— вновь не стерпела Эбби.
Кэти неохотно кивнула.
— Да. Его пригласили. Послушай, мама, мне пора, — заторопилась Кэти. — Кстати, я заехала еще и потому, что папа просит, нет, он сказал, настаивает на том, что должен поговорить с тобой о свадьбе. Он полагает, что, возможно, у тебя свои представления о том, как все должно быть устроено…
— Неужели? — позволила себе издевательский тон Эбби. — Прямо так и сказал?
— Он знает, что может застать тебя вечером дома, потому что ты почти никуда не ходишь. Чему он очень удивился. — Кэти засмеялась. — Он спрашивал меня, не было ли у тебя кого-нибудь в эти годы, и я сказала, что тебя мужчины не интересуют. Послушай, мама, — Кэти, немного помедлив, с мольбой посмотрела на Эбби, — когда папа приедет, пожалуйста, будь с ним… подобрее. Я все понимаю, но Стюарт прав… Я один раз выхожу замуж, и пусть все будет в лучшем виде… Мне очень важно, чтобы вы оба были рядом.
Глаза Кэти наполнились слезами, и Эбби мгновенно забыла о своей злости.
— Конечно же, все будет в лучшем виде. Все будет прекрасно, — заверила она дочь и крепко обняла ее.
Что ж, не такая уж большая жертва. В такой важный день стоит ради счастья дочери поступиться гордостью. Ведь что для матери главное? Надо смириться. И, когда Сэм приедет, в первую очередь нужно будет помнить о Кэти, а потом уж обо всем остальном.
— Эбби…
Она тотчас узнала голос, тот самый уверенный голос, который всегда завораживал ее. Вот и теперь Эбби затрепетала.
— Слушаю, Сэм…
— Я хотел спросить, когда мы можем встретиться и обсудить свадьбу Кэти? Она собиралась переговорить с тобой…
— Она сказала, что ты оплачиваешь прием… — И еле слышно добавила: — И обо всем остальном тоже…
— О чем остальном? — не понял Сэм.
— О том, что ты, насколько я поняла, возвращаешься сюда… «домой», — сыронизировала она. — Почему?
— Почему я не сказал сначала тебе? Так ты не дала мне такой возможности. Кроме того…
— Меня не касается, что ты собираешься делать и где жить, — со злостью отчеканила Эбби. — И тебя не должны касаться дела Кэти.
Не сдержалась, хотя обещала себе ради Кэти не ссориться с ним.
— Она наша дочь, — с непоколебимым спокойствием заметил Сэм. — Послушай, я не хочу ссориться с тобой.
— Ты не хочешь со мной ссориться… А, ну конечно… Ты бы вообще не имел со мной дела, если бы у тебя был выбор. Ты хочешь завладеть Кэти. А я тебе не нужна. И не думай, Сэм, что я этого не понимаю. Не такая уж я дура, в конце концов… по крайней мере теперь.
— Ты не права.
— Неужели? Тогда почему ты с такой настойчивостью лезешь в ее жизнь? И не говори мне, что это получается у тебя само собой. Зачем тебе платить за прием?
Зачем возвращаться? Зачем искать тут работу? Сэм, ты делаешь это ради Кэти. Другого разумного объяснения нет.
— Разумного, может быть, и нет, — подтвердил Сэм, и голос у него странно изменился. — Но ведь есть еще и чувства, перед которыми разум отступает.
— Ты это о чем?
— Неужели ты, в самом деле, злишься только потому, что я хочу стать частью жизни моей дочери? — спросил Сэм. — Или боишься, что я ненароком войду и в твою жизнь? Эбби, мы же взрослые люди, и оба одинаково ответственны за жизнь нашей дочери…
Эбби едва не задохнулась от такой наглости. Как он смеет говорить об ответственности?
— Наши с тобой отношения не имеют значения, — твердо продолжал Сэм. — Сейчас важны только чувства Кэти. Она спит и видит, чтобы мы оба присутствовали на ее свадьбе. Мечтает, чтобы мы оба были рядом с ней в этот торжественный день. Она хочет…
— Я знаю, чего хочет моя дочь, — перебила Эбби.
— Тогда ради нее согласись встретиться со мной… и обсудить не только свадьбу, но и наше поведение, по крайней мере, до конца церемонии.
Неожиданно Эбби ощутила непомерную усталость и решила больше не спорить. Какой в этом смысл? Сэм прав.
— Если ты сегодня свободна, я мог бы заехать за тобой, — услышала она голос Сэма, который принял ее молчание за согласие. — Наверное, нам лучше поговорить на нейтральной территории. Если у тебя есть…
— Да. Хорошо. Я согласна, — устало промолвила Эбби. — Но тебе не стоит беспокоиться и заезжать за мной. Я могу и сама приехать…
— Как скажешь.
Они договорились о встрече в маленьком пабе, славившемся великолепной кухней. Эбби не понимала, почему ждала, что Сэм не сдастся и настоит на том, чтобы заехать за ней, и почему она так отчаянно разочарована его уступчивостью. Естественно, она не хотела ни одной лишней минуты провести в его обществе, и все-таки…
— В восемь?
— В восемь, — подтвердила Эбби.
Что надеть? Кремовый костюм для коктейлей? Или он слишком роскошен для обычного ужина в пабе, пусть и имеющего репутацию модного местечка? Разглядывая себя в зеркале, Эбби никак не могла ни на что решиться.
Прежняя Эбби ни за что не надела бы ничего кремового. Скучно и банально! Однако годы не только обвели ее глаза мелкими морщинками, но и сделали по-женски мудрее, а заодно прибавили уверенности в себе.
Сегодня ей не нужны платья, которые кричали бы о ее самодостаточности.
Кремовый костюм подойдет. Он отлично подчеркивает фигуру, ничего не выпячивая, правда, юбка слишком длинная, однако большой разрез сзади любому, в ком взыграет любопытство, точно скажет, что скрывать ей нечего и ноги у нее что надо, Эбби выбрала простые золотые сережки — подарок себе самой к дню рождения. Наложила легкий макияж и, бросив последний взгляд в зеркало, осталась довольна: тени делают глаза больше и загадочнее, тон губной помады не вульгарен. Всё.
Эбби печально усмехнулась. Когда-то, готовясь к выходу из дома и аккуратно подрисовывая губы, она отлично знала, что от помады скоро ничего не останется и в помине — Сэм целует. И, предвкушая эти сладостные мгновения, Эбби начинала трепетать, так что руки дрожали и ничего не получалось с макияжем.
Вот и теперь, стоило лишь вспомнить о былом счастье, о великой любви, как сердце болезненно сжалось. Не поэтому ли я ответила на поцелуй Сэма? Он понял? Неужели он догадался, что, пока мы жили врозь, никто… абсолютно никто не сумел пробудить во мне те же чувства?
А что чувствовал он, когда спустя два десятилетия держал меня в своих объятиях? Наверное, тоже вспомнил, как хорошо нам было вместе. Или торжествовал, что я не смогла устоять? Был ли удивлен, доволен или просто-напросто по-мужски удовлетворен, что все еще волнует меня? .
Знает ли он… или Кэти?.. Неужели никто не понимает, каких усилий мне стоит держать себя в руках, когда я вижу его? Понимает ли Кэти, какой жертвы требует от меня, или считает, что женщина, которой за сорок, уже не может чувствовать так остро, как это бывает в молодости?
Чувства… Какие чувства? Эбби рассердилась на себя. Единственное чувство, которое она испытывает к бывшему мужу, — неиссякаемая ненависть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Кэти неохотно кивнула.
— Да. Его пригласили. Послушай, мама, мне пора, — заторопилась Кэти. — Кстати, я заехала еще и потому, что папа просит, нет, он сказал, настаивает на том, что должен поговорить с тобой о свадьбе. Он полагает, что, возможно, у тебя свои представления о том, как все должно быть устроено…
— Неужели? — позволила себе издевательский тон Эбби. — Прямо так и сказал?
— Он знает, что может застать тебя вечером дома, потому что ты почти никуда не ходишь. Чему он очень удивился. — Кэти засмеялась. — Он спрашивал меня, не было ли у тебя кого-нибудь в эти годы, и я сказала, что тебя мужчины не интересуют. Послушай, мама, — Кэти, немного помедлив, с мольбой посмотрела на Эбби, — когда папа приедет, пожалуйста, будь с ним… подобрее. Я все понимаю, но Стюарт прав… Я один раз выхожу замуж, и пусть все будет в лучшем виде… Мне очень важно, чтобы вы оба были рядом.
Глаза Кэти наполнились слезами, и Эбби мгновенно забыла о своей злости.
— Конечно же, все будет в лучшем виде. Все будет прекрасно, — заверила она дочь и крепко обняла ее.
Что ж, не такая уж большая жертва. В такой важный день стоит ради счастья дочери поступиться гордостью. Ведь что для матери главное? Надо смириться. И, когда Сэм приедет, в первую очередь нужно будет помнить о Кэти, а потом уж обо всем остальном.
— Эбби…
Она тотчас узнала голос, тот самый уверенный голос, который всегда завораживал ее. Вот и теперь Эбби затрепетала.
— Слушаю, Сэм…
— Я хотел спросить, когда мы можем встретиться и обсудить свадьбу Кэти? Она собиралась переговорить с тобой…
— Она сказала, что ты оплачиваешь прием… — И еле слышно добавила: — И обо всем остальном тоже…
— О чем остальном? — не понял Сэм.
— О том, что ты, насколько я поняла, возвращаешься сюда… «домой», — сыронизировала она. — Почему?
— Почему я не сказал сначала тебе? Так ты не дала мне такой возможности. Кроме того…
— Меня не касается, что ты собираешься делать и где жить, — со злостью отчеканила Эбби. — И тебя не должны касаться дела Кэти.
Не сдержалась, хотя обещала себе ради Кэти не ссориться с ним.
— Она наша дочь, — с непоколебимым спокойствием заметил Сэм. — Послушай, я не хочу ссориться с тобой.
— Ты не хочешь со мной ссориться… А, ну конечно… Ты бы вообще не имел со мной дела, если бы у тебя был выбор. Ты хочешь завладеть Кэти. А я тебе не нужна. И не думай, Сэм, что я этого не понимаю. Не такая уж я дура, в конце концов… по крайней мере теперь.
— Ты не права.
— Неужели? Тогда почему ты с такой настойчивостью лезешь в ее жизнь? И не говори мне, что это получается у тебя само собой. Зачем тебе платить за прием?
Зачем возвращаться? Зачем искать тут работу? Сэм, ты делаешь это ради Кэти. Другого разумного объяснения нет.
— Разумного, может быть, и нет, — подтвердил Сэм, и голос у него странно изменился. — Но ведь есть еще и чувства, перед которыми разум отступает.
— Ты это о чем?
— Неужели ты, в самом деле, злишься только потому, что я хочу стать частью жизни моей дочери? — спросил Сэм. — Или боишься, что я ненароком войду и в твою жизнь? Эбби, мы же взрослые люди, и оба одинаково ответственны за жизнь нашей дочери…
Эбби едва не задохнулась от такой наглости. Как он смеет говорить об ответственности?
— Наши с тобой отношения не имеют значения, — твердо продолжал Сэм. — Сейчас важны только чувства Кэти. Она спит и видит, чтобы мы оба присутствовали на ее свадьбе. Мечтает, чтобы мы оба были рядом с ней в этот торжественный день. Она хочет…
— Я знаю, чего хочет моя дочь, — перебила Эбби.
— Тогда ради нее согласись встретиться со мной… и обсудить не только свадьбу, но и наше поведение, по крайней мере, до конца церемонии.
Неожиданно Эбби ощутила непомерную усталость и решила больше не спорить. Какой в этом смысл? Сэм прав.
— Если ты сегодня свободна, я мог бы заехать за тобой, — услышала она голос Сэма, который принял ее молчание за согласие. — Наверное, нам лучше поговорить на нейтральной территории. Если у тебя есть…
— Да. Хорошо. Я согласна, — устало промолвила Эбби. — Но тебе не стоит беспокоиться и заезжать за мной. Я могу и сама приехать…
— Как скажешь.
Они договорились о встрече в маленьком пабе, славившемся великолепной кухней. Эбби не понимала, почему ждала, что Сэм не сдастся и настоит на том, чтобы заехать за ней, и почему она так отчаянно разочарована его уступчивостью. Естественно, она не хотела ни одной лишней минуты провести в его обществе, и все-таки…
— В восемь?
— В восемь, — подтвердила Эбби.
Что надеть? Кремовый костюм для коктейлей? Или он слишком роскошен для обычного ужина в пабе, пусть и имеющего репутацию модного местечка? Разглядывая себя в зеркале, Эбби никак не могла ни на что решиться.
Прежняя Эбби ни за что не надела бы ничего кремового. Скучно и банально! Однако годы не только обвели ее глаза мелкими морщинками, но и сделали по-женски мудрее, а заодно прибавили уверенности в себе.
Сегодня ей не нужны платья, которые кричали бы о ее самодостаточности.
Кремовый костюм подойдет. Он отлично подчеркивает фигуру, ничего не выпячивая, правда, юбка слишком длинная, однако большой разрез сзади любому, в ком взыграет любопытство, точно скажет, что скрывать ей нечего и ноги у нее что надо, Эбби выбрала простые золотые сережки — подарок себе самой к дню рождения. Наложила легкий макияж и, бросив последний взгляд в зеркало, осталась довольна: тени делают глаза больше и загадочнее, тон губной помады не вульгарен. Всё.
Эбби печально усмехнулась. Когда-то, готовясь к выходу из дома и аккуратно подрисовывая губы, она отлично знала, что от помады скоро ничего не останется и в помине — Сэм целует. И, предвкушая эти сладостные мгновения, Эбби начинала трепетать, так что руки дрожали и ничего не получалось с макияжем.
Вот и теперь, стоило лишь вспомнить о былом счастье, о великой любви, как сердце болезненно сжалось. Не поэтому ли я ответила на поцелуй Сэма? Он понял? Неужели он догадался, что, пока мы жили врозь, никто… абсолютно никто не сумел пробудить во мне те же чувства?
А что чувствовал он, когда спустя два десятилетия держал меня в своих объятиях? Наверное, тоже вспомнил, как хорошо нам было вместе. Или торжествовал, что я не смогла устоять? Был ли удивлен, доволен или просто-напросто по-мужски удовлетворен, что все еще волнует меня? .
Знает ли он… или Кэти?.. Неужели никто не понимает, каких усилий мне стоит держать себя в руках, когда я вижу его? Понимает ли Кэти, какой жертвы требует от меня, или считает, что женщина, которой за сорок, уже не может чувствовать так остро, как это бывает в молодости?
Чувства… Какие чувства? Эбби рассердилась на себя. Единственное чувство, которое она испытывает к бывшему мужу, — неиссякаемая ненависть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32