперед, чтобы встать поудобнее для выдергивания.
Когда шофер подошел зацепить трос, я при свете подфарников разглядел его. Здоровенный рыжеволосый детина. Стандартная стеганка коротка ему. Наверно, неудобно лазить в карманы - приходится высоко задирать локти. Впрочем, стеганка расстегнута, клетчатая рубаха тоже, голенища резиновых сапог загнуты. От этого ноги кажутся еще длинней. А сам он весь как восклицательный знак: чем выше, тем шире и здоровее.
Силой и уверенностью повеяло от рыжего богатыря. Не было бы ничего чудного, если бы он потянул за трос да сам же и вытащил мою машину на твердое место.
Разглядел я и его грузовичок. Это была вконец обветшалая, побывавшая, должно быть, не в одном капитальном ремонте, чуть ли не довоенного выпуска, полуторка. Ладно, что борта кузова перекосились и выкрошились, ладно, что вся она похожа на консервную банку, которую мальчишки гоняют вместо футбольного мяча, - очень уж гладка и ненадежна была резина. Вот что смутило меня в первую очередь. Такие колеса без единой зазубринки шоферы зовут лысыми. Казалось, камеры видны сквозь стесавшиеся, утончившиеся покрышки.
Я сел за руль, чтобы помочь грузовику мотором. В ярком свете фар мне видно было, как лысые колеса, словно в масле, крутятся в осклизлой земле, бросая в мои фары, в мое ветровое стекло мелкую, как дождь, и такую же частую грязь.
Покрутившись на одном месте с невероятной, почти пропеллерной быстротой, лысые колеса замерли. Хлопнула дверца грузовика. Сейчас детина подойдет, отвяжет трос и уедет, оставив меня ждать какой-нибудь новой оказии. И точно, детина подошел, присел на корточки и стал глядеть под мою машину.
- Засосало по выхлопную трубу. На моем драндулете не вытащишь.
И замолчал. Снова высматривает что-то там, под машиной. В эту минуту молчания каждый из нас думал по-своему. Я думал о парне, что он сейчас бросит меня и уедет, что он решил уезжать, но сразу как-то неудобно. Молчит, набирается духу.
- Да, не вытащишь, - обобщил парень свое разглядывание под брюхом машины. - Засосало. Давай сначала подкопаем, накидаем под колеса камней и веток, а тогда уж и дернем.
В грузовике нашлась еще одна лопата. В две лопаты с двух сторон дружно мы начали копать землю. Я заметил, что лопата парня не ищет, где помягче, а лезет под дифер в самые жесткие, в самые трудные места.
Кряк, кряк! Дзень, дзень! Кхы, кхы! Шлеп! Чмок! Чмок!
- А, гадость! У нас узнаешь, как не даваться!
Шлеп, шлеп!
- Глубже бери, все равно осядет.
Чмок, чмок!
- И когда это будут у нас дороги?
Кряк, кряк!
- Сам-то откуда?
- Колхоз "Власть Советов".
- А зовут как?
- Серегой... Глина, черт ее дери! Из-под каждого колеса надо полкубометра выбрать.
Шмяк, шмяк!
- У нас - не у тетки Пелагеи: за столом не фукнешь.
Чмок! Трах! Серега распрямился, держа в руках обломок черенка лопаты.
- Перестарался маленечко.
- Ладно, мою возьмешь.
- Чепуха! Завтра насажу - будет лучше новой! Перекурим? А то разогрелся я. Видишь, лопата не выдержала. Надо немного охолодать. Я, когда разгорячусь, про силу забываю, хоть в работе, хоть с бабой...
- Женаты?
- Третий год. Девочка народилась. Настя.
- Какое хорошее имя.
- Неуж плохое? По матери. Да вот незадача у меня.
- По работе?
- Не то чтобы по работе, но и не в дому. Видишь ли, я, конечно, могу открыться. Все от своей же глупости. Председатель наш да еще там два бригадира после работы подрались. Что у них там произошло, не знаю. Завхозу поломали два ребра. Отвезли завхоза в больницу. Ну а я возьми и повесь на магазине бюллетень.
- Какой бюллетень?
- О состоянии здоровья.
- Непонятно... Что же было в том бюллетене?
- Конечно, мне бы не сочинить. Но я нашел старую газету и списал оттуда. Немножко добавил от себя. Пишу: "Бюллетень о состоянии здоровья завхоза Никитина. Пульс такой-то, дыхание такое-то, поломаны два ребра. Сердечная деятельность..." - и так далее. Кнопками приколол к магазину. Оказывается, шум. Приехали из района, не знают, как расценить. Стенная печать? Не подходит. Стали расценивать как листовку. Понимаешь, чем тут запахло?..
- На вид-то вы вроде смирный.
- Нет, я озорник. От этого я не отказываюсь. Но все же какой я враг? Какой я, к примеру, политический преступник? Не враг же я? Неужели могут за врага счесть?
- Я думаю, обойдется. Там люди неглупые. Очень даже неглупые. Разберутся, что к чему. Главное тут - чувство юмора.
- Ну да! Я - чтобы посмеяться, а они - всерьез. Однако давай работать. Хорошо, что у меня запасная лопата есть.
Шмяк, шмяк! Чмок, чмок! Кхы, кхы!
- Ты, пожалуй, бросай лопату да иди на поиски. Камни, бревна, доски все неси сюда.
Шлеп, шлеп! Кряк, кряк!
- Эх, сударушка, земля-матушка, сколько же тебя перекопано!
Кха, кха! Трах!
- Тьфу! Так-перетак, что за черенки пошли!
1 2 3
- Куда бы за трактором сходить?
- Здесь поблизости некуда. В бригадах сейчас ни одного трактора. Да и какой трактор киселя хлебать поедет!.. Мне вот, правда, торопиться некуда. Хошь, помогу?
- То есть как?..
- Ну как? Где подкопаем, где подложим. Не может быть, чтобы не вытащили. Она сама-то исправна?
- Сама как часы. Я буду очень рад, если вы...
- Ты не думай, что я без корысти. Трояк за работу.
Не то чтобы жалко было трех рублей - отдашь и десять. Но очень уж откровенная корысть неприятно резанула меня. Я ответил так, как никогда не ожидал от себя в такую минуту:
- Не надо. Я как-нибудь один. Подожду.
- Ну, валяй!
И, усмехнувшись еще раз, теперь уж на прощание, он зашлепал по грязи своими резиновыми сапогами.
Хм, "подожду"! А чего, спрашивается, ждать? Дурак я, дурак! Зачем отказался от подмоги? Может, и правда вытащили бы?
Некоторое время я с остервенением (от злости на себя) рыл землю. Но было ясно, что, как только я попытаюсь тронуть машину, она увязнет опять, и все мое выкапывание пойдет насмарку.
Между тем лесок, который я недавно проехал (какой там лесок осиновые кустики!), до сих пор сливавшийся с чернотой ночи, так что его нельзя было и заподозрить, начал смутно проступать, потому что сзади него пожелтело и засветилось. Вокруг леска образовалось слабенькое сияньице. Потом пошли в небо, вроде как прожекторы, вздрагивающие, трепетные пучки света.
Вот чего нужно было ждать: чтобы засветился осиновый лесок! Через пятнадцать минут грузовик поравнялся с местом моего одинокого сидения.
Наверно, и сам остановился бы грузовик, но для верности я вышел на дорогу и посемафорил рукой, прося ли, требуя ли остановиться.
- На кой тебя сюда понесло? - заругался шофер вместо приветствия. Ехал бы по дороге.
- Думал, как лучше объехать лужу.
- Петух думал - в горшок попал... Дернуть, что ли?
- Ну а как же? Конечно, дернуть. Век буду благодарить.
- Ладно.
Шофер захлопнул дверцу и поехал вперед, чтобы встать поудобнее для выдергивания.
Когда шофер подошел зацепить трос, я при свете подфарников разглядел его. Здоровенный рыжеволосый детина. Стандартная стеганка коротка ему. Наверно, неудобно лазить в карманы - приходится высоко задирать локти. Впрочем, стеганка расстегнута, клетчатая рубаха тоже, голенища резиновых сапог загнуты. От этого ноги кажутся еще длинней. А сам он весь как восклицательный знак: чем выше, тем шире и здоровее.
Силой и уверенностью повеяло от рыжего богатыря. Не было бы ничего чудного, если бы он потянул за трос да сам же и вытащил мою машину на твердое место.
Разглядел я и его грузовичок. Это была вконец обветшалая, побывавшая, должно быть, не в одном капитальном ремонте, чуть ли не довоенного выпуска, полуторка. Ладно, что борта кузова перекосились и выкрошились, ладно, что вся она похожа на консервную банку, которую мальчишки гоняют вместо футбольного мяча, - очень уж гладка и ненадежна была резина. Вот что смутило меня в первую очередь. Такие колеса без единой зазубринки шоферы зовут лысыми. Казалось, камеры видны сквозь стесавшиеся, утончившиеся покрышки.
Я сел за руль, чтобы помочь грузовику мотором. В ярком свете фар мне видно было, как лысые колеса, словно в масле, крутятся в осклизлой земле, бросая в мои фары, в мое ветровое стекло мелкую, как дождь, и такую же частую грязь.
Покрутившись на одном месте с невероятной, почти пропеллерной быстротой, лысые колеса замерли. Хлопнула дверца грузовика. Сейчас детина подойдет, отвяжет трос и уедет, оставив меня ждать какой-нибудь новой оказии. И точно, детина подошел, присел на корточки и стал глядеть под мою машину.
- Засосало по выхлопную трубу. На моем драндулете не вытащишь.
И замолчал. Снова высматривает что-то там, под машиной. В эту минуту молчания каждый из нас думал по-своему. Я думал о парне, что он сейчас бросит меня и уедет, что он решил уезжать, но сразу как-то неудобно. Молчит, набирается духу.
- Да, не вытащишь, - обобщил парень свое разглядывание под брюхом машины. - Засосало. Давай сначала подкопаем, накидаем под колеса камней и веток, а тогда уж и дернем.
В грузовике нашлась еще одна лопата. В две лопаты с двух сторон дружно мы начали копать землю. Я заметил, что лопата парня не ищет, где помягче, а лезет под дифер в самые жесткие, в самые трудные места.
Кряк, кряк! Дзень, дзень! Кхы, кхы! Шлеп! Чмок! Чмок!
- А, гадость! У нас узнаешь, как не даваться!
Шлеп, шлеп!
- Глубже бери, все равно осядет.
Чмок, чмок!
- И когда это будут у нас дороги?
Кряк, кряк!
- Сам-то откуда?
- Колхоз "Власть Советов".
- А зовут как?
- Серегой... Глина, черт ее дери! Из-под каждого колеса надо полкубометра выбрать.
Шмяк, шмяк!
- У нас - не у тетки Пелагеи: за столом не фукнешь.
Чмок! Трах! Серега распрямился, держа в руках обломок черенка лопаты.
- Перестарался маленечко.
- Ладно, мою возьмешь.
- Чепуха! Завтра насажу - будет лучше новой! Перекурим? А то разогрелся я. Видишь, лопата не выдержала. Надо немного охолодать. Я, когда разгорячусь, про силу забываю, хоть в работе, хоть с бабой...
- Женаты?
- Третий год. Девочка народилась. Настя.
- Какое хорошее имя.
- Неуж плохое? По матери. Да вот незадача у меня.
- По работе?
- Не то чтобы по работе, но и не в дому. Видишь ли, я, конечно, могу открыться. Все от своей же глупости. Председатель наш да еще там два бригадира после работы подрались. Что у них там произошло, не знаю. Завхозу поломали два ребра. Отвезли завхоза в больницу. Ну а я возьми и повесь на магазине бюллетень.
- Какой бюллетень?
- О состоянии здоровья.
- Непонятно... Что же было в том бюллетене?
- Конечно, мне бы не сочинить. Но я нашел старую газету и списал оттуда. Немножко добавил от себя. Пишу: "Бюллетень о состоянии здоровья завхоза Никитина. Пульс такой-то, дыхание такое-то, поломаны два ребра. Сердечная деятельность..." - и так далее. Кнопками приколол к магазину. Оказывается, шум. Приехали из района, не знают, как расценить. Стенная печать? Не подходит. Стали расценивать как листовку. Понимаешь, чем тут запахло?..
- На вид-то вы вроде смирный.
- Нет, я озорник. От этого я не отказываюсь. Но все же какой я враг? Какой я, к примеру, политический преступник? Не враг же я? Неужели могут за врага счесть?
- Я думаю, обойдется. Там люди неглупые. Очень даже неглупые. Разберутся, что к чему. Главное тут - чувство юмора.
- Ну да! Я - чтобы посмеяться, а они - всерьез. Однако давай работать. Хорошо, что у меня запасная лопата есть.
Шмяк, шмяк! Чмок, чмок! Кхы, кхы!
- Ты, пожалуй, бросай лопату да иди на поиски. Камни, бревна, доски все неси сюда.
Шлеп, шлеп! Кряк, кряк!
- Эх, сударушка, земля-матушка, сколько же тебя перекопано!
Кха, кха! Трах!
- Тьфу! Так-перетак, что за черенки пошли!
1 2 3