— Они и бумагу показали..
— Я, верно, был в плену, но бежал... — пробормотал Мишель, решительно ничего не понимая.
И тут его будто вихрь подхватил.
— Жив!.. — не дав ему досказать, выкрикнула Анна. И боле уж ничего не говоря, а сделав быстрый шаг, повисла на шее Мишеля, быстро и горячо целуя его лицо, его шею, руки.
— Жив... жив... жив!.. — горячечно бормотала она.
— Да жив, жив, — успокаивал, гладил ее по спине и волосам Мишель, стесняясь сего порыва и пряча свои руки.
— Жив!!
И отстраняясь от него, отрывая его от себя, Анна глядела на Мишеля во все глаза и улыбалась, хоть по щекам ее текли и капали вниз слезы, и вновь прижимала к себе, будто стремясь раздавить!
И Мишель, гладя и целуя ее, чувствовал, как у него бешено колотится сердце и перехватывает спазмом горло...
Уж после, вечером, как они лежали вместе в постели, Анна рассказала Мишелю, как все было — как ей сообщили о его смерти, как учинили в доме обыск...
— Я не хотела пускать, но они сказали, что с твоей работы, и все здесь перерыли.
— А мой портфель, тот, серый?
— Портфель — его тоже забрали.
— А бумаги из стола?
— Наверное, и их. Там было что-то важное?
— Нет, ничего, пустяк, — успокоил ее Мишель.
Хоть там было почти все по пропавшим царским сокровищам.
— Я сделала что-то не так? — обеспокоенно спросила Анна.
— Нет, все — так. Спи...
Да только уснуть уж не пришлось.
После полуночи в дверь постучали. Мишель услышал, как вздрогнула, как напряглась, проснувшись, Анна.
Кому бы это? Или просто померещилось?..
Но стук повторился.
— Я сейчас, — сказал Мишель.
— Не надо, не открывай! — встревоженно попросила Анна.
— Да ведь это могут по службе, — объяснил Мишель, мягко высвобождаясь из ее рук. — Им, наверное, уже сообщили, что я вернулся.
Набросил на себя халат, прошел к двери.
Крикнул:
— Кто там?..
— Откройте по срочному делу!
Голос был уверенным.
Мишель отбросил щеколду, но цепочку скидывать не стал.
На лестничной площадке стоял человек в шинели.
— Кто вы? — спросил Мишель.
— Вам привет от Звягина, — весело улыбаясь, ответил незнакомец.
— От кого? — не разобрал в первое мгновение Мишель.
— От приятеля вашего — штабс-капитана Звягина. Али запамятовали?
Мишель, быстро оглянувшись, сбросил цепочку, шагнул за порог, прикрывая за собой дверь, спросил свистящим шепотом:
— Откуда вы?
— Оттуда, откуда и вы, — кивнул куда-то за спину гость. Был он явно с дороги, заросший, в грязной солдатской шинели, без погон и знаков различия.
Хотел было Мишель захлопнуть дверь, да не успел.
— Кто там? — просунулась в щель голова Анны.
— Ступай, Анна, это ко мне...
Но Анна его не послушалась, встав за его спиной.
— Я прошу вас уйти, — попросил Мишель. — Покуда я не крикнул патруль!
Но незнакомец не испугался.
— А вы бы не спешили, товарищ Фирфанцев, — сказал, он, поставив издевательское ударение на слове «товарищ». И, обратившись уже к Анне, добавил: — Вы меня простите, сударыня, но коли ваш супруг теперь красноармейцев кликнет, так они нас двоих заарестуют и вместе же нас к стенке подведут!
— Как вы смеете! — вскипел Мишель.
— Да вы бы не горячились, — примирительно сказал гость. — Вы все ж таки господину Звягину жизнью обязаны, — и, глянув на Анну, прибавил: — Да вот и своему семейному счастью тоже. Вон у вас жена какая — загляденье, как такую красным оставить? Ведь кабы не штабс-капитан, вы и теперь бы в лагере гнили, а может, уж и в земле.
— Что вы хотите этим сказать? — насторожился Мишель.
— То и хочу — что теперь вы тут, а не там... И все-то стараниями господина Звягина. Вам бы в поминание его вписать, а вы на посланцев его, аки дикий зверь, кидаетесь, разорвать норовя.
— При чем здесь Звягин? — вскричал, уж не сдерживаясь, Мишель.
— Как при чем? Да при том, что это он вам побег устроил, как обещал, и теперь, коль вы почитаете себя благородным человеком, может рассчитывать на вашу благодарность!
Что?.. Кто?.. Звягин?.. Он?!.
— А вы, сударь, не иначе как думали, что вас везению благодаря за забор выпустили, за подачку писарю? — рассмеялся незваный гость. — Как бы не так! Да ведь тот без соизволения свыше чихнуть не смеет, не то что человека в наряд вписать! Сие возможно стало лишь хлопотами господина Звягина — он и есть благодетель ваш! А вы, видно, ничего не поняли!..
Вот теперь — понял! И верно, кто бы их из лагеря выпустил, да не одного, а всех троих!
— Так что мне передать господину Звягину — благодарность вашу али как?
— Что вам от меня нужно? — глухо спросил Мишель.
— Сущие пустяки — покуда лишь приютить меня до утра. Чай, не откажете бедному страннику в ночлеге?
— Да, конечно, располагайтесь, — засуетилась, вспомнив свои обязанности хозяйки, Анна. — Я сейчас воды согрею и дам вам свежего белья.
— Благодарствую, — ответил коротким поклоном гость. — Я, верно, боле недели как не мылся и исподнего не менял, средь скотов обитая и ими же насквозь провоняв. Поезда ныне — хуже, чем хлев...
Теперь выставлять гостя уж было поздно.
— Ладно, будь по-вашему — до утра можете побыть здесь, — вынужденно согласился Мишель, — но с рассветом, покорно вас прошу покинуть мой дом и боле сюда уж не возвращаться!
— И на том спасибо, — усмехнулся гость. — А Звягину, как с ним свижусь, что от вас сказать?
— Скажите, что я не просил его об услуге, но тем не менее ему благодарен, — ответил Мишель. — И еще скажите, что впредь с ним никаких дел иметь не желаю...
Ночью, лежа с Анной, он не спал, прислушиваясь, что происходит в доме. Он задремывал, и ему в полусне черт знает что ему мерещилось — будто открывает незваный гость двери, впуская внутрь каких-то посторонних людей, бряцающих оружием, и вслед им вваливаются красноармейцы и вот-вот случится пальба.
Он вздрагивал и чувствовал, как на лоб ему ложится холодная и невесомая рука Анны.
— Ну что ты, что ты? — ласково шептала она. — Да ведь уйдет же он утром.
Уйдет... Этот уйдет, да вслед за ним другой может заявиться... Знает он Сашку Звягина, помнит хватку его волчью: тот, коли что ухватит, своего не упустит.
Так и лежал он до рассвета, ворочаясь с боку на бок.
— Что ж будет-то? — тихо вздыхала Анна.
— Ничего, — успокаивал теперь уже ее Мишель. — Скоро он уйдет и более не воротится. Спи...
— А как же твой побег?
— Да ведь я не принял предложения Звягина — отказался.
— Так, может, тебе тогда пойти и повиниться?
— В чем, коли нет на мне вины?.. Да ежели даже повиниться — кто мне поверит, когда он все так ловко подстроил?..
Они снова лежали, молча уставившись в темноту, и, Анна гладила его лицо и волосы.
— Может, все еще и обойдется, — успокаивая не его — себя, шептала она.
— Конечно, обойдется...
Да только не суждено было их надеждам сбыться.
Чуть более недели минуло, как вновь, и опять ночью, в квартиру Мишеля постучали — прибыл нарочный с приказом немедля явиться в ЧК.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
— Я, верно, был в плену, но бежал... — пробормотал Мишель, решительно ничего не понимая.
И тут его будто вихрь подхватил.
— Жив!.. — не дав ему досказать, выкрикнула Анна. И боле уж ничего не говоря, а сделав быстрый шаг, повисла на шее Мишеля, быстро и горячо целуя его лицо, его шею, руки.
— Жив... жив... жив!.. — горячечно бормотала она.
— Да жив, жив, — успокаивал, гладил ее по спине и волосам Мишель, стесняясь сего порыва и пряча свои руки.
— Жив!!
И отстраняясь от него, отрывая его от себя, Анна глядела на Мишеля во все глаза и улыбалась, хоть по щекам ее текли и капали вниз слезы, и вновь прижимала к себе, будто стремясь раздавить!
И Мишель, гладя и целуя ее, чувствовал, как у него бешено колотится сердце и перехватывает спазмом горло...
Уж после, вечером, как они лежали вместе в постели, Анна рассказала Мишелю, как все было — как ей сообщили о его смерти, как учинили в доме обыск...
— Я не хотела пускать, но они сказали, что с твоей работы, и все здесь перерыли.
— А мой портфель, тот, серый?
— Портфель — его тоже забрали.
— А бумаги из стола?
— Наверное, и их. Там было что-то важное?
— Нет, ничего, пустяк, — успокоил ее Мишель.
Хоть там было почти все по пропавшим царским сокровищам.
— Я сделала что-то не так? — обеспокоенно спросила Анна.
— Нет, все — так. Спи...
Да только уснуть уж не пришлось.
После полуночи в дверь постучали. Мишель услышал, как вздрогнула, как напряглась, проснувшись, Анна.
Кому бы это? Или просто померещилось?..
Но стук повторился.
— Я сейчас, — сказал Мишель.
— Не надо, не открывай! — встревоженно попросила Анна.
— Да ведь это могут по службе, — объяснил Мишель, мягко высвобождаясь из ее рук. — Им, наверное, уже сообщили, что я вернулся.
Набросил на себя халат, прошел к двери.
Крикнул:
— Кто там?..
— Откройте по срочному делу!
Голос был уверенным.
Мишель отбросил щеколду, но цепочку скидывать не стал.
На лестничной площадке стоял человек в шинели.
— Кто вы? — спросил Мишель.
— Вам привет от Звягина, — весело улыбаясь, ответил незнакомец.
— От кого? — не разобрал в первое мгновение Мишель.
— От приятеля вашего — штабс-капитана Звягина. Али запамятовали?
Мишель, быстро оглянувшись, сбросил цепочку, шагнул за порог, прикрывая за собой дверь, спросил свистящим шепотом:
— Откуда вы?
— Оттуда, откуда и вы, — кивнул куда-то за спину гость. Был он явно с дороги, заросший, в грязной солдатской шинели, без погон и знаков различия.
Хотел было Мишель захлопнуть дверь, да не успел.
— Кто там? — просунулась в щель голова Анны.
— Ступай, Анна, это ко мне...
Но Анна его не послушалась, встав за его спиной.
— Я прошу вас уйти, — попросил Мишель. — Покуда я не крикнул патруль!
Но незнакомец не испугался.
— А вы бы не спешили, товарищ Фирфанцев, — сказал, он, поставив издевательское ударение на слове «товарищ». И, обратившись уже к Анне, добавил: — Вы меня простите, сударыня, но коли ваш супруг теперь красноармейцев кликнет, так они нас двоих заарестуют и вместе же нас к стенке подведут!
— Как вы смеете! — вскипел Мишель.
— Да вы бы не горячились, — примирительно сказал гость. — Вы все ж таки господину Звягину жизнью обязаны, — и, глянув на Анну, прибавил: — Да вот и своему семейному счастью тоже. Вон у вас жена какая — загляденье, как такую красным оставить? Ведь кабы не штабс-капитан, вы и теперь бы в лагере гнили, а может, уж и в земле.
— Что вы хотите этим сказать? — насторожился Мишель.
— То и хочу — что теперь вы тут, а не там... И все-то стараниями господина Звягина. Вам бы в поминание его вписать, а вы на посланцев его, аки дикий зверь, кидаетесь, разорвать норовя.
— При чем здесь Звягин? — вскричал, уж не сдерживаясь, Мишель.
— Как при чем? Да при том, что это он вам побег устроил, как обещал, и теперь, коль вы почитаете себя благородным человеком, может рассчитывать на вашу благодарность!
Что?.. Кто?.. Звягин?.. Он?!.
— А вы, сударь, не иначе как думали, что вас везению благодаря за забор выпустили, за подачку писарю? — рассмеялся незваный гость. — Как бы не так! Да ведь тот без соизволения свыше чихнуть не смеет, не то что человека в наряд вписать! Сие возможно стало лишь хлопотами господина Звягина — он и есть благодетель ваш! А вы, видно, ничего не поняли!..
Вот теперь — понял! И верно, кто бы их из лагеря выпустил, да не одного, а всех троих!
— Так что мне передать господину Звягину — благодарность вашу али как?
— Что вам от меня нужно? — глухо спросил Мишель.
— Сущие пустяки — покуда лишь приютить меня до утра. Чай, не откажете бедному страннику в ночлеге?
— Да, конечно, располагайтесь, — засуетилась, вспомнив свои обязанности хозяйки, Анна. — Я сейчас воды согрею и дам вам свежего белья.
— Благодарствую, — ответил коротким поклоном гость. — Я, верно, боле недели как не мылся и исподнего не менял, средь скотов обитая и ими же насквозь провоняв. Поезда ныне — хуже, чем хлев...
Теперь выставлять гостя уж было поздно.
— Ладно, будь по-вашему — до утра можете побыть здесь, — вынужденно согласился Мишель, — но с рассветом, покорно вас прошу покинуть мой дом и боле сюда уж не возвращаться!
— И на том спасибо, — усмехнулся гость. — А Звягину, как с ним свижусь, что от вас сказать?
— Скажите, что я не просил его об услуге, но тем не менее ему благодарен, — ответил Мишель. — И еще скажите, что впредь с ним никаких дел иметь не желаю...
Ночью, лежа с Анной, он не спал, прислушиваясь, что происходит в доме. Он задремывал, и ему в полусне черт знает что ему мерещилось — будто открывает незваный гость двери, впуская внутрь каких-то посторонних людей, бряцающих оружием, и вслед им вваливаются красноармейцы и вот-вот случится пальба.
Он вздрагивал и чувствовал, как на лоб ему ложится холодная и невесомая рука Анны.
— Ну что ты, что ты? — ласково шептала она. — Да ведь уйдет же он утром.
Уйдет... Этот уйдет, да вслед за ним другой может заявиться... Знает он Сашку Звягина, помнит хватку его волчью: тот, коли что ухватит, своего не упустит.
Так и лежал он до рассвета, ворочаясь с боку на бок.
— Что ж будет-то? — тихо вздыхала Анна.
— Ничего, — успокаивал теперь уже ее Мишель. — Скоро он уйдет и более не воротится. Спи...
— А как же твой побег?
— Да ведь я не принял предложения Звягина — отказался.
— Так, может, тебе тогда пойти и повиниться?
— В чем, коли нет на мне вины?.. Да ежели даже повиниться — кто мне поверит, когда он все так ловко подстроил?..
Они снова лежали, молча уставившись в темноту, и, Анна гладила его лицо и волосы.
— Может, все еще и обойдется, — успокаивая не его — себя, шептала она.
— Конечно, обойдется...
Да только не суждено было их надеждам сбыться.
Чуть более недели минуло, как вновь, и опять ночью, в квартиру Мишеля постучали — прибыл нарочный с приказом немедля явиться в ЧК.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55