Горячка так парализовала мысли этого, некогда сильного человека, что он даже не мог вспомнить, что он делает за рулем этой бешено мчащейся куда-то машины. Он забыл, что у него ранена рука. Перед его глазами стояло лицо Аниты… И вот через 17 часов, что прошли со времени захвата катера и в течение которых преодолены сотни и сотни миль по воде и по шоссе и испытано столько неимоверных мучений, когда силы уже покидали его. Бид все же очутился в пригороде Нью-Йорка. Теперь он ехал медленно, ему трудно было сориентироваться. Небо закрывали дождевые облака. В ярком свете фар дорога перед Бидом то поднималась, то проваливалась куда-то вниз, а машина плыла, как по волнующемуся морю. Он еще сбавил скорость. Пот заливал глаза, а вытереть его он не мог: нельзя было снять руку с баранки. Левая рука горела, как в огне. Несмотря на это, Бид упорно двигался вперед. Проехав несколько миль, он сообразил, что надо поворачивать налево: именно эта дорога вела в тот район, где жила Анита.
Вдруг Берн Бид услышал за собой вой полицейской сирены. Его мозг на секунду стряхнул с себя состояние оцепенения. Это был, наверное, единственный звук, который мог привести раненого к нормальному восприятию окружающего мира. Водитель «паккарда» бросил взгляд в зеркало: прямо за его машиной шел полицейский мотоцикл. Он обогнал Бида, и полисмен дал знак остановиться. Бид резко бросил машину в сторону и нажал на тормоза, забыв выключить сцепление. Машина дернулась и юзом съехала на обочину. Мотор заглох.
Полицейский подошел к «паккарду».
— Что с вами, сэр? — спросил он хриплым голосом. — Выпили?
Бид пошевелился на сидении, опустив правую руку в карман, где лежал «кольт», и оперся на дверцу машины. Мутными глазами смотрел он на красное и обеспокоенное лицо полисмена. Тот, осветив лицо Бида узким лучом фонарика, вздрогнул и отшатнулся.
— Господи боже! — воскликнул он. — Что это с вами! Вы что, плохо себя чувствуете?
— Да, — буркнул Бид. — Но ничего серьезного, пройдет. Только позвольте мне двигаться дальше. Я еду к приятелю, а он найдет способ привести меня в нормальный вид.
— Но вы же не в состоянии вести машину, — заметил полицейский. — Что это с вами?
— Кажется, у меня гангрена. Отпустите меня, пожалуйста, я в самом деле плохо себя чувствую. Прошу вас.
— Вы же не проедете и метра. Прошу вас выйти из машины. Вам надо немедленно в больницу, — сказал полицейский и открыл дверцу машины.
Бид, который сидел опершись о нее плечом, чуть не вылетел на дорогу, но полицейский успел подхватить больного и усадить обратно. В то время, когда полицейский с усилием помогал Биду выпрямиться на сидении, последний вытащил руку с пистолетом и нажал на спусковой крючок. Звук выстрела подействовал на Бида как удар дубинкой по голове. Он ухватился за дверцу, чтобы снова не выпасть из машины. «Кольт» выскочил у больного из руки и упал на дорогу.
Полицейский покачнулся, прижав руки к груди, и медленно опустился на колени. Потом его тело завалилось на бок, ноги вытянулись, и он затих.
Бид посмотрел на полицейского, силясь вспомнить, что здесь было и что это за тело лежит у его ног, но не мог это сделать. Он захлопнул дверцу и запустил мотор. «Паккард» со скрежетом сдвинулся с места и, набирая скорость, понесся по дороге. Через пару минут Бид и думать забыл о том, что произошло с полицейским. В его мыслях, помутненных горячкой, снова возник образ Аниты.
Теперь Бид ехал по району, хорошо ему известному. Цель была близка. Он вел машину со всей возможной в его положении осторожностью, хотя два раза поехал на красный свет. Но пока еще на дорогах было совсем пусто и ни одна машина не пересекла ему путь. Он въехал на узкую и темную улицу, на которой жила Анита, и сбавил скорость. Улица была пуста и темна, и только кое-где светились одиночные окна.
В тот момент, когда Бид остановил машину у дома Аниты, из тяжелых туч хлынул проливной дождь. Несколько минут мужчина сидел в машине, глядя на знакомый дом. Было не так уж и рано, но окно на последнем этаже оставалось темным. Вдруг вспомнилось, что Анита еще не вернулась с работы. Надо подождать с полчаса до ее прихода.
Бид прижал горячий лоб к стеклу. Он чувствовал, что если посидит вот так несколько минут, то потеряет сознание и уже никогда больше не пробудится от этого обморока. Поэтому он решил подняться наверх и подождать девушку у двери квартиры. Это было вернее, чем сидеть в машине, в которой, он был уверен, он пробыл целую вечность.
Бид вышел из машины и постоял некоторое время, собираясь с силами. Улица, которую ему предстояло перейти, показалась ему бесконечно широкой. Он старался не думать, что, кроме широкой улицы, ему придется преодолеть еще пять этажей крутой лестницы. Но раз он решил дойти до Аниты, то так и будет, и ничто не сможет остановить его.
Когда он закрывал дверцу машины, взгляд его упал на лежащий на полу карабин. Инстинктивно он поднял его и, держа под мышкой, пошел через улицу. Раненый человек шел медленно, качаясь и спотыкаясь, брел словно на ощупь. С усилием волочил ноги по ступеням лестницы. Каждый мускул ужасно болел. Бид дошел до второго этажа и остановился. Посмотрел вверх — и его так качнуло, что он едва не упал. Снова двинулся наверх…
Путь адского мучения казался нескончаемым. Но Бид прошел еще этаж и снова стал, повиснув на перилах лестницы. Вытер здоровой рукой пот и заставил себя снова продолжить путь. На четвертом этаже какая-то женщина открыла дверь и увидела Бида. Он же шел дальше, даже не заметив ее. А женщина, напуганная видом карабина и пьяной походкой человека, в ужасе закрыла дверь. На последнем этаже силы покинули Бида, и оставшиеся ступеньки лестницы он преодолел ползком, волоча за собой карабин на ремне и тяжело дыша.
И все же он дошел. Пусть это далось ему ценой нечеловеческих усилий, но он дошел. «Теперь только б дождаться ее», — подумал Бид и застонал от нестерпимой боли в руке. Он лег перед дверью и закрыл глаза. Мысли его были об одном: «Я снова навестил ее! Правильно ли я поступил? Может, она уже забыла обо мне? Нет, нет, это невозможно! Не может этого быть. Иначе зачем все эти страдания, мучения, желание выпить и страх не дождаться ее. Для чего? Анита спасла меня один раз когда-то, может, и теперь не откажет в помощи?» В его голове укрепилось и не затихало бредовое решение: «Я увижу ее, даже если мне придется умереть здесь!»
Глава 27
Когда Даллас открыл дверь кабинета, лейтенант Олин стоял у стола, держа в руках трубку.
— Я занят, — буркнул лейтенант вошедшему вместо приветствия. — Иди терзай кого-нибудь другого.
Даллас вошел в комнату и, взяв стул, сел на него верхом. В резком свете настольной лампы лицо детектива выглядело предельно усталым. Олин продолжал прерванный приходом сыщика разговор по телефону, он говорил в трубку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44