То есть они, конечно, часто
встречали название своего города в газетах, но все, включая постового
милиционера, были уверены, что "Космодром" - это место сбора неформальных
хулиганов в центре города прямо напротив "Пентагона". Делать здесь было
абсолютно нечего. Агент впал было в отчаяние, но, проходя мимо детского
сада, все же прислушался к звонким голосам за оградой. Через пять минут он
знал - то, что он ищет, находится совсем в другом месте с красивым
непонятным названием "Тюратам".
Известие совершенно выбило агента из колеи. Он не был готов к таким
"неожиданностям". Пришлось мобилизовать всю свою волю. Агент вновь
прислушался к детскому саду и быстро выяснил, где находится Тюратам, и как
туда добраться. Воспрянув духом, он приосанился и отправился искать
верблюда.
Поиски, однако, оказались тщетными. Агент хорошо помнил фотоочерки о
Байконуре, судя по которым, здешние места прямо-таки изобиловали этими
животными. Но ему никогда не приходило в голову, что все это - один и тот
же экземпляр, специально содержащийся для радостей фото- и кинооператоров.
И тем не менее провидение еще раз выручило его. От древнего аксакала агент
узнал, что верблюда вчера доставили в местную ветлечебницу с несварением
желудка.
Остальное было делом техники и ветеринарии. Дождавшись ночи, агент
выкрал животное и, вылечив его в близлежащем овраге, навьючил верблюда и
двинулся в путь.
Дорога была долгой, но сознание важности миссии заполняло агента
целиком, и он даже не заметил, как достиг цели.
Здесь его ждал новый сюрприз. Никакого Тюратама в указанном районе не
оказалось. Вместо него агент увидел большой город, обнесенный колючей
проволокой. Прямо в степи проволочное ограждение обрывалось проходной, на
которой полоскался выцветший транспарант: "Добро пожаловать в Ленинск!"
Через проходную туда-сюда сновали жители города и иностранные журналисты.
Журналистов пропускали беспрепятственно, местных тщательно обыскивали.
Сюрприз не смутил агента. Он уже понял, что задание будет совсем не
таким легким, как ему казалось вначале. Привязав верблюда к заграждению и
проклиная русско-казахскую географию, он смело вошел в проходную и спросил
стоявшего там солдата в зеленой форме, чем-то неуловимо напоминавшего
японца, где здесь "Буран".
Слово "Буран" произвело волшебное действие - правда, не совсем то,
которого ожидал агент. В мгновение ока он оказался прижатым к стенке, и
десятки рук шарили по его карманам, вытаскивая уникальное снаряжение. От
неожиданности агент потерял осторожность и произнес пару крепких выражений
на родном языке. Грубейшая ошибка, недостойная даже разведчика
развивающейся страны, в этот раз помогла - хватка моментально ослабла,
снаряжение вернулось в карманы, он был причесан, вычищен, поглажен и даже
побрит.
- Извините, пожалуйста! - сказал солдат-японец на чистом английском
языке со слабо уловимым - видимо ирландским - акцентом. - Вы бы сразу
сказали, что иностранец. Сами понимаете, служба. Бдительность должна быть!
- он важно поднял палец. - А "Буран"... - он подробно объяснил, где
находится "Буран", всучил агенту пачку советских газет и пригласил
заходить еще.
- Спасибо, непременно, - ответил агент, наслаждаясь музыкой родного
языка.
Он повернулся и, взвалив рюкзак за спину бодро зашагал в степь.
Когда он скрылся за горизонтом, верблюд, стоявший у проходной,
перекусил веревку, сдул горбы, поднялся на задние ноги и сбросил шкуру.
Отряхнув сверкающую форму, майор Пронин вошел в будку проходной и, кивнув
вскочившему по стойке "смирно" солдату-казаху, взял трубку телефона.
Когда из-за горизонта поднялись могучие циклопические сооружения,
агент сразу понял, что он у цели. Однако, прошло еще немало времени,
прежде, чем он различил внутри ажурных металлических сплетений контуры
ракеты и корабля, а различив, поразился их неописуемой красоте и гармонии.
Сердце агента учащенно забилось: приближался главный этап задания.
У заграждения, охраняемого суровыми солдатами-первогодками, толпились
иностранные корреспонденты. Дальше их, несмотря на все их языки, не
пускали. Агент отошел в сторонку, развернул советские газеты, подаренные
солдатом-японцем, и через четверть часа знал все самые страшные тайны:
дату и время старта, параметры орбиты и даже фамилию главного конструктора
(последняя, впрочем, была ему совершенно ни к чему). Потом, укрывшись в
бункере, и подождав, пока рассеется толпа журналистов, достал из кармана
солдатскую форму. Солдаты оцепления, увидев выходящего из бункера грозного
"деда", вытянулись и завибрировали. Цыкнув на них для острастки, агент
прошел к ракете и стал подниматься по лестнице (лифт не работал) на башню.
Но добраться до корабля ему так и не удалось. Едва он миновал два ажурных
пролета, как башня вздрогнула всем своим многотонным металлическим телом и
быстро поехала в сторону. Проклиная вездесущую автоматику, агент перебежал
на другую башню, выбрав на этот раз неподвижную.
Здесь его ждала новая проблема. Трап был отведен, и между люком
корабля и башней зияла тридцатиметровая пропасть. Агент попробовал было
привести трап в движение, но обнаружил, что тот намертво приварен к башне.
"Оно и понятно - беспилотный полет!" - подумал агент. Тяжело вздохнув, он
поднялся еще выше и полез по единственной ажурной ферме, еще прикрепленной
к ракете. Лезть было трудно, кружилась голова, но вилла на Мексиканском
заливе маячила впереди с такой необыкновенной реальностью, что агент забыл
о страхе. Наконец, он повис на концевой площадке фермы прямо над носом
корабля. Пока он раздумывал, как спуститься вниз, что-то хрустнуло над
ним, и, сжимая в руках обломки фермы, агент полетел вниз.
Любой дилетант неминуемо погиб бы на его месте, но в Лэнгли не зря
ели хлеб. Не поддаваясь панике и слегка скорректировав траекторию падения,
агент финишировал прямо в носовом сопле "Бурана", вылез из него и быстро
спустился на присосках к люку корабля.
Здесь снова возникла проблема. Отмычки крутились, замки щелкали, но
люк, несмотря на все усилия, не открывался. "Заварен", - понял агент и
заглянул в иллюминатор. Из темноты нижней кабины на него взглянули такие
же темно-карие суровые глаза. "Отражение", - подумал агент. "Сам ты
отражение", - подумал майор Пронин и еще крепче прижал люк.
Дело было плохо. До старта оставались считанные минуты, а находиться
снаружи было опасно - его могли заметить при взлете корабля.
1 2 3 4 5
встречали название своего города в газетах, но все, включая постового
милиционера, были уверены, что "Космодром" - это место сбора неформальных
хулиганов в центре города прямо напротив "Пентагона". Делать здесь было
абсолютно нечего. Агент впал было в отчаяние, но, проходя мимо детского
сада, все же прислушался к звонким голосам за оградой. Через пять минут он
знал - то, что он ищет, находится совсем в другом месте с красивым
непонятным названием "Тюратам".
Известие совершенно выбило агента из колеи. Он не был готов к таким
"неожиданностям". Пришлось мобилизовать всю свою волю. Агент вновь
прислушался к детскому саду и быстро выяснил, где находится Тюратам, и как
туда добраться. Воспрянув духом, он приосанился и отправился искать
верблюда.
Поиски, однако, оказались тщетными. Агент хорошо помнил фотоочерки о
Байконуре, судя по которым, здешние места прямо-таки изобиловали этими
животными. Но ему никогда не приходило в голову, что все это - один и тот
же экземпляр, специально содержащийся для радостей фото- и кинооператоров.
И тем не менее провидение еще раз выручило его. От древнего аксакала агент
узнал, что верблюда вчера доставили в местную ветлечебницу с несварением
желудка.
Остальное было делом техники и ветеринарии. Дождавшись ночи, агент
выкрал животное и, вылечив его в близлежащем овраге, навьючил верблюда и
двинулся в путь.
Дорога была долгой, но сознание важности миссии заполняло агента
целиком, и он даже не заметил, как достиг цели.
Здесь его ждал новый сюрприз. Никакого Тюратама в указанном районе не
оказалось. Вместо него агент увидел большой город, обнесенный колючей
проволокой. Прямо в степи проволочное ограждение обрывалось проходной, на
которой полоскался выцветший транспарант: "Добро пожаловать в Ленинск!"
Через проходную туда-сюда сновали жители города и иностранные журналисты.
Журналистов пропускали беспрепятственно, местных тщательно обыскивали.
Сюрприз не смутил агента. Он уже понял, что задание будет совсем не
таким легким, как ему казалось вначале. Привязав верблюда к заграждению и
проклиная русско-казахскую географию, он смело вошел в проходную и спросил
стоявшего там солдата в зеленой форме, чем-то неуловимо напоминавшего
японца, где здесь "Буран".
Слово "Буран" произвело волшебное действие - правда, не совсем то,
которого ожидал агент. В мгновение ока он оказался прижатым к стенке, и
десятки рук шарили по его карманам, вытаскивая уникальное снаряжение. От
неожиданности агент потерял осторожность и произнес пару крепких выражений
на родном языке. Грубейшая ошибка, недостойная даже разведчика
развивающейся страны, в этот раз помогла - хватка моментально ослабла,
снаряжение вернулось в карманы, он был причесан, вычищен, поглажен и даже
побрит.
- Извините, пожалуйста! - сказал солдат-японец на чистом английском
языке со слабо уловимым - видимо ирландским - акцентом. - Вы бы сразу
сказали, что иностранец. Сами понимаете, служба. Бдительность должна быть!
- он важно поднял палец. - А "Буран"... - он подробно объяснил, где
находится "Буран", всучил агенту пачку советских газет и пригласил
заходить еще.
- Спасибо, непременно, - ответил агент, наслаждаясь музыкой родного
языка.
Он повернулся и, взвалив рюкзак за спину бодро зашагал в степь.
Когда он скрылся за горизонтом, верблюд, стоявший у проходной,
перекусил веревку, сдул горбы, поднялся на задние ноги и сбросил шкуру.
Отряхнув сверкающую форму, майор Пронин вошел в будку проходной и, кивнув
вскочившему по стойке "смирно" солдату-казаху, взял трубку телефона.
Когда из-за горизонта поднялись могучие циклопические сооружения,
агент сразу понял, что он у цели. Однако, прошло еще немало времени,
прежде, чем он различил внутри ажурных металлических сплетений контуры
ракеты и корабля, а различив, поразился их неописуемой красоте и гармонии.
Сердце агента учащенно забилось: приближался главный этап задания.
У заграждения, охраняемого суровыми солдатами-первогодками, толпились
иностранные корреспонденты. Дальше их, несмотря на все их языки, не
пускали. Агент отошел в сторонку, развернул советские газеты, подаренные
солдатом-японцем, и через четверть часа знал все самые страшные тайны:
дату и время старта, параметры орбиты и даже фамилию главного конструктора
(последняя, впрочем, была ему совершенно ни к чему). Потом, укрывшись в
бункере, и подождав, пока рассеется толпа журналистов, достал из кармана
солдатскую форму. Солдаты оцепления, увидев выходящего из бункера грозного
"деда", вытянулись и завибрировали. Цыкнув на них для острастки, агент
прошел к ракете и стал подниматься по лестнице (лифт не работал) на башню.
Но добраться до корабля ему так и не удалось. Едва он миновал два ажурных
пролета, как башня вздрогнула всем своим многотонным металлическим телом и
быстро поехала в сторону. Проклиная вездесущую автоматику, агент перебежал
на другую башню, выбрав на этот раз неподвижную.
Здесь его ждала новая проблема. Трап был отведен, и между люком
корабля и башней зияла тридцатиметровая пропасть. Агент попробовал было
привести трап в движение, но обнаружил, что тот намертво приварен к башне.
"Оно и понятно - беспилотный полет!" - подумал агент. Тяжело вздохнув, он
поднялся еще выше и полез по единственной ажурной ферме, еще прикрепленной
к ракете. Лезть было трудно, кружилась голова, но вилла на Мексиканском
заливе маячила впереди с такой необыкновенной реальностью, что агент забыл
о страхе. Наконец, он повис на концевой площадке фермы прямо над носом
корабля. Пока он раздумывал, как спуститься вниз, что-то хрустнуло над
ним, и, сжимая в руках обломки фермы, агент полетел вниз.
Любой дилетант неминуемо погиб бы на его месте, но в Лэнгли не зря
ели хлеб. Не поддаваясь панике и слегка скорректировав траекторию падения,
агент финишировал прямо в носовом сопле "Бурана", вылез из него и быстро
спустился на присосках к люку корабля.
Здесь снова возникла проблема. Отмычки крутились, замки щелкали, но
люк, несмотря на все усилия, не открывался. "Заварен", - понял агент и
заглянул в иллюминатор. Из темноты нижней кабины на него взглянули такие
же темно-карие суровые глаза. "Отражение", - подумал агент. "Сам ты
отражение", - подумал майор Пронин и еще крепче прижал люк.
Дело было плохо. До старта оставались считанные минуты, а находиться
снаружи было опасно - его могли заметить при взлете корабля.
1 2 3 4 5