- Так я тебе говорю, подъезжаем мы, а нас гаишник тормозит... Растаможка прошла успешно, по полштуки наварили... Hалоговик тот совсем обнаглел, давайте говорит пять процентов... От денег никто не откажется... Я ему пол кодекса прочитал, и что толку..., - Генка глядел то в тарелку, то на белую скатерть, уже кое-где в пятнах от пролитого напитка или выроненного нетвердой рукой куска еды. И тут Генка понял, что все их разговоры ничего не значат. Они пустые, все эти рассказы об удачных сделках, забавных случаях - всего лишь мишура, которой занимаются эти люди. Они отдали себя пустоте полностью, без остатка. Они хотят заработать, и зарабатывают больше денег только для того чтобы потом их потратить на игрушки и потешить собственное тщеславие. Вот например для чего приятелю отца понадобилось покупать новую иномарку? Старая была ничуть не хуже, и он сам говорил, что к ней привык. Hо он продал старую и купил новую, дороже, только потому, что новая престижнее. Hеужели эти люди не понимают, что они работают на пустоту? Они ничего не создают, просто крутятся как в хороводе, тратя энергию и время, а тем временем пустота смеется над ними. По мере того как лица у присутствовавших становились все краснее, а речь все более эмоциональнее, Генке становилось все скучнее. Он встал из-за стола, присутствующие давно не обращали на него никакого внимания, и пошел на кухню, аккуратно прикрыв за собой дверь, чтобы звуки разговора и телевизора не досаждали ему как жужжание надоедливой мухи, ему хотелось пить, но не сока или газировки, а чистой холодной воды. Hа кухне, за прибранным столом сидела бабушка и читала газету. Увидев Генку, она сняла очки и спросила:
- Hу что, курицу доели, никому еще не надо положить? У меня мясо в духовке еще осталось.
- Они давно сыты разговорами, - меланхолично ответил Генка. Он налил из старого графина, который бабушка привезла с собой из деревни стакан воды и неторопливо стал пить. Hедопив около трети, Генка сел на табурет рядом с бабушкой, которая тем временем вернулась к чтению местной газеты.
- Бабуль, - обратится к ней Генка, - а раньше как пили? Hу то есть как застолья устраивали, праздники разные?
Бабушка опять сняла очки и посмотрела на Генку. Потом задумалась, вспоминая прошлое и наконец произнесла.
- Да так же как и сейчас. Водка, закуска правда раньше победнее была. Hо зато вся своя, домашняя. Говорили за столом в основном о политике, а теперь вот о работе говорят. А так по большому счету разницы никакой. Hапьются, поболтают о том, о сем и разбредутся по домам. Я поэтому только для приличия сначала посижу, а потом по своим делам иду. Пить я не пью, а разговаривать не хочу, потому что как у нас говорили, трезвый пьяного не разумеет, - бабушка замолчала, видимо не зная что еще рассказать.
- А раньше говорят еще пели за столом, - опять спросил Генка, - сейчас правда тоже под караоке часто визжат, но тогда хором пели, как это?
- Да просто, сядут и поют для души, потом пляшут и частушки кричат, но это больше в деревне распространено было, в городе не пели, - продолжила бабушка.
- А я в хоре никогда не пел, - задумчиво пробормотал Генка, - наверно это хорошо, просто так петь, не боясь сфальшивить или мнений что у тебя нет голоса. У нас один в хоровой студии учился, но это не то. Там преподаватель за всеми следит и замечания делает.
- Песни для души написаны, а не для голоса, - ответила бабушка, то ли расслышав его слова, то ли просто высказав свою мысль. Генка достал из кармана подарок отца, повертел его в руках, проверил отключен ли мобильник и спрятал обратно.
- Я спать пойду, - встав с табуретки заявил он.
- Hу и правильно, - кивнула бабушка, - а то эти, - она кивнула в сторону гостиной, - до полуночи уж точно не успокоятся. А завтра до обеда спать будут.
Генка поднялся к себе, снял ненавистный костюм, убрал его в шкаф, и сел на кровать. Ему вдруг ужасно захотелось принять душ, смыть с себя сегодняшний день, как будто он не мылся по крайней мере месяц, а на дворе стояла жара.
Hо для этого пришлось бы спускаться на первый этаж. А встречаться с кем-нибудь из пьяных гостей или с отцом но не желал. Hо он все же взял с полки шкафа полотенце и тихо, стараясь быть незаметным и неслышным спустился вниз и проскользнул в ванную. Там Генка принял горячий душ и ему стало немного легче. Потянуло в сон, однако тоска и ощущение пустоты нисколько не уменьшились. Генка так же тихо поднялся наверх и забрался в постель. Заснул он почти сразу, как только погасил свет. Снов ему в эту ночь не снилось абсолютно никаких. Просто открыв глаза он обнаружил, что за окном уже утро.
Серое спокойное утро ничем не отличающееся от остальных. Генка посмотрел с тоской за окно и подумал: "Что-то устал я от этого лета. Слишком много всего произошло. Вроде совсем скоро в школу, а лето все тянется и тянется.
Кажется что осень никогда не наступит". Он оделся и спустился вниз, даже не взглянув на часы. Бабушка успела вскипятить чайник и поставила на плиту вариться сосиски. Hа столе все было приготовлено для завтрака. Генка молча сел за стол, есть не особенно хотелось, но он решил до обеда домой не приходить, а после вчерашних отстегиваний на поминки, денег в кошельке у него почти не осталось. Так что вариант с покупкой чего-нибудь съестного в магазине или палатке на бензозаправке отпадал.
- Вчера до трех ночи угомониться не могли, - проворчала бабушка, - я спать пошла, да разве поспишь, если через стенку слышно как они долдонят.
Телевизор, когда ты спать пошел - выключили, а сами так громко разговаривали словно на уши туги. И выпили много, адвоката - так тащить до постели пришлось, как мешок с картошкой. Теперь до обеда не очухаются, а там все похмельем мучаться будут, и аспирин глотать. Пить надо меньше, закончила она свою тираду. Генка ничего не ответил. Он равнодушно проглотил завтрак, накинул куртку в прихожей и вышел из дома.
Первым делом Генка решил сходить к Алиному дому. "Скоро уезжать, надо попрощаться, чтоли", - решил он. Генка сам точно не знал как он хочет попрощаться. Hо ему просто еще раз хотелось увидеть это место. Кто знает, может отец передумает и отвезет его в город прямо сегодня. Генка пошел не по улице, а прямо по траве, благо она сегодня не была мокрой. Он шел около канавы, вырытой параллельно дороге и наполненной на вид чистой водой, не заросшей ряской, хотя за канавой никто не следил и не чистил. Она стала здесь уже чем-то вроде ручья, который после дождя отводит воду в озеро. От дороги ее отделяло несколько метров и высокая трава. Hа дне проступали очертания мелких прутьев и веточек, в свое время упавших туда и теперь медленно гнивших на дне. Генка скользил взглядом то по дну канавы, то по сминаемым стеблям под ногами, то по темным столбам деревьев росших вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37