От него едко воняло грязью. Мне казалось, что если он тряхнет головой, то на стол посыпятся вши. Меня удивило, как быстро я справился с испугом, я отодвинулся на стуле назад, чтобы получить возможность быстро вскочить на ноги. Сердце гулко колотилось, но я полностью владел собой. В памяти мелькнул разговор с Дженни и ее предупреждение, что местная шпана крайне жестока и опасна.
— Привет, — выдавил я. — Вам что-нибудь нужно?
— Ты новый багран?
У него оказался неожиданно низкий голос, что еще больше усиливало угрожающее впечатление.
— Верно. Только приехал. Чем могу помочь? Он окинул меня взглядом. За его спиной я уловил движение и понял, что он не один.
— Позови своих друзей, или, может, они стесняются? — поинтересовался я.
— Им и так хорошо, — отозвался он. — Ты бегал к легавым, верно, Дешевка?
— Дешевка? Мое новое имя?
— Точно, Дешевка.
— Ты зовешь меня Дешевкой, значит, я зову тебя Вонючкой, идет?
Маленькие глазки Страшилы загорелись и превратились в красные бусинки.
— Больно ты умный!
— Именно. Выходит, мы соответствуем друг другу, верно, Вонючка? Чем могу служить?
Медленно и неторопливо он расстегнул ремень и взмахнул им.
— Хочешь получить вот этим по своей поганой физии, Дешевка? — спросил он.
Я оттолкнул стул назад и, вскочив, подхватил пишущую машинку.
— А ты хочешь получить вот этим по твоей поганой физии, Вонючка? — спросил я.
Лишь несколько часов назад я спрашивал себя, легко ли меня испугать. Теперь я знал ответ: нелегко. Мы молча смотрели друг на друга, потом он все так же медленно и неторопливо застегнул пояс, а я под стать ему неторопливо поставил машинку. Казалось, мы оба вернулись на исходную позицию.
— Не задерживайся у нас. Дешевка, — распорядился он. — Такие типы, как ты, нам не нравятся. Больше не ходи к легавым. Мы не любим типов, которые ходят к легавым. — Он бросил на стол пакет из засаленной коричневой оберточной бумаги. — Безмозглый говнюк не знал, что это золото…
Он вышел, оставив дверь открытой. Стоя неподвижно, я прислушивался, но они ушли так же беззвучно, как и появились. Впечатление было жутковатое. Похоже, они нарочно двигались подобно призракам. Я развернул пакет и обнаружил там свой портсигар, вернее, то, что от него осталось. Кто-то, вероятно при помощи кувалды, превратил его в тонкий исцарапанный лист золота.
В ту ночь впервые после смерти Джуди она не приснилась мне. Вместо этого мне снились глаза как у хорька, с издевкой смотревшие на меня, и низкий, угрожающий голос, произносивший вновь и вновь: «Не задерживайся у нас, Дешевка!"
* * *
Дженни не показывалась в офисе до полудня. Я провел несколько часов за работой над алфавитным указателем и дошел до буквы «з». Пять или шесть раз звонил телефон, но каждый раз звонившая женщина бормотала, что хотела бы поговорить с мисс Бакстер, и бросала трубку. У меня побывало трое посетительниц, пожилых, неряшливо одетых женщин, которые удивленно таращились на меня и пятились в коридор, тоже говоря, что им нужна мисс Бакстер. Улыбаясь своей самой лучезарной улыбкой, я спрашивал, не могу ли я чем-нибудь им помочь, но они удирали, как испуганные крысы. Около половины двенадцатого, когда я стучал по клавишам пишущей машинки, дверь с треском распахнулась, и парнишка, в котором я сразу узнал укравшего у меня портсигар и разрезавшего мой пиджак, показал мне язык и, издав губами презрительный звук, метнулся за дверь. Я не потрудился догонять его. Когда прибыла Дженни, ее волосы выглядели так, словно они вот-вот упадут ей на лицо, улыбка была не такой теплой, как обычно, а в глазах светилась тревога.
— В тюрьме серьезные неприятности, — сказала она. — Меня не пустили. Одна из заключенных впала в буйство. Пострадали две надзирательницы.
— Скверно.
Она села, глядя на меня.
— Да.
Последовала пауза, затем она спросила:
— Все нормально?
— Конечно. Вы не узнаете свою картотеку, когда у вас найдется время взглянуть на нее.
— Были какие-нибудь осложнения?
— Вроде того. Вчера вечером ко мне тут наведался один тип. — Я описал его внешность. — Это вам о чем-нибудь говорит?
— Это Страшила Джинкс. Она подняла руку и беспомощным жестом уронила ее на колени.
— Быстро он за вас взялся. Фреда он не трогал целых две недели.
— Фред? Ваш приятель-счетовод? Она кивнула:
— Рассказывайте, что здесь произошло. Я рассказал, умолчав только о портсигаре, что ко мне явился Страшила и порекомендовал не задерживаться в городе надолго. После того как мы обменялись угрожающими жестами, он убрался.
— Я предупреждала, Ларри. Страшила опасен. Вам лучше уехать.
— Как же вы-то пробыли здесь два года? Разве он не пытался вас выставить?
— Конечно, но у него есть своеобразный кодекс чести. Он не нападает на женщин, и, кроме того, я ему твердо заявила, что он меня не запугает.
— Меня ему тоже не испугать. Она покачала головой. Прядь волос упала ей на глаза.
— Ларри, в этом городе храбрость — непозволительная роскошь. Раз Страшила не хочет, чтобы вы здесь оставались, значит, вам лучше уехать.
— Неужели вы говорите серьезно?
— Да, ради вашего же блага. Вы должны уехать. Я справлюсь одна. Не надо еще больше усложнять положение. Пожалуйста, уезжайте.
— Никуда я не поеду. Ваш дядя прописал мне перемену обстановки. Извините за эгоизм, но я больше озабочен своей проблемой, чем вашими. — Я улыбнулся ей. — С тех пор как я оказался здесь, я не думаю о Джуди. Ваш город пошел мне на пользу. Я остаюсь.
— Ларри, вас могут избить.
— Ну и что? — Нарочно меняя тему, я продолжал:
— Тут заходили три старушки, но не пожелали со мной говорить. Им были нужны вы.
— Прошу вас, Ларри, уезжайте. Говорю вам, Страшила опасен.
Я взглянул на свои часы: четверть первого.
— Надо поесть. — Я встал. — Я скоро вернусь. Можно в этом городе получить где-нибудь приличный обед? До сих пор я живу на одних гамбургерах.
Она посмотрела на меня с тревогой в глазах, потом развела руками, признавая свое поражение.
— Ларри, я надеюсь, вы сознаете, что делаете и на что идете?
— Вы говорили, что вам нужен помощник, вот вы его и получили. Давайте не будем драматизировать. Так как насчет приличного ресторана?
— Хорошо, раз вы так хотите. — Она улыбнулась. — «Луиджи» на Третьей улице, в двух кварталах налево от вашего отеля. Хорошим его не назовешь, но и плохим тоже.
Тут зазвонил телефон, и я вышел, слыша за спиной ее привычные «да» и «нет».
После посредственного обеда — мясо оказалось жестким, как старая подметка, — я зашел в полицейский участок. На скамейке у стены одиноко сидел парнишка лет двенадцати, с подбитым глазом. Из его носа на пол капала кровь. Наши взгляды встретились. Какая же ненависть была в его глазах! Я подошел к столу сержанта, который по-прежнему катал взад и вперед свой карандаш, тяжело дыша носом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Привет, — выдавил я. — Вам что-нибудь нужно?
— Ты новый багран?
У него оказался неожиданно низкий голос, что еще больше усиливало угрожающее впечатление.
— Верно. Только приехал. Чем могу помочь? Он окинул меня взглядом. За его спиной я уловил движение и понял, что он не один.
— Позови своих друзей, или, может, они стесняются? — поинтересовался я.
— Им и так хорошо, — отозвался он. — Ты бегал к легавым, верно, Дешевка?
— Дешевка? Мое новое имя?
— Точно, Дешевка.
— Ты зовешь меня Дешевкой, значит, я зову тебя Вонючкой, идет?
Маленькие глазки Страшилы загорелись и превратились в красные бусинки.
— Больно ты умный!
— Именно. Выходит, мы соответствуем друг другу, верно, Вонючка? Чем могу служить?
Медленно и неторопливо он расстегнул ремень и взмахнул им.
— Хочешь получить вот этим по своей поганой физии, Дешевка? — спросил он.
Я оттолкнул стул назад и, вскочив, подхватил пишущую машинку.
— А ты хочешь получить вот этим по твоей поганой физии, Вонючка? — спросил я.
Лишь несколько часов назад я спрашивал себя, легко ли меня испугать. Теперь я знал ответ: нелегко. Мы молча смотрели друг на друга, потом он все так же медленно и неторопливо застегнул пояс, а я под стать ему неторопливо поставил машинку. Казалось, мы оба вернулись на исходную позицию.
— Не задерживайся у нас. Дешевка, — распорядился он. — Такие типы, как ты, нам не нравятся. Больше не ходи к легавым. Мы не любим типов, которые ходят к легавым. — Он бросил на стол пакет из засаленной коричневой оберточной бумаги. — Безмозглый говнюк не знал, что это золото…
Он вышел, оставив дверь открытой. Стоя неподвижно, я прислушивался, но они ушли так же беззвучно, как и появились. Впечатление было жутковатое. Похоже, они нарочно двигались подобно призракам. Я развернул пакет и обнаружил там свой портсигар, вернее, то, что от него осталось. Кто-то, вероятно при помощи кувалды, превратил его в тонкий исцарапанный лист золота.
В ту ночь впервые после смерти Джуди она не приснилась мне. Вместо этого мне снились глаза как у хорька, с издевкой смотревшие на меня, и низкий, угрожающий голос, произносивший вновь и вновь: «Не задерживайся у нас, Дешевка!"
* * *
Дженни не показывалась в офисе до полудня. Я провел несколько часов за работой над алфавитным указателем и дошел до буквы «з». Пять или шесть раз звонил телефон, но каждый раз звонившая женщина бормотала, что хотела бы поговорить с мисс Бакстер, и бросала трубку. У меня побывало трое посетительниц, пожилых, неряшливо одетых женщин, которые удивленно таращились на меня и пятились в коридор, тоже говоря, что им нужна мисс Бакстер. Улыбаясь своей самой лучезарной улыбкой, я спрашивал, не могу ли я чем-нибудь им помочь, но они удирали, как испуганные крысы. Около половины двенадцатого, когда я стучал по клавишам пишущей машинки, дверь с треском распахнулась, и парнишка, в котором я сразу узнал укравшего у меня портсигар и разрезавшего мой пиджак, показал мне язык и, издав губами презрительный звук, метнулся за дверь. Я не потрудился догонять его. Когда прибыла Дженни, ее волосы выглядели так, словно они вот-вот упадут ей на лицо, улыбка была не такой теплой, как обычно, а в глазах светилась тревога.
— В тюрьме серьезные неприятности, — сказала она. — Меня не пустили. Одна из заключенных впала в буйство. Пострадали две надзирательницы.
— Скверно.
Она села, глядя на меня.
— Да.
Последовала пауза, затем она спросила:
— Все нормально?
— Конечно. Вы не узнаете свою картотеку, когда у вас найдется время взглянуть на нее.
— Были какие-нибудь осложнения?
— Вроде того. Вчера вечером ко мне тут наведался один тип. — Я описал его внешность. — Это вам о чем-нибудь говорит?
— Это Страшила Джинкс. Она подняла руку и беспомощным жестом уронила ее на колени.
— Быстро он за вас взялся. Фреда он не трогал целых две недели.
— Фред? Ваш приятель-счетовод? Она кивнула:
— Рассказывайте, что здесь произошло. Я рассказал, умолчав только о портсигаре, что ко мне явился Страшила и порекомендовал не задерживаться в городе надолго. После того как мы обменялись угрожающими жестами, он убрался.
— Я предупреждала, Ларри. Страшила опасен. Вам лучше уехать.
— Как же вы-то пробыли здесь два года? Разве он не пытался вас выставить?
— Конечно, но у него есть своеобразный кодекс чести. Он не нападает на женщин, и, кроме того, я ему твердо заявила, что он меня не запугает.
— Меня ему тоже не испугать. Она покачала головой. Прядь волос упала ей на глаза.
— Ларри, в этом городе храбрость — непозволительная роскошь. Раз Страшила не хочет, чтобы вы здесь оставались, значит, вам лучше уехать.
— Неужели вы говорите серьезно?
— Да, ради вашего же блага. Вы должны уехать. Я справлюсь одна. Не надо еще больше усложнять положение. Пожалуйста, уезжайте.
— Никуда я не поеду. Ваш дядя прописал мне перемену обстановки. Извините за эгоизм, но я больше озабочен своей проблемой, чем вашими. — Я улыбнулся ей. — С тех пор как я оказался здесь, я не думаю о Джуди. Ваш город пошел мне на пользу. Я остаюсь.
— Ларри, вас могут избить.
— Ну и что? — Нарочно меняя тему, я продолжал:
— Тут заходили три старушки, но не пожелали со мной говорить. Им были нужны вы.
— Прошу вас, Ларри, уезжайте. Говорю вам, Страшила опасен.
Я взглянул на свои часы: четверть первого.
— Надо поесть. — Я встал. — Я скоро вернусь. Можно в этом городе получить где-нибудь приличный обед? До сих пор я живу на одних гамбургерах.
Она посмотрела на меня с тревогой в глазах, потом развела руками, признавая свое поражение.
— Ларри, я надеюсь, вы сознаете, что делаете и на что идете?
— Вы говорили, что вам нужен помощник, вот вы его и получили. Давайте не будем драматизировать. Так как насчет приличного ресторана?
— Хорошо, раз вы так хотите. — Она улыбнулась. — «Луиджи» на Третьей улице, в двух кварталах налево от вашего отеля. Хорошим его не назовешь, но и плохим тоже.
Тут зазвонил телефон, и я вышел, слыша за спиной ее привычные «да» и «нет».
После посредственного обеда — мясо оказалось жестким, как старая подметка, — я зашел в полицейский участок. На скамейке у стены одиноко сидел парнишка лет двенадцати, с подбитым глазом. Из его носа на пол капала кровь. Наши взгляды встретились. Какая же ненависть была в его глазах! Я подошел к столу сержанта, который по-прежнему катал взад и вперед свой карандаш, тяжело дыша носом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51