– наморщив лоб, глуповато переспросил придурковатый Джонс.
– А ты как думаешь? Сначала парня перемололо при ударе и взрыве, затем, пока горело топливо, превратило в барбекю. А бронированная коробка сохранила все, что осталось, для его родственников. Отсюда мораль: заткнись, Пит! Впрочем, можешь сходить вниз и самостоятельно насладиться зрелищем. И порыгать заодно.
– Сэр! – оседлавший наивысшую точку, здоровенный валун на самом гребне, Майстерс, второй снайпер группы, призывно махал рукой. – Тут кое-что… интересное…
– Потом, Стив, – капитан снова обернулся к радисту, однако сбить с толку Стива Майстерса оказалось не так-то просто:
– Капитан, вам КРАЙНЕ НЕОБХОДИМО увидеть ЭТО!..
Уатт чуть раздраженно пожал плечами, хлопнул радиста по плечу – «продолжай, мол» – и легко, будто и не бродил наравне со всеми целый день по горам, взбежал на гребень. Примостился рядом со снайпером и взглянул, прикрываясь от солнца сложенной козырьком ладонью, в указанном направлении. Хмыкнув, поднес к глазам бинокль, долго смотрел:
– Ну и что это по-твоему такое, Стив?
Впереди и ниже, примерно в тысяче футов от них, по центру продолговатого кратера, лежало наполовину зарывшееся в каменистый грунт нечто длиной в полтора человеческих роста. Навскидку это нечто напоминало сброшенный за ненадобностью авиационный топливный бак, покрытый ртутно-серебристой, почти зеркальной краской, но только навскидку. Капитан весьма слабо представлял себе, из какого материала нужно сделать подобный бак, чтобы при падении он не просто воткнулся в камень, а еще и пропахал за собой длиннющую борозду! На неразорвавшийся боеприпас, упавший с внешней подвески разбившегося «бородавочника», штуковина тоже походила слабо – из тех же соображений.
– …сначала думал, что самолет сбросил, – сморгнув, капитан вернулся в реальный мир, с секундной задержкой догадавшись, что снайпер отвечает на им же самим заданный вопрос, – а потом понял, что не может быть.
– Почему?
– А вы сами посмотрите, – Майстерс протянул командиру снайперский сорокакратный монокуляр. – Бинокль штука хорошая, но у меня-то сороковка! На стенки воронки смотрите, – подсказал подчиненный, – видите?
– Вижу, – тихонько пробормотал капитан Уатт, только сейчас начиная что-то по-настоящему понимать. Склоны образовавшегося при падении «штуковины» кратера-воронки отчетливо отблескивали на солнце слоем спекшегося, остекленевшего камня. Почва вокруг тоже покрылась заметной даже с такого расстояния коркой. И это касалось уже не материала неизвестно откуда взявшейся серебристой сигары, а скорости, с которой она врезалась в землю.
– Позови Ласински с О'Нилом, мы спустимся вниз, посмотрим на эту блестящую радость поближе. Сам сиди здесь, приглядывай за нами, – капитан многозначительно крутанул головой.
– Да, Этрекса тоже давай сюда, вместе с рацией, естественно. И пусть спутниковый «зонтик» прихватит. Похоже, мне придется сказать кое-кому пару слов. Ну все, бегом, остроглазый, в темпе, в темпе! «Трубу» оставь, я пока посижу за тебя, понаблюдаю…
…Пожалуй, единственным, кто мог бы хоть что-то рассказать о том, откуда взялась странная находка, был маленький афганский мальчик Али Назраи. Однако делать этого он бы, конечно, не стал. Во-первых, потому, что именно в эту минуту мальчишка бежал в сторону ближайшего населенного пункта, спеша рассказать, что произошло с небольшим караваном беженцев.
А во-вторых… во-вторых, этот смуглый паренек, в глазах которого всего пару часов назад поселилась совершенно недетскаяболь, скорее дал бы отрубить себе руку, словно базарному воришке, чем ответил хоть на один вопрос пришедших в его страну ненавистных убийц-кафиров…
Глава 5
…Не признать по манере говорить истинную ведьму мог только полный кретин. Иван таковым, к счастью (или несчастью), не был, и потому с интересом обернулся посмотреть, как пухленькая старушка в цветастом платке «окучивает» дежурного терапевта Галину Иосифовну.
– Доченька, ты уж мне таблеточки какие-нибудь пропиши. Ведь плохо мне, вся измучилась, сил уж никаких нет! Является по ночам, проклятущий, и спать не дает! – бабулька даже всхлипнула от избытка чувств.
Галина Иосифовна, листая на ходу карточку болезни, не обращала на семенящую то слева, то справа от нее старушку никакого внимания. На лице молодой докторши была написана неприкрытая скука и полная апатия. А что вы хотите: суточное дежурство в муниципальной (читай, бесплатной!) поликлинике – это не шутка!
Врач подошла к регистратуре и, наклонившись к окошку, вяло сказала:
– Настюша, положи, пожалуйста, эту карту на место и поищи мне на фамилию Бурмистрова… Да, Бурмистрова, адрес: Вешняковская, пять-четыре.
Бабулька побагровела.
– Ты что ж это?! Почему лечить меня не хочешь?!! Куды карточку мою сдаешь?! Я к главврачу сейчас пойду жаловаться! Плохо мне, болею я!!!
– Грешила много, вот и болеешь, – равнодушно бросила терапевт, рассеянно наблюдая через стекло стойки, как молоденькая медсестра торопливо перебирает расставленные на полках карточки пациентов.
Старушка, готовившаяся выдать новую порцию ругани, застыла на месте с разинутым ртом. Люди, что стояли в очереди к окошку, замерли от неожиданности. В коридоре мгновенно наступила тишина – какие-то звуки доносились только с улицы и лестниц, ведущих на верхние этажи. Медсестра выронила из рук карточки и округлившимися глазами смотрена на Галину Иосифовну.
Вакулов не выдержал и засмеялся, нарушая тяжелое молчание: вид остолбеневшей ведьмы, в буквальном смысле слова срезанной меткими словами, весьма его позабавил. Оцепенение, владевшее до этого людьми, исчезло – послышались еще чьи-то неуверенные смешки, шушуканье. Сестричка торопливо подобрала рассыпанные документы и снова вернулась к своим поискам.
Галина Иосифовна получила необходимые бумаги и спокойно удалилась. Бабка, судорожно хватая ртом воздух, проводила ее выпученными, белыми от злости глазами. Очухалась она только минут эдак через пять и сразу же истошно взвыла противным, визгливым голосом:
– Ах ты ж гадина! Да я тебя в порошок сотру! Ишь, моду взяли – над больными людьми издеваться! Ну щас ты у меня заплачешь! Я тебе щас такоеустрою! – старуха торопливо полезла в свою сумку и лихорадочно принялась там что-то искать. Люди снова замерли – ситуация поворачивалась таким образом, что произойти сейчас могло все что угодно.
– А вот это уже перебор, мамаша! – твердо сказал Иван, подходя к ведьме и жестко беря ее за предплечье. – Ты разве не в курсе, что по четырнадцатому пункту Резолюции все муниципальные учреждения объявлены зонами, где запрещены любые формы волшебства, колдовства или иного чародейства? А что я тебя прямо здесь без всякого суда и следствия имею право упокоитьза нарушение этого пункта?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
– А ты как думаешь? Сначала парня перемололо при ударе и взрыве, затем, пока горело топливо, превратило в барбекю. А бронированная коробка сохранила все, что осталось, для его родственников. Отсюда мораль: заткнись, Пит! Впрочем, можешь сходить вниз и самостоятельно насладиться зрелищем. И порыгать заодно.
– Сэр! – оседлавший наивысшую точку, здоровенный валун на самом гребне, Майстерс, второй снайпер группы, призывно махал рукой. – Тут кое-что… интересное…
– Потом, Стив, – капитан снова обернулся к радисту, однако сбить с толку Стива Майстерса оказалось не так-то просто:
– Капитан, вам КРАЙНЕ НЕОБХОДИМО увидеть ЭТО!..
Уатт чуть раздраженно пожал плечами, хлопнул радиста по плечу – «продолжай, мол» – и легко, будто и не бродил наравне со всеми целый день по горам, взбежал на гребень. Примостился рядом со снайпером и взглянул, прикрываясь от солнца сложенной козырьком ладонью, в указанном направлении. Хмыкнув, поднес к глазам бинокль, долго смотрел:
– Ну и что это по-твоему такое, Стив?
Впереди и ниже, примерно в тысяче футов от них, по центру продолговатого кратера, лежало наполовину зарывшееся в каменистый грунт нечто длиной в полтора человеческих роста. Навскидку это нечто напоминало сброшенный за ненадобностью авиационный топливный бак, покрытый ртутно-серебристой, почти зеркальной краской, но только навскидку. Капитан весьма слабо представлял себе, из какого материала нужно сделать подобный бак, чтобы при падении он не просто воткнулся в камень, а еще и пропахал за собой длиннющую борозду! На неразорвавшийся боеприпас, упавший с внешней подвески разбившегося «бородавочника», штуковина тоже походила слабо – из тех же соображений.
– …сначала думал, что самолет сбросил, – сморгнув, капитан вернулся в реальный мир, с секундной задержкой догадавшись, что снайпер отвечает на им же самим заданный вопрос, – а потом понял, что не может быть.
– Почему?
– А вы сами посмотрите, – Майстерс протянул командиру снайперский сорокакратный монокуляр. – Бинокль штука хорошая, но у меня-то сороковка! На стенки воронки смотрите, – подсказал подчиненный, – видите?
– Вижу, – тихонько пробормотал капитан Уатт, только сейчас начиная что-то по-настоящему понимать. Склоны образовавшегося при падении «штуковины» кратера-воронки отчетливо отблескивали на солнце слоем спекшегося, остекленевшего камня. Почва вокруг тоже покрылась заметной даже с такого расстояния коркой. И это касалось уже не материала неизвестно откуда взявшейся серебристой сигары, а скорости, с которой она врезалась в землю.
– Позови Ласински с О'Нилом, мы спустимся вниз, посмотрим на эту блестящую радость поближе. Сам сиди здесь, приглядывай за нами, – капитан многозначительно крутанул головой.
– Да, Этрекса тоже давай сюда, вместе с рацией, естественно. И пусть спутниковый «зонтик» прихватит. Похоже, мне придется сказать кое-кому пару слов. Ну все, бегом, остроглазый, в темпе, в темпе! «Трубу» оставь, я пока посижу за тебя, понаблюдаю…
…Пожалуй, единственным, кто мог бы хоть что-то рассказать о том, откуда взялась странная находка, был маленький афганский мальчик Али Назраи. Однако делать этого он бы, конечно, не стал. Во-первых, потому, что именно в эту минуту мальчишка бежал в сторону ближайшего населенного пункта, спеша рассказать, что произошло с небольшим караваном беженцев.
А во-вторых… во-вторых, этот смуглый паренек, в глазах которого всего пару часов назад поселилась совершенно недетскаяболь, скорее дал бы отрубить себе руку, словно базарному воришке, чем ответил хоть на один вопрос пришедших в его страну ненавистных убийц-кафиров…
Глава 5
…Не признать по манере говорить истинную ведьму мог только полный кретин. Иван таковым, к счастью (или несчастью), не был, и потому с интересом обернулся посмотреть, как пухленькая старушка в цветастом платке «окучивает» дежурного терапевта Галину Иосифовну.
– Доченька, ты уж мне таблеточки какие-нибудь пропиши. Ведь плохо мне, вся измучилась, сил уж никаких нет! Является по ночам, проклятущий, и спать не дает! – бабулька даже всхлипнула от избытка чувств.
Галина Иосифовна, листая на ходу карточку болезни, не обращала на семенящую то слева, то справа от нее старушку никакого внимания. На лице молодой докторши была написана неприкрытая скука и полная апатия. А что вы хотите: суточное дежурство в муниципальной (читай, бесплатной!) поликлинике – это не шутка!
Врач подошла к регистратуре и, наклонившись к окошку, вяло сказала:
– Настюша, положи, пожалуйста, эту карту на место и поищи мне на фамилию Бурмистрова… Да, Бурмистрова, адрес: Вешняковская, пять-четыре.
Бабулька побагровела.
– Ты что ж это?! Почему лечить меня не хочешь?!! Куды карточку мою сдаешь?! Я к главврачу сейчас пойду жаловаться! Плохо мне, болею я!!!
– Грешила много, вот и болеешь, – равнодушно бросила терапевт, рассеянно наблюдая через стекло стойки, как молоденькая медсестра торопливо перебирает расставленные на полках карточки пациентов.
Старушка, готовившаяся выдать новую порцию ругани, застыла на месте с разинутым ртом. Люди, что стояли в очереди к окошку, замерли от неожиданности. В коридоре мгновенно наступила тишина – какие-то звуки доносились только с улицы и лестниц, ведущих на верхние этажи. Медсестра выронила из рук карточки и округлившимися глазами смотрена на Галину Иосифовну.
Вакулов не выдержал и засмеялся, нарушая тяжелое молчание: вид остолбеневшей ведьмы, в буквальном смысле слова срезанной меткими словами, весьма его позабавил. Оцепенение, владевшее до этого людьми, исчезло – послышались еще чьи-то неуверенные смешки, шушуканье. Сестричка торопливо подобрала рассыпанные документы и снова вернулась к своим поискам.
Галина Иосифовна получила необходимые бумаги и спокойно удалилась. Бабка, судорожно хватая ртом воздух, проводила ее выпученными, белыми от злости глазами. Очухалась она только минут эдак через пять и сразу же истошно взвыла противным, визгливым голосом:
– Ах ты ж гадина! Да я тебя в порошок сотру! Ишь, моду взяли – над больными людьми издеваться! Ну щас ты у меня заплачешь! Я тебе щас такоеустрою! – старуха торопливо полезла в свою сумку и лихорадочно принялась там что-то искать. Люди снова замерли – ситуация поворачивалась таким образом, что произойти сейчас могло все что угодно.
– А вот это уже перебор, мамаша! – твердо сказал Иван, подходя к ведьме и жестко беря ее за предплечье. – Ты разве не в курсе, что по четырнадцатому пункту Резолюции все муниципальные учреждения объявлены зонами, где запрещены любые формы волшебства, колдовства или иного чародейства? А что я тебя прямо здесь без всякого суда и следствия имею право упокоитьза нарушение этого пункта?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82