Она — не просто женщина, которая выходит замуж за любимого мужчину. Ей выпало на долю стать женой представителя старинного рода, сыгравшего важную роль в истории Шотландии, где даже теперь его власть и титул — отнюдь не анахронизм. Господь свидетель, Рэндалл делает для жителей края ничуть не меньше, чем все его предки — для своих подданных. И эти обязанности для Рэндалла святы… Более святы, чем те обеты, которыми они обменяются сегодня в церкви?
Будучи всего лишь “заменой невесты”, шантажом принуждаемая к нежеланному браку, она не задумывалась, каково это — связать свою жизнь с человеком в положении Рэндалла Макаллена. Какие обязательства накладывает такой брак, как он скажется на ее образе жизни, Джессику нисколько не занимало. Да и с какой стати, если союз этот фиктивный и вскоре будет расторгнут?
А в ту памятную ночь, нежданно-негаданно бросившую их в объятия друг друга, Джессика думала лишь о том, что они с Рэндаллом будут вместе отныне и навеки, — ни для каких других мыслей места в голове просто не осталось.
Однако теперь она необыкновенно остро осознала, что ее жизнь крута изменится. Церковь она покинет не просто женой Рэндалла, но супругой восемнадцатого графа Марри, который собирается посвятить жизнь поддержанию вековых традиций, который неусыпно радеет о благе своих Соотечественников… и ее первейшим долгом станет разделить с мужем это тяжкое бремя ответственности.
Долг и ответственность. В современном мире, живущем по современным законам, эти слова звучали несколько старомодно. Во всяком случае, так рассудили бы многие. Но для Рэндалла они были исполнены великой значимости. Рэндалл воспринимал их крайне серьезно.
И, наблюдая небывалую пышность свадебной церемонии, Джессика вдруг впала в панику. Что, если ей предназначена роль чисто декоративная? Что, если ей суждено изображать лишь разряженного манекена при любимом мужчине?
Но едва лимузин затормозил перед внушительной церковью пятнадцатого века, на молодую женщину снизошло странное спокойствие. Выйдя замуж за Рэндалла, она не перестанет быть собой, современной деловой женщиной, пусть и супругой графа, члена палаты лордов; ее образование, ее профессиональная подготовка послужат на благо графства. Она не станет сидеть сложа руки, нет! Это она-то — блестящий экономист с опытом работы в журналистике! Сегодня она поклянется в верности не только Рэндаллу, но и его родному краю — будущее и прошлое графства Марри станут отныне частью ее судьбы.
* * *
У порога церкви Джессика мгновение помедлила, набираясь храбрости. И, вдохнув поглубже, ступила в прохладный полумрак — после шумного, суматошного веселья, что царило снаружи, тишина и покой древних сводов казались особенно отрадными.
Еще миг — и церковь заполнили торжественные звуки органа. Эта мелодия была написана к свадьбе бабушки Рэндалла — ведь его дед взял в жены ни много ни мало как принцессу Сак-сен-Кобург-Готской династии, одну из кузин английского короля Эдуарда VII!
У дверей церкви сопровождающий ее распорядитель церемонии отступил на задний план и его место занял человек в строгом черном костюме. Поддерживая невесту под руку, он чинно повел ее по проходу между рядами. Джессика отважилась поднять на него взгляд — и глаза ее изумленно расширились.
— Папа?.. — не веря себе, выдохнула она, и ее сопровождающий, широко улыбнувшись, крепче сжал ей руку.
— Это Рэндалл все устроил. Прислал нам с Мэри радиограмму прямо на корабль, чтобы возвращались немедленно! Ну, мы сошли на берег в Ливорно и первым же рейсом вылетели в Эдинбург, а оттуда до Марри рукой подать. Рэндалл, к слову сказать, заказал билеты по всему маршруту и обо всем позаботился. Хотел устроить тебе сюрприз!
Рэндалл вызвал сюда ее отца, чтобы тот, как подобает, вручил дочь жениху! На глаза Джессики навернулись слезы: какой он милый, какой заботливый, какой…
— Я всегда знал, что вы симпатизируете друг другу, но такого, по правде сказать, не ожидал, — шепнул мистер Робине на ухо дочери, так и лучась от счастья.
Хотя свадебная церемония была отрепетирована во всех подробностях, ничто не смогло вполне подготовить Джессику к ослепительной торжественности долгожданного момента.
Как внушительно, как аристократично выглядел Рэндалл! Сколько в нем было подлинного величия! И еще ощущалась некая… надменная отчужденность. Джессика неуютно поежилась: эта холодная отрешенность, казалось, была способна удержать на должном расстоянии даже ее! Бриллиантовая диадема с каждым мгновением казалась все тяжелее, и незримое бремя ответственности ощутимее давило на плечи…
Срывающимся, еле слышным голосом Джессика повторила за священником слова обета и протянула дрожащую руку. В наступившей торжественной тишине Рэндалл надел ей на палец кольцо.
Как она мечтала об этом мгновении в семнадцать лет, как рисовала его в воображении во всех подробностях — себя и Рэндалла перед алтарем! Но реальность превзошла все девичьи грезы…
Последовавший затем поцелуй — холодный, церемонный, заставил молодую женщину недоуменно вскинуть глаза и тревожно вглядеться в лицо жениха. Ночью, у колодца, Рэндалл был с ней в первую очередь мужчиной, а сегодня, в церкви, он вел себя в полном соответствии со своим высоким предназначением — и у Джессики болезненно сжалось сердце.
— Объявляю вас мужем и женой…
Финальный аккорд органа эхом отозвался под высокими сводами церкви. Рэндалл торжественно повел молодую жену обратно по проходу между рядами. Церемония завершилась, и Джессика ощутила себя до странности опустошенной и беззащитной. Ей отчаянно хотелось прижаться к Рэндаллу, спрятать лицо у него на груди… Но ведь торжественный церковный обряд не просто соединил двух влюбленных, это событие общественной значимости. Почему-то при этой мысли пламя свечей будто потускнело в глазах Джессики, словно на них с Рэндаллом вдруг пала зловещая тень.
Убеждая себя, что любой невесте свойственно нервничать из-за любого пустяка, молодая женщина постаралась прогнать тревожные мысли. Перед ними распахнули двери — и они впервые предстали перед толпой как муж и жена.
Восторженные возгласы и рукоплескания на миг оглушили Джессику. Она непроизвольно отметила, что слепящих вспышек, как ни странно, не последовало. Рэндалл загодя распорядился, чтобы их не фотографировали: ему отнюдь не хотелось, чтобы священный для него день газетчики превратили в фарс.
Его ладонь — сильная, широкая, прохладная — успокаивающе легла ей на талию. Одетые в ливреи слуги распахнули перед новобрачными дверцы открытого экипажа, и Рэндалл помог жене сесть.
Экипаж тронулся и медленно покатил по дороге. Рэндалл, отвернувшись от молодой жены, отвечал на приветствия толпы — улыбался, махал рукой, благожелательно кивал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Будучи всего лишь “заменой невесты”, шантажом принуждаемая к нежеланному браку, она не задумывалась, каково это — связать свою жизнь с человеком в положении Рэндалла Макаллена. Какие обязательства накладывает такой брак, как он скажется на ее образе жизни, Джессику нисколько не занимало. Да и с какой стати, если союз этот фиктивный и вскоре будет расторгнут?
А в ту памятную ночь, нежданно-негаданно бросившую их в объятия друг друга, Джессика думала лишь о том, что они с Рэндаллом будут вместе отныне и навеки, — ни для каких других мыслей места в голове просто не осталось.
Однако теперь она необыкновенно остро осознала, что ее жизнь крута изменится. Церковь она покинет не просто женой Рэндалла, но супругой восемнадцатого графа Марри, который собирается посвятить жизнь поддержанию вековых традиций, который неусыпно радеет о благе своих Соотечественников… и ее первейшим долгом станет разделить с мужем это тяжкое бремя ответственности.
Долг и ответственность. В современном мире, живущем по современным законам, эти слова звучали несколько старомодно. Во всяком случае, так рассудили бы многие. Но для Рэндалла они были исполнены великой значимости. Рэндалл воспринимал их крайне серьезно.
И, наблюдая небывалую пышность свадебной церемонии, Джессика вдруг впала в панику. Что, если ей предназначена роль чисто декоративная? Что, если ей суждено изображать лишь разряженного манекена при любимом мужчине?
Но едва лимузин затормозил перед внушительной церковью пятнадцатого века, на молодую женщину снизошло странное спокойствие. Выйдя замуж за Рэндалла, она не перестанет быть собой, современной деловой женщиной, пусть и супругой графа, члена палаты лордов; ее образование, ее профессиональная подготовка послужат на благо графства. Она не станет сидеть сложа руки, нет! Это она-то — блестящий экономист с опытом работы в журналистике! Сегодня она поклянется в верности не только Рэндаллу, но и его родному краю — будущее и прошлое графства Марри станут отныне частью ее судьбы.
* * *
У порога церкви Джессика мгновение помедлила, набираясь храбрости. И, вдохнув поглубже, ступила в прохладный полумрак — после шумного, суматошного веселья, что царило снаружи, тишина и покой древних сводов казались особенно отрадными.
Еще миг — и церковь заполнили торжественные звуки органа. Эта мелодия была написана к свадьбе бабушки Рэндалла — ведь его дед взял в жены ни много ни мало как принцессу Сак-сен-Кобург-Готской династии, одну из кузин английского короля Эдуарда VII!
У дверей церкви сопровождающий ее распорядитель церемонии отступил на задний план и его место занял человек в строгом черном костюме. Поддерживая невесту под руку, он чинно повел ее по проходу между рядами. Джессика отважилась поднять на него взгляд — и глаза ее изумленно расширились.
— Папа?.. — не веря себе, выдохнула она, и ее сопровождающий, широко улыбнувшись, крепче сжал ей руку.
— Это Рэндалл все устроил. Прислал нам с Мэри радиограмму прямо на корабль, чтобы возвращались немедленно! Ну, мы сошли на берег в Ливорно и первым же рейсом вылетели в Эдинбург, а оттуда до Марри рукой подать. Рэндалл, к слову сказать, заказал билеты по всему маршруту и обо всем позаботился. Хотел устроить тебе сюрприз!
Рэндалл вызвал сюда ее отца, чтобы тот, как подобает, вручил дочь жениху! На глаза Джессики навернулись слезы: какой он милый, какой заботливый, какой…
— Я всегда знал, что вы симпатизируете друг другу, но такого, по правде сказать, не ожидал, — шепнул мистер Робине на ухо дочери, так и лучась от счастья.
Хотя свадебная церемония была отрепетирована во всех подробностях, ничто не смогло вполне подготовить Джессику к ослепительной торжественности долгожданного момента.
Как внушительно, как аристократично выглядел Рэндалл! Сколько в нем было подлинного величия! И еще ощущалась некая… надменная отчужденность. Джессика неуютно поежилась: эта холодная отрешенность, казалось, была способна удержать на должном расстоянии даже ее! Бриллиантовая диадема с каждым мгновением казалась все тяжелее, и незримое бремя ответственности ощутимее давило на плечи…
Срывающимся, еле слышным голосом Джессика повторила за священником слова обета и протянула дрожащую руку. В наступившей торжественной тишине Рэндалл надел ей на палец кольцо.
Как она мечтала об этом мгновении в семнадцать лет, как рисовала его в воображении во всех подробностях — себя и Рэндалла перед алтарем! Но реальность превзошла все девичьи грезы…
Последовавший затем поцелуй — холодный, церемонный, заставил молодую женщину недоуменно вскинуть глаза и тревожно вглядеться в лицо жениха. Ночью, у колодца, Рэндалл был с ней в первую очередь мужчиной, а сегодня, в церкви, он вел себя в полном соответствии со своим высоким предназначением — и у Джессики болезненно сжалось сердце.
— Объявляю вас мужем и женой…
Финальный аккорд органа эхом отозвался под высокими сводами церкви. Рэндалл торжественно повел молодую жену обратно по проходу между рядами. Церемония завершилась, и Джессика ощутила себя до странности опустошенной и беззащитной. Ей отчаянно хотелось прижаться к Рэндаллу, спрятать лицо у него на груди… Но ведь торжественный церковный обряд не просто соединил двух влюбленных, это событие общественной значимости. Почему-то при этой мысли пламя свечей будто потускнело в глазах Джессики, словно на них с Рэндаллом вдруг пала зловещая тень.
Убеждая себя, что любой невесте свойственно нервничать из-за любого пустяка, молодая женщина постаралась прогнать тревожные мысли. Перед ними распахнули двери — и они впервые предстали перед толпой как муж и жена.
Восторженные возгласы и рукоплескания на миг оглушили Джессику. Она непроизвольно отметила, что слепящих вспышек, как ни странно, не последовало. Рэндалл загодя распорядился, чтобы их не фотографировали: ему отнюдь не хотелось, чтобы священный для него день газетчики превратили в фарс.
Его ладонь — сильная, широкая, прохладная — успокаивающе легла ей на талию. Одетые в ливреи слуги распахнули перед новобрачными дверцы открытого экипажа, и Рэндалл помог жене сесть.
Экипаж тронулся и медленно покатил по дороге. Рэндалл, отвернувшись от молодой жены, отвечал на приветствия толпы — улыбался, махал рукой, благожелательно кивал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39