Единственное дело, которое юноша выполнял хорошо, заключалось в чистке доспехов. Рольф не привык к столь юному оруженосцу, и времени теперь у него было слишком мало для того, чтобы обучать юношу. Обязанность Дэмиана заключалась в том, чтобы прислуживать Рольфу, по утрам выбирать для него одежду, помогать одеваться и прислуживать ему за столом. Поведение оруженосца определялось строгими правилами, даже порядок разделки мяса и передачи хозяину чаши с вином. Дэмиану было известно все, что от него требуется, но безупречно он ничего не выполнял.
Сегодня все запасы терпения были истрачены на разговор с женой Когда юноша во второй раз пролил вино, он прогнал его, грубо выругав так, что перекрыл шум в зале. Все умолкли, потом продолжили трапезу. В конце концов, Рольфу было свойственно выходить из себя.
Понаблюдав за тем, как леди Амелия — с очевидного одобрения Рольфа — распоряжается подачей блюд, Леони уже была в напряжении.
— Всегда ли вы столь суровы с этим юношей? Темные глаза Рольфа с бешенством пронзили ее.
— Вот как. Значит, у вас все же есть голос?! Леони опустила глаза.
— Я не знала, что должна высказаться. Но сказать мне нечего.
— Неужели вам не присуща обычная учтивость?
— Нет, мой господин, — тихо ответила она. — Что получаешь, то и даешь взамен.
Он прорычал, не считаясь с тем, что и сам не сказал ей ни слова:
— Стало быть, сейчас у вас нашлось, что сказать, и, как выясняется, не ласковые слова. Вам было бы лучше промолчать.
— Я знаю, что мои слова для вас ничего не значат, мой господин, но ваш оруженосец лучше служил бы вам, если бы вы проявили хоть немного терпения. Юноша просто Волнуется.
— Вы ведь обучили многих оруженосцев, правда?
— Нет.
— Ну, во всяком случае, хотя бы одного? Откуда еще вам было бы известно, как я должен обращаться с оруженосцем?
Леони устояла перед его напором.
— Мой господин, все дело в целесообразности.
— Вы хотите сказать — терпеть его неумелость, и он не станет неловким?
— Он не был бы таким неловким, если бы вы не смотрели на него столь сурово, — ответила она.
— Понятно. Стало быть, когда Дэмиан столкнется с врагом на поле брани, то будет в полном порядке, если противник ему улыбнется? Но если противник свирепо посмотрит на него хотя бы один раз, что получится? Из трепещущих пальцев уже выпадет меч, а не прольется вино Ваш здравый смысл приведет Дэмиана к гибели.
Лицо Леони вспыхнуло. Он сказал чистую правду. Если сейчас Дэмиан не научится владеть собой, ему не дожить до посвящения в рыцари. Неуклюжими могут быть крепостные и женщины, но не воины.
— Я согласна, — уступила она. — И все же я утверждаю, что вы были сверх меры жестки с юношей. Время от времени немного терпения было бы вам обоим на пользу.
— Вы посоветовали проявлять терпение к юноше; а что вы советуете самой себе?
Леони медленно подняла на него глаза и ласковым невинным голосом спросила:
— Мой господин, я тоже вызвала ваше неудовольствие?
Рольфу было не до смеха. По сути дела, ее попытка легко отнестись к его вспышке гнева привела Рольфа в ярость.
— И что вы советуете? — спросил он мрачно.
— Отступить.
— Это неприемлемо.
— Тогда, мой господин, еще немного терпения.
— Терпение без награды не стоит усилий, — бросил он в ответ.
Это предупреждение. Он ожидал слишком многого. Если он не желает дать, то и она не хочет.
— Награда достается только тем, кто ее заслужил.
— Вы хотите сказать, что я не заслужил?
— Это как подскажет вам ваша совесть, мой господин.
— Будь я проклят, при чем тут совесть? — требовательно спросил он. — Моя совесть чиста!
— Не сомневаюсь, — парировала она.
Сейчас было бы опасно что-то к этому добавить. Рольф осушил чашу и потребовал принести еще.
Леони перевела дыхание. Прежде всего, ей не нужно было затевать этот разговор. Ему ничего не докажешь.
Большинство мужчин в жизни соблюдали двойную мораль, и ее муж был таким же. Ему нельзя было сказать, что он ошибается, и нельзя было сомневаться в его честности — как он ее понимал А в его понимании не было беды в том, что любовница жила в одном доме с женой. Не было ее и в том, что он позволял любовнице управлять своим хозяйством. На прелюбодеяние мужчины всегда смотрели сквозь пальцы, но горе жене, что намерена сбиться с пути истинного. Все они лицемеры! Возможно, ей придется мириться с таким положением, поскольку она вряд ли могла что-либо изменить, однако прощать подобное лицемерие она не станет.
Ужин был испорчен, но в любом случае Леони ела без аппетита. Неприятно было есть пищу, когда желудок сжимался от напряжения, но и еда была ужасной, безвкусной, без каких-либо приправ. Даже в мясном паштете, приготовленном с молоком и хлебом, не хватало пряностей. Подали сыр из овечьего молока, салат, но масло, которое могло бы улучшить вкус овощей, прогоркло. Его запах соперничал с вонью от устилавшего пол тростника.
— Позволите ли вы мне удалиться, мой господин? Рольф долго смотрел на нес, потом коротко кивнул. Но только Леони повернулась, как он остановил ее.
— Избавьтесь от своего ожесточения, Леони. Скоро я приду к вам.
Было еще рано, и меньше всего Леони хотелось дожидаться мужа в его постели. Воспоминания, которые пробуждались в ней, вступали в противоречие с охватившим ее чувством горечи и вызывали в ее душе чувство такой безысходности, что она не могла усидеть на месте и расхаживала по комнате. Несправедливо было оказаться в этом заточении. Рольф д'Амбер не мог быть ей настоящим мужем, но и не хотел оставить ее в покое. Оставалось лишь чувство безысходности, с которым ей придется мириться до тех пор, пока, он не сочтет, что его новая собственность утратила свою привлекательность.
Спустя некоторое время, так и не дождавшись Рольфа, Леони стала шарить в своих шкафах, пока не нашла привезенные из Першвика счета. Взяв их, она устроилась в кресле возле погасшего очага. Леони взяла счета с собой, чтобы привести их в порядок до того, как передаст их сэру Гиберту Сколько долгих часов она провела, учась читать и писать, чтобы могла сама вести свои записи, а теперь это ее умение окажется ненужным — во всяком случае, в течение какого-то времени. Долго ли он будет держать ее здесь? Если бы она только знала это.
Спустя несколько часов Рольф обнаружил Леони дремавшей, свернувшейся в кресле, на ее коленях были расстелены листы пергамента, на низком столике рядом стояла чернильница. Он никак этого не ожидал. Все виды учености давала церковь, которая была против того, чтобы женщины получали хоть какие-то знания. Мало кто из мужчин, не бывших служителями церкви, умели читать и писать Рольф умел писать, однако не пользовался этим даром, полагаясь на письмоводителей Он поднял один из листов пергамента и рассмотрел его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71