Я машинально смотрел за двигающимися бусинами, когда вдруг в голову пришла интересная мысль.
– Андрюха, а ведь мы можем попробовать свалить отсюда, – пихнул я приятеля в бок.
Он удивленно посмотрел на меня. Я достал из носка свой полиинструментальный ножик.
– Да ну, брось, Леха – Голливуд какой-то! – взвился Андрюха. – Придумал тоже ерунду – как ты собираешься вскрыть дверь камеры своим ножичком? Я не спорю – хороший инструмент, но, – он многозначительно нахмурил брови, – не меч же это джедаев – сталь не прорежет! А замочная скважина снаружи!
Я уныло опустил голову. Подрывник, конечно, был прав на все сто – вскрыть замок камеры изнутри даже с помощью моего чудо-ножа, дальновидно припрятанного мной перед самым арестом, было делом малореальным. Выходит, сидеть нам тут до тех пор, пока гэбэшники не примут решение – что с нами делать. А поскольку вряд ли мы можем представлять для них какой-то особенный интерес, то скорее всего шлепнут они двух балбесов за милую душу – на свою беду мы прикоснулись к некоторым тайнам города, и отпускать нас было бы для представителей МГБ сущей глупостью.
– Тогда так… – я прикрыл глаза, пытаясь представить себе дальнейшие действия, – я попрошусь на допрос… Это даст нам шанс, которого, по-видимому, больше не будет!
– И что дальше? Ты что, с ножичком на гэбэшника кинешься? – с издевкой спросил меня Подрывник.
– Да, – просто ответил ему я.
– Совсем плохой? – растерялся Андрюха. – Леха, тебя по голове сильно ударили?
Он говорил еще что-то, но это было уже не важно – для меня было ясно с какой-то пугающей ясностью то, что я возьму в руки нож и убью следователя. Это было для меня настолько очевидно и понятно, что оставалось лишь удивляться – почему я сам не додумался до столь простого решения?
С жалостью взглянув на несущего какую-то ахинею приятеля, я твердо сказал:
– Хватит! Поговорили – и будет – надо дело делать! – Я небрежно отстранил Андрея и подошел к двери камеры, поймав на ходу странный взгляд Феклистова – жесткий, прицельный и одновременно оценивающий. – Эй, часовой! – заорал я. стуча по железу. – Открывай давай – на допрос хочу!
– Опомнись, Лешка! – завопил Андрюха, хватая меня сзади за локоть. – Убьют же тебя, дурака!
Я, не оборачиваясь, оттолкнулся от двери и ударил его затылком в лицо. Подрывник вскрикнул – хватка на руке исчезла.
– Что ты делаешь? – с трудом проговорил Андрей – видимо я разбил ему губы.
Крутанулся «волчок» глазка, пару секунд меня рассматривали, а затем загремели открывающиеся замки.
С решимостью отчаяния я перешагнул порог. Решение напасть на следователя (и, скорее всего, убить его, а затем и несколько охранников) далось Мне очень нелегко. За дверью меня ждал незнакомый сержант весьма болезненного вида. Кашляя, он приказал мне повернуться лицом к стене и принялся закрывать камеру. Я разглядывал трещинки на штукатурке, сцепив руки за спиной, и напряженно обдумывал ситуацию. Тугая пружина, что свернулась где-то внутри меня и, потихоньку разжимаясь, подталкивала к решительным действиям, за порогом внезапно начала исчезать. Я с ужасом понял, что еще немного, и от моей уверенности в предстоящем мне «деле» ничего не останется. «Соберись, размазня! – начал внушать я себе. – Сдохнете ведь оба в этом проклятом Городе, и даже могилки не останется… Там Андрюха ждет, рассчитывает на твою помощь, а ты нюни распустил!.. Ага, ждет – наверное, кровью захлебывается после твоего удара!» Стоп – отбросили негатив – Подрывник поймет, должен понять – я сделал это ради нас обоих, нельзя сидеть и ждать, пока тебе в затылок выпустят пару «горячих приветов» от ГБ!
– Да не толкайся, иду я, иду! – Эта реплика относилась к конвоиру, что пребольно толкнул меня меж лопаток, заставляя пошевеливаться. Так, на чем я остановился? Ах да, собраться! Черт, ну нету у меня сил собираться, нету!!! – Я готов был клясть себя последними словами за малодушие, но разве это помогло бы? Странная апатия навалилась свинцовым грузом мне на плечи, ноги ослабели, и я едва успел опереться на стену, чтобы не рухнуть на грязный пол. «Нет, Леха, так не годится – через не могу, но сделаешь!» Сержант, вопреки моим ожиданиям не подгонял меня, а спокойно стоял позади, заходясь иногда в приступе кашля.
Уже из последних сил, каким то отчаянным усилием я все-таки заставил себя распрямиться и сделать первый шаг. Сержант провел меня мимо дежурки и легонько подтолкнул в направлении лестницы. Мы поднялись на второй этаж, прошлись по короткому коридорчику и уткнулись в большую двустворчатую дверь, обитую натуральной кожей.
Синеликий полковник, кивком головы отпустив конвоира, несколько минут в упор рассматривал меня, по-птичьи моргая глазами. То ли со зрением у него проблема, то ли… Я поймал себя на том, что начинаю относиться к нему как к человеку. А нужно видеть только цель или заграждение, которое необходимо убрать на пути к свободе!
Осмотр затягивался, и я уже начал волноваться – чтобы осуществить свой план, мне нужно незаметно достать и открыть нож, а стоя столбом посреди кабинета, я изначально лишен фактора неожиданности. Наконец полковник отвел взгляд и поерзал в кресле, устраиваясь поудобней.
– Садитесь! – своим «фирменным» скрипучим голоском приказал полкан. Подбородком он показал на стоящий наискосок от стола массивный деревянный табурет. Я взгромоздился, по-другому не скажешь – комфортабельной эта мебель не была. Табурет был, скорее всего, специально сконструирован для максимального неудобства вставания. Высота не позволяла поставить ноги на пол – резко не бросишься, а слишком маленькое сиденье мешало оттолкнуться руками при соскакивании.
Ладно, значит, нужно будет придумать способ подойти, замотивировав сей поступок, поближе к столу! Желательно на расстояние удара! Хотя, чуяло мое сердце, – следователь мне такого не позволит!
Положив на зеленое сукно стола листок бумаги, полковник, к моему немалому удивлению, придвинул чернильницу и достал перо. К счастью, перо оказалось не гусиным, а металлическим.
– Имя, фамилия, отчество, год и место рождения, род занятий!
До чего же скрипучий голос! Он, наверное, у своего доисторического пера научился! Ну, хорошо, допрос, так допрос! Я назвался.
– Что делали на территории нашего Города? – продолжил полковник, дотошно записав мои показания.
Ответить я не успел – полковник вдруг выронил перо и, хрипя, откинулся в кресле. Что это с ним? Неужели приступ? Так это для меня самый подходящий случай!
Я неловко слез с табуретки и на секунду задумался, что же мне делать? Просто уйти или добить полковника? Кровожадность победила и я, достав нож, медленно пошел вокруг стола к своей жертве. А полковник неожиданно перестал хрипеть и ерзать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
– Андрюха, а ведь мы можем попробовать свалить отсюда, – пихнул я приятеля в бок.
Он удивленно посмотрел на меня. Я достал из носка свой полиинструментальный ножик.
– Да ну, брось, Леха – Голливуд какой-то! – взвился Андрюха. – Придумал тоже ерунду – как ты собираешься вскрыть дверь камеры своим ножичком? Я не спорю – хороший инструмент, но, – он многозначительно нахмурил брови, – не меч же это джедаев – сталь не прорежет! А замочная скважина снаружи!
Я уныло опустил голову. Подрывник, конечно, был прав на все сто – вскрыть замок камеры изнутри даже с помощью моего чудо-ножа, дальновидно припрятанного мной перед самым арестом, было делом малореальным. Выходит, сидеть нам тут до тех пор, пока гэбэшники не примут решение – что с нами делать. А поскольку вряд ли мы можем представлять для них какой-то особенный интерес, то скорее всего шлепнут они двух балбесов за милую душу – на свою беду мы прикоснулись к некоторым тайнам города, и отпускать нас было бы для представителей МГБ сущей глупостью.
– Тогда так… – я прикрыл глаза, пытаясь представить себе дальнейшие действия, – я попрошусь на допрос… Это даст нам шанс, которого, по-видимому, больше не будет!
– И что дальше? Ты что, с ножичком на гэбэшника кинешься? – с издевкой спросил меня Подрывник.
– Да, – просто ответил ему я.
– Совсем плохой? – растерялся Андрюха. – Леха, тебя по голове сильно ударили?
Он говорил еще что-то, но это было уже не важно – для меня было ясно с какой-то пугающей ясностью то, что я возьму в руки нож и убью следователя. Это было для меня настолько очевидно и понятно, что оставалось лишь удивляться – почему я сам не додумался до столь простого решения?
С жалостью взглянув на несущего какую-то ахинею приятеля, я твердо сказал:
– Хватит! Поговорили – и будет – надо дело делать! – Я небрежно отстранил Андрея и подошел к двери камеры, поймав на ходу странный взгляд Феклистова – жесткий, прицельный и одновременно оценивающий. – Эй, часовой! – заорал я. стуча по железу. – Открывай давай – на допрос хочу!
– Опомнись, Лешка! – завопил Андрюха, хватая меня сзади за локоть. – Убьют же тебя, дурака!
Я, не оборачиваясь, оттолкнулся от двери и ударил его затылком в лицо. Подрывник вскрикнул – хватка на руке исчезла.
– Что ты делаешь? – с трудом проговорил Андрей – видимо я разбил ему губы.
Крутанулся «волчок» глазка, пару секунд меня рассматривали, а затем загремели открывающиеся замки.
С решимостью отчаяния я перешагнул порог. Решение напасть на следователя (и, скорее всего, убить его, а затем и несколько охранников) далось Мне очень нелегко. За дверью меня ждал незнакомый сержант весьма болезненного вида. Кашляя, он приказал мне повернуться лицом к стене и принялся закрывать камеру. Я разглядывал трещинки на штукатурке, сцепив руки за спиной, и напряженно обдумывал ситуацию. Тугая пружина, что свернулась где-то внутри меня и, потихоньку разжимаясь, подталкивала к решительным действиям, за порогом внезапно начала исчезать. Я с ужасом понял, что еще немного, и от моей уверенности в предстоящем мне «деле» ничего не останется. «Соберись, размазня! – начал внушать я себе. – Сдохнете ведь оба в этом проклятом Городе, и даже могилки не останется… Там Андрюха ждет, рассчитывает на твою помощь, а ты нюни распустил!.. Ага, ждет – наверное, кровью захлебывается после твоего удара!» Стоп – отбросили негатив – Подрывник поймет, должен понять – я сделал это ради нас обоих, нельзя сидеть и ждать, пока тебе в затылок выпустят пару «горячих приветов» от ГБ!
– Да не толкайся, иду я, иду! – Эта реплика относилась к конвоиру, что пребольно толкнул меня меж лопаток, заставляя пошевеливаться. Так, на чем я остановился? Ах да, собраться! Черт, ну нету у меня сил собираться, нету!!! – Я готов был клясть себя последними словами за малодушие, но разве это помогло бы? Странная апатия навалилась свинцовым грузом мне на плечи, ноги ослабели, и я едва успел опереться на стену, чтобы не рухнуть на грязный пол. «Нет, Леха, так не годится – через не могу, но сделаешь!» Сержант, вопреки моим ожиданиям не подгонял меня, а спокойно стоял позади, заходясь иногда в приступе кашля.
Уже из последних сил, каким то отчаянным усилием я все-таки заставил себя распрямиться и сделать первый шаг. Сержант провел меня мимо дежурки и легонько подтолкнул в направлении лестницы. Мы поднялись на второй этаж, прошлись по короткому коридорчику и уткнулись в большую двустворчатую дверь, обитую натуральной кожей.
Синеликий полковник, кивком головы отпустив конвоира, несколько минут в упор рассматривал меня, по-птичьи моргая глазами. То ли со зрением у него проблема, то ли… Я поймал себя на том, что начинаю относиться к нему как к человеку. А нужно видеть только цель или заграждение, которое необходимо убрать на пути к свободе!
Осмотр затягивался, и я уже начал волноваться – чтобы осуществить свой план, мне нужно незаметно достать и открыть нож, а стоя столбом посреди кабинета, я изначально лишен фактора неожиданности. Наконец полковник отвел взгляд и поерзал в кресле, устраиваясь поудобней.
– Садитесь! – своим «фирменным» скрипучим голоском приказал полкан. Подбородком он показал на стоящий наискосок от стола массивный деревянный табурет. Я взгромоздился, по-другому не скажешь – комфортабельной эта мебель не была. Табурет был, скорее всего, специально сконструирован для максимального неудобства вставания. Высота не позволяла поставить ноги на пол – резко не бросишься, а слишком маленькое сиденье мешало оттолкнуться руками при соскакивании.
Ладно, значит, нужно будет придумать способ подойти, замотивировав сей поступок, поближе к столу! Желательно на расстояние удара! Хотя, чуяло мое сердце, – следователь мне такого не позволит!
Положив на зеленое сукно стола листок бумаги, полковник, к моему немалому удивлению, придвинул чернильницу и достал перо. К счастью, перо оказалось не гусиным, а металлическим.
– Имя, фамилия, отчество, год и место рождения, род занятий!
До чего же скрипучий голос! Он, наверное, у своего доисторического пера научился! Ну, хорошо, допрос, так допрос! Я назвался.
– Что делали на территории нашего Города? – продолжил полковник, дотошно записав мои показания.
Ответить я не успел – полковник вдруг выронил перо и, хрипя, откинулся в кресле. Что это с ним? Неужели приступ? Так это для меня самый подходящий случай!
Я неловко слез с табуретки и на секунду задумался, что же мне делать? Просто уйти или добить полковника? Кровожадность победила и я, достав нож, медленно пошел вокруг стола к своей жертве. А полковник неожиданно перестал хрипеть и ерзать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81