» — и тут же устроило своеобразную «перепись мастеров»: в результате несколько десятков счастливчиков сменили миндоллуинский ад на работу по специальности, навсегда покинув каменоломни.
Ладно, Единый им судья... Кумай, во всяком случае, покупать себе жизнь, создавая для врага летательные аппараты тяжелее воздуха (а именно это и было его ремеслом), почел невозможным: есть вещи, которых делать нельзя потому, что их делать нельзя. И точка. Побег из Миндоллуина был очевидной утопией, а иных возможностей вырваться отсюда он решительно не видел; истощение между тем исправно делало свое дело — все чаще накатывала полнейшая апатия. Трудно сказать, сколько он протянул бы в таком режиме еще — может, неделю, а может, и все полгода (хотя навряд ли год), однако Мбанга — упокой Единый его душу — ухитрился напоследок столь замечательно хлопнуть дверью, что решил заодно и все Кумаевы проблемы — раз и навсегда.
ГЛАВА 35
Ближе к вечеру в барак мордорцев, где корчился в сжигающем его жару инженер второго ранга, заглянул незнакомец: сам сухощавый и стремительный в движениях, а смуглое лицо уроженца заандуинского юга отмечено властной решительностью — скорее всего офицер с умбарского капера, по странному капризу судьбы угодивший в Миндоллуин, а не на нок-рею боевой галеры королевского флота. Он с минуту постоял в задумчивости над этим кровавым месивом, по которому совершенно уже по-хозяйски разгуливали стада жирных мух, и проворчал, ни к кому особо не обращаясь: «Да, к утру, пожалуй что, испечется...» Затем он исчез, но спустя полчаса, к немалому удивлению Кумаевых соседей, появился вновь и принялся за лечение. Распорядившись попридержать пациента — чтоб тот не дергался, — он принялся втирать прямо в сочащиеся сукровицей рубцы ядовито-желтую мазь с резким вяжущим запахом камфары; боль была такая, что разом выдернула Кумая из зыбкого забытья, и не будь он столь истощен, черта с два товарищи по бараку удержали бы его в неподвижности. Однако Пират (так его окрестили пленные) спокойно продолжал делать свое дело, и спустя буквально какие-то минуты тело раненого расслабилось, оплывая потом, температура буквально на глазах пошла на убыль, и тролль камнем погрузился в настоящий сон.
Мазь оказалась поистине волшебной: к утру рубцы не только подсохли, но и начали отчаянно чесаться — верный признак заживления. Лишь немногие из них воспалились — ими-то и занялся вновь появившийся перед утренним разводом Пират. Вполне уже оживший Кумай хмуро приветствовал своего спасителя:
— Не хотел бы показаться неблагодарным, но право слово, вы могли бы найти лучшее употребление для своего чудесного снадобья. Что толку вытаскивать с того света тех, кому так и так туда прямая дорога?
— Ну, человек должен время от времени совершать глупости — иначе он перестает быть человеком... Повернитесь-ка... так... Терпите, инженер, сейчас полегчает... Да, так вот — о совершаемых нами глупостях. Сами-то вы. простите за нескромность, отчего остались подыхать на каменоломнях? Сидели бы себе сейчас в Минас-Тирите, в королевских мастерских, и горя не знали.
— Затем и остался, — хмыкнул Кумай, — что всю жизнь следовал принципу «не суетись под клиентом»... — и тут же осекся на полуслове, внезапно сообразив: а откуда, собственно, этот парень может знать о его специальности, если он никому о ней не рассказывал и старательно скрыл ее во время «переписи»?..
— Достойная позиция, — без тени улыбки кивнул Пират. — А самое интересное, что в данном случае она же и прагматически правильная; понимаете — единственно правильная... Ведь все, кто тогда подсуетился, уже мертвы, а вы — при минимальном везении — вскорости окажетесь на свободе.
— Мертвы? Откуда вы это взяли?
— Оттуда, что я их сам закапывал. Я, изволите ли видеть, подвизаюсь в здешней похоронной команде.
Кумай некоторое время молчал, переваривая услышанное. Самое ужасное, что самой первой мыслью его было — «И поделом!». А затем: «Бог ты мой, в кого же я тут превратился...» Так что до него не сразу дошел смысл слов Пирата:
— Одним словом, вы сделали верный выбор, механик Кумай. Родина, как видите, не забыла вас и предприняла специальную операцию по вашему спасению. Я — один из участников этой операции...
— Как?.. — Он был окончательно сбит с толку. — Какая Родина?
— А у вас что, их несколько?
— Вы сошли с ума! Неужто кто-то и вправду готов уложить кучу народу ради того, чтобы вытащить отсюда меня?
— Мы выполняем приказ, — сухо отвечал Пират, — и не нам судить, что важнее для Мордора: годами создаваемая агентурная сеть или некий инженер второго ранга.
— Простите... Кстати, я как-то до сих пор не поинтересовался вашим именем...
— И правильно сделали — вам оно совершенно ни к чему. Побег начнется буквально через несколько минут, и при любом его исходе мы с вами больше никогда не встретимся.
— Через несколько минут?! Слушайте, мне, конечно, получшало, но не настолько же... Как, интересно, я пройду зону внешней охраны?
— В виде трупа, разумеется. Я, если вы не забыли, служу в похоронной команде. Не беспокойтесь — не вы первый и (стучу по дереву) не вы последний.
— Так, значит, все те, которые...
— Увы! Там как раз все было всерьез. Это — работа эльфов, и нам тогда сделать ничего не удалось... Короче говоря — вы сейчас выпьете из этой склянки и «умрете» — примерно часов на двенадцать; не думаю, чтобы после вчерашнего ваша смерть вызвала вопросы. Остальное — детали, которые вас не касаются...
— Как это так «не касаются»?
— Очень просто. Рекомендую вам дополнить ваш замечательный принцип «не суетись под клиентом» еще одним: «Меньше знаешь — крепче спишь». Что вам положено — узнаете в свое время. Пейте, Кумай, — время дорого.
Жидкость из склянки подействовала быстро, буквально спустя несколько секунд; последнее, что он видел, — смуглое лицо Пирата со множеством мелких шрамиков вокруг губ.
...О том, что происходило дальше с его «трупом» (пульс нитевидный — шесть ударов в минуту, реакции отсутствуют), Кумай так никогда и не узнал: да и к чему, собственно, ему знать, как он катился в труповозке под кучей других мертвецов, а потом лежал, ожидая транспортировки, в соседнем заброшенном карьере, присыпанный слоем щебня? Очнулся он в полной темноте; все верно — если Пират не соврал насчет «двенадцати часов», сейчас должна быть ночь. Где это он? Судя по запаху, какой-то хлев... А стоило ему заворочаться, как рядом раздался незнакомый голос, произнесший с трудноуловимым акцентом:
— С удачным прибытием, инженер второго ранга! Можете расслабиться — путь впереди неблизкий, но главные опасности уже (тьфу-тьфу-тьфу!) позади.
— Спасибо, э-э-э...
— Суперинтендант. Просто — суперинтендант.
— Спасибо, суперинтендант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Ладно, Единый им судья... Кумай, во всяком случае, покупать себе жизнь, создавая для врага летательные аппараты тяжелее воздуха (а именно это и было его ремеслом), почел невозможным: есть вещи, которых делать нельзя потому, что их делать нельзя. И точка. Побег из Миндоллуина был очевидной утопией, а иных возможностей вырваться отсюда он решительно не видел; истощение между тем исправно делало свое дело — все чаще накатывала полнейшая апатия. Трудно сказать, сколько он протянул бы в таком режиме еще — может, неделю, а может, и все полгода (хотя навряд ли год), однако Мбанга — упокой Единый его душу — ухитрился напоследок столь замечательно хлопнуть дверью, что решил заодно и все Кумаевы проблемы — раз и навсегда.
ГЛАВА 35
Ближе к вечеру в барак мордорцев, где корчился в сжигающем его жару инженер второго ранга, заглянул незнакомец: сам сухощавый и стремительный в движениях, а смуглое лицо уроженца заандуинского юга отмечено властной решительностью — скорее всего офицер с умбарского капера, по странному капризу судьбы угодивший в Миндоллуин, а не на нок-рею боевой галеры королевского флота. Он с минуту постоял в задумчивости над этим кровавым месивом, по которому совершенно уже по-хозяйски разгуливали стада жирных мух, и проворчал, ни к кому особо не обращаясь: «Да, к утру, пожалуй что, испечется...» Затем он исчез, но спустя полчаса, к немалому удивлению Кумаевых соседей, появился вновь и принялся за лечение. Распорядившись попридержать пациента — чтоб тот не дергался, — он принялся втирать прямо в сочащиеся сукровицей рубцы ядовито-желтую мазь с резким вяжущим запахом камфары; боль была такая, что разом выдернула Кумая из зыбкого забытья, и не будь он столь истощен, черта с два товарищи по бараку удержали бы его в неподвижности. Однако Пират (так его окрестили пленные) спокойно продолжал делать свое дело, и спустя буквально какие-то минуты тело раненого расслабилось, оплывая потом, температура буквально на глазах пошла на убыль, и тролль камнем погрузился в настоящий сон.
Мазь оказалась поистине волшебной: к утру рубцы не только подсохли, но и начали отчаянно чесаться — верный признак заживления. Лишь немногие из них воспалились — ими-то и занялся вновь появившийся перед утренним разводом Пират. Вполне уже оживший Кумай хмуро приветствовал своего спасителя:
— Не хотел бы показаться неблагодарным, но право слово, вы могли бы найти лучшее употребление для своего чудесного снадобья. Что толку вытаскивать с того света тех, кому так и так туда прямая дорога?
— Ну, человек должен время от времени совершать глупости — иначе он перестает быть человеком... Повернитесь-ка... так... Терпите, инженер, сейчас полегчает... Да, так вот — о совершаемых нами глупостях. Сами-то вы. простите за нескромность, отчего остались подыхать на каменоломнях? Сидели бы себе сейчас в Минас-Тирите, в королевских мастерских, и горя не знали.
— Затем и остался, — хмыкнул Кумай, — что всю жизнь следовал принципу «не суетись под клиентом»... — и тут же осекся на полуслове, внезапно сообразив: а откуда, собственно, этот парень может знать о его специальности, если он никому о ней не рассказывал и старательно скрыл ее во время «переписи»?..
— Достойная позиция, — без тени улыбки кивнул Пират. — А самое интересное, что в данном случае она же и прагматически правильная; понимаете — единственно правильная... Ведь все, кто тогда подсуетился, уже мертвы, а вы — при минимальном везении — вскорости окажетесь на свободе.
— Мертвы? Откуда вы это взяли?
— Оттуда, что я их сам закапывал. Я, изволите ли видеть, подвизаюсь в здешней похоронной команде.
Кумай некоторое время молчал, переваривая услышанное. Самое ужасное, что самой первой мыслью его было — «И поделом!». А затем: «Бог ты мой, в кого же я тут превратился...» Так что до него не сразу дошел смысл слов Пирата:
— Одним словом, вы сделали верный выбор, механик Кумай. Родина, как видите, не забыла вас и предприняла специальную операцию по вашему спасению. Я — один из участников этой операции...
— Как?.. — Он был окончательно сбит с толку. — Какая Родина?
— А у вас что, их несколько?
— Вы сошли с ума! Неужто кто-то и вправду готов уложить кучу народу ради того, чтобы вытащить отсюда меня?
— Мы выполняем приказ, — сухо отвечал Пират, — и не нам судить, что важнее для Мордора: годами создаваемая агентурная сеть или некий инженер второго ранга.
— Простите... Кстати, я как-то до сих пор не поинтересовался вашим именем...
— И правильно сделали — вам оно совершенно ни к чему. Побег начнется буквально через несколько минут, и при любом его исходе мы с вами больше никогда не встретимся.
— Через несколько минут?! Слушайте, мне, конечно, получшало, но не настолько же... Как, интересно, я пройду зону внешней охраны?
— В виде трупа, разумеется. Я, если вы не забыли, служу в похоронной команде. Не беспокойтесь — не вы первый и (стучу по дереву) не вы последний.
— Так, значит, все те, которые...
— Увы! Там как раз все было всерьез. Это — работа эльфов, и нам тогда сделать ничего не удалось... Короче говоря — вы сейчас выпьете из этой склянки и «умрете» — примерно часов на двенадцать; не думаю, чтобы после вчерашнего ваша смерть вызвала вопросы. Остальное — детали, которые вас не касаются...
— Как это так «не касаются»?
— Очень просто. Рекомендую вам дополнить ваш замечательный принцип «не суетись под клиентом» еще одним: «Меньше знаешь — крепче спишь». Что вам положено — узнаете в свое время. Пейте, Кумай, — время дорого.
Жидкость из склянки подействовала быстро, буквально спустя несколько секунд; последнее, что он видел, — смуглое лицо Пирата со множеством мелких шрамиков вокруг губ.
...О том, что происходило дальше с его «трупом» (пульс нитевидный — шесть ударов в минуту, реакции отсутствуют), Кумай так никогда и не узнал: да и к чему, собственно, ему знать, как он катился в труповозке под кучей других мертвецов, а потом лежал, ожидая транспортировки, в соседнем заброшенном карьере, присыпанный слоем щебня? Очнулся он в полной темноте; все верно — если Пират не соврал насчет «двенадцати часов», сейчас должна быть ночь. Где это он? Судя по запаху, какой-то хлев... А стоило ему заворочаться, как рядом раздался незнакомый голос, произнесший с трудноуловимым акцентом:
— С удачным прибытием, инженер второго ранга! Можете расслабиться — путь впереди неблизкий, но главные опасности уже (тьфу-тьфу-тьфу!) позади.
— Спасибо, э-э-э...
— Суперинтендант. Просто — суперинтендант.
— Спасибо, суперинтендант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127