Но Катя не взяла ее. Она пристально смотрела на золотистый шар, и тогда клешня сдавила банку и расплющила ее, как бумажную, а потом – резкий взмах рычага, и банка, отскакивая от выступов скалы, полетела вниз.
– Умница, все правильно! – Катя счастливо засмеялась. – Так и хочется дать ему конфетку, честное слово…
– Силен, собака. – Кирилл одобрительно – впрочем с некоторой опаской – похлопал робота по гладкому брюху. – Только вот – никакой инициативы. Сплошное «чего изволите».
– Он запрограммирован на исполнение команд, – сказал Игорь тоном специалиста, – причем таких команд, которые связаны с образным представлением. Он трансформирует биоизлучения мозга в механическую работу. Оч-чень интересный автомат, – добавил он. – С прекрасным локационным устройством: я следил, как он шел в пещеру, – ни разу не коснулся стены.
– Выходит, он запрограммирован на женские биотоки? – спросил Кирилл.
Игорь усмехнулся:
– Пол в автоматике не имеет никакого значения. Просто специфика Катиных биоизлучений случайно совпала с электрофизическими показателями мозга того, кто его конструировал. Мне, между прочим, не приходилось слышать, что уже существуют подобные кибернетические устройства.
– Вот бы познакомиться с конструктором, – мечтательно сказала Катя.
– Вряд ли вам удастся, – возразил Кирилл. – Эта штуковина, по-моему, пролежала в сланцевом пропластке несколько сотен лет.
– Сотен лет? – Катя была поражена.
– Очень может быть, что и больше.
– Ты уверен в этом? – спросил Игорь.
Они провозились с роботом до темноты. Игорь придумывал все новые и новые опыты с тем, чтобы, как он выразился, уяснить пределы возможностей этого оригинального киберустройства. По мысленным командам Кати треножник, обнаружив поразительную силу, очистил туннель от крупных обломков, раздавил клешней камень, потом медленно, но точно вдел нитку в иголку. Зажав в клешне карандаш, он со смешным усердием вывел на блокнотном листке печатными буквами: «Игорь Коротков». Потом он подошел к Игорю и попытался засунуть листок в карман его ковбойки. Игорь попятился, крикнул:
– Катя, перестань! Пусть он не лезет ко мне!
Катя тихонько засмеялась.
– Ну, хватит, – сказала она. – Я устала, голова прямо трещит.
Кирилл не вмешивался в мало ему знакомую область автоматики, только щелкал фотоаппаратом. Но теперь, когда опыты были закончены, он сказал:
– Угомонились, Вольфы Мессинги? Теперь, Катюша, у меня будет просьба. Прикажите вашему другу отломить от этой цепи одно звено.
– Кому нужна твоя цепь? – сказал Игорь.
Кирилл внимательно следил, как треножник, приподняв цепь, взялся двумя клешнями за крайнее звено… Тррак! Звено лопнуло, разогнулось. Кирилл принял его из протянутой клешни и стал рассматривать свежий излом.
За дальними хребтами догорал закат, с востока наплывала мгла, неся ночную прохладу и ту особенную плотную тишину, какая бывает только в горах на грани дня и ночи.
Катя зябко повела плечами, сказала:
– Я очень устала.
Она могла бы добавить, что очень голодна и очень хочет пить.
Ужин был скудный. Неумолимый Кирилл разрешил съесть полбанки консервов, по три галеты и по пять кусков сахару и запить глотком воды. Он напомнил, что галеты не простые, а витаминизированные, но этот отрадный факт все-таки не вызвал энтузиазма.
Треножник скромно стоял в углу пещеры, возле туннеля, поблескивая золотистым корпусом в свете свечи. Он, казалось, наблюдал и пытался понять, чем заняты люди. Раза два он шевельнул рычагами, откликаясь, видимо, на какие-то Катины мысли, которые могли бы побудить его к действию, но тут же замирал, повинуясь мысленной команде.
– Ужасно утомительно, – пожаловалась Катя. – Приходится следить за собой и не думать ни о чем конкретном. Нельзя ли уложить его спать?
– Типичный черный ящик, – сказал Игорь.
– Что еще за черный ящик? – спросил Кирилл, закуривая.
– Так в задачах по автоматике называют приборы, действие которых известно, а устройство – нет. Когда мы привезем его в Москву, прежде всего просветим рентгеном и прощупаем ультразвуком, а потом осторожно разрежем корпус…
– Ну, уж нет, – проскрипел Кирилл. – Резать не позволю.
– Как это – не позволишь?
– Очень просто. Не строй из себя хозяина робота.
– Ничего я не строю! – Игорь разозлился. – Но никто мне не помешает заняться изучением…
– Принять участие в изучении, – жестко поправил Кирилл.
– Да перестаньте, как вам не стыдно? – вмешалась Катя, уже забравшаяся в спальный мешок. – Надо же – о приоритете заспорили…
– Не люблю, – сказал Кирилл, – когда начинают вещать безапелляционным тоном.
– Да кто вещает? Сам только и делает, что распоряжается! Дораспоряжался! Завел нас…
– Игорь, Игорь, – прервала его Катя, – прошу тебя, замолчи.
– Пожалуйста. Могу вообще не разговаривать.
Кирилл задул свечу. Некоторое время все трое лежали молча. Потом раздался тихий Катин голос:
– Не могу отделаться от впечатления, что он слушает наши разговоры и… и они ему неприятны.
– Не будьте такой уж чувствительной, – отозвался Кирилл. – Все-таки он робот, а не человек.
– Как по-вашему, Кирилл: откуда он здесь взялся?
– Об этом и думаю… У него в лапе был обломок браслета от цепи. Значит, можно предположить, что он освободил прикованного здесь таинственного гиганта…
– Прометея?
– Допустим… Для него не составляет труда порвать массивную бронзовую цепь – вы сами видели, как легко он это сделал.
– Кирилл, но ведь представить себе невозможно: бронзовый век – и такой совершенный автомат, управляемый биоизлучениями.
– Верно. На земле, Катюша, вообще много загадок. Вот вы упомянули бронзовый век – разве не загадочно то обстоятельство, что он начался у разных народов почти одновременно, что изделия ранней бронзы были у всех однотипны? Или возьмите загадку неожиданной вспышки – не могу подобрать другого слова – вспышки астрономических и математических знаний в древнем Шумере.
– Ну, Кирилл, по-моему, можно это объяснить постепенным накоплением знаний и скачкообразным их переходом в новое качество.
– Не спорю. Учтите только, что у всех древних народов были легенды о неких носителях культуры. Есть предположение, что они, эти пришлые мудрецы, – уцелевшие после катастрофы жители Атлантиды, которые расселились по миру и научили многим вещам отсталые племена.
– Вы тоже придерживаетесь такого взгляда?
– Я, Катя, практик. Специалист по скифско-сарматским погребениям. Но… видите ли, всегда приятно помечтать. Пофантазировать, что ли… Кроме того, я склонен серьезно относиться к народному мифотворчеству.
– Кирилл, неужели вы думаете, что жители мифической Атлантиды…
– Сделали этого робота? Не знаю, Катя. Сомнительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14